Лида выпрямилась перед отцом во весь свой небольшой рост.
- Это мне нравится! - воскликнула она. - Отправляешь меня ползать по Кавказу, а сам едешь в Сибирь! Иван Ильич был ошеломлен.
- Позволь, почему же "ползать"? Не сама ли ты доказывала, что поездка по Кавказу и Крыму расширит твой кругозор?
- Верно, я так говорила... Но говорила только потому, что не думала в то время о Сибири! А теперь вот взяла и подумала. И как хочешь, папа, но одного тебя в Сибирь я не отпущу! Во-первых, там мой кругозор расширится гораздо больше, во-вторых, ты один можешь попасть в такие дебри, что погибнешь... Нет, ехать тебе одному невозможно, об этом нечего и думать! И с командировкой без помощницы ты можешь не справиться... Тебе безусловно будет нужна помощница!.. И, знаешь, папа, я очень довольна, что для такой командировки выбрали именно тебя: ты все-таки не такой бюрократ, как другие, в тебе почти совсем нет бюрократизма!.. Кроме того, буду помогать я!.. Я буду вести дневник, записывать в него все самое важное: это понадобится и тебе, и мне...
При всей своей проницательности такого оборота дела Иван Ильич не ожидал. Но он также достаточно знал свою дочь: эта двадцатичетырехлетняя особа была склонна воспламеняться молниеносно, но остывала, несмотря на свой малый рост, чрезвычайно медленно. Отговаривать ее было делом не только безнадежным, но и небезопасным. Теперь она могла уехать в Сибирь одна.
- Что ж, едем, - сказал Иван Ильич таким тоном, будто речь шла о поездке-однодневке в соседнее село.
- Ты дашь мне только три дня на подготовку: нужно узнать о Сибири все, что можно узнать.
Отсрочка в три дня, скажем прямо, дала немногое. Читать серьезную сибирскую литературу было некогда, и Лида успела проглотить лишь несколько книжек о Сибири, из числа тех, где воспеваются трудности. Не мудрено, что они возникли еще в Чернобылье.
- Понимаешь, папа, - взволнованно докладывала она. - Нам необходимы накомарники, но нигде не написано, из чего и как они шьются. Хотя бы выкройку достать!..
Как бы то ни было, к отъезду Лида приобрела массу полезных сведений, на дорогу к обеду были приготовлены пельмени.
- В энциклопедии написано, что "пельмени - излюбленное сибирское кушанье", и нам нужно к ним привыкать... Правда, их очень долго и скучно готовить, но что делать? А накомарники мы, папа, купим в Красносибирске, там, наверно, ими на каждом углу торгуют...
Так и уехали без накомарников!
2.
Большими делами Сибирь не удивишь, но то, что происходило в Красносибирске в день приезда Ивана Ильича могло быть названо историческим событием: здесь открывалось региональное совещание по развитию производительных сил области. Не одни красносибирцы готовились к этому дню. Приехали, прилетели, приплыли сюда многие именитые ученые - доктора наук, академики, руководители союзных и республиканских научно-исследовательских институтов.
Долго ждала Сибирь своего дня. И дождалась, заняла самое почетное место в великом Семилетнем плане. Такие задачи стали перед ней, какие ни одной стране не по плечу. Не мудрено, что совещание в Красносибирске началось в обстановке приподнятой, даже торжественной, подобающей народному делу.
Только в девять часов вечера добрался до своего рабочего кабинета секретарь Красносибирского областного комитета партии Андрей Андреевич Ельников. Весь день, начиная с первой минуты своего доклада, открывавшего совещание, Андрей Андреевич радовался и волновался.
Оставшись, наконец, в тишине своего большого полутемного (он зажег одну настольную лампу) кабинета, он продолжал испытывать то же радостное чувство, только смешанное с усталостью от многочасового нервного напряжения.
Его помощник - немолодая, давно знакомая, очень корректная Елена Михайловна - старалась не беспокоить его. Безмолвствовали уставшие от дневной работы телефонные аппараты.
Прошло около получаса, прежде чем Андрей Андреевич сумел сбросить часть огромного груза утомления. Короткий негромкий звонок пригласил Елену Михайловну в кабинет.
- На сегодня все кончено, уезжайте отдыхать, - сказал Андрей Андреевич и сейчас же по привычке спросил: - Нового ничего не было?
Оба прекрасно понимали друг друга: в данном случае под "новым" подразумевалось то, что не могло быть отложено на завтра.
- Ничего, - чуть-чуть кривя совестью, ответила Елена Михайловна.
- Это что за конверт?
Андрей Андреевич кивнул на письмо, прислоненное к мраморному пресс-папье.
- Личное, от председателя Тавровского облисполкома.
Личные письма, поступавшие на имя секретаря обкома, часто оказывались личными только по форме. Иногда в них говорилось о чем-либо имевшем немалое общественное, а иной раз и государственное значение. Как правило, они приносили то, что подходило под категорию "нового". Увидев, что Андрей Андреевич берет письмо, Елена Михайловна пожалела, что упомянула слово "личное".
Но все обстояло благополучно. Лицо Андрея Андреевича, читавшего письмо, было озарено улыбкой, становившейся по мере чтения все веселее и ставшей под конец почти радостной.
- Вот и подарок, Елена Михайловна! - с чувством сказал он. - Мы здесь о больших делах думаем, и, оказывается, другие вместе с нами те же думы думают, нам хотят помочь!.. Здесь написано, что письмо должен был один товарищ передать, вы его видели?
- Он говорил со мной. Я объяснила, что вы на совещании и помогла ему получить номер в гостинице. Сейчас в гостиницах мест нет, а он с дочерью приехал. Я устроила ему бронь за счет не прибывших на совещание.
- Очень хорошо. В какой гостинице?
- "Россия".
- Знаете что?.. Позвоните ему... Здесь совсем близко. Пусть, если не спит и не очень устал, зайдет; очень интересно с ним поговорить...
Справедливость требует сказать, что забота Андрея Андреевича о сне и покое Ивана Ильича до старика не дошла. Дежурная по гостинице, встревоженная поздним звонком, промчалась бегом по двум длинным коридорам и, запыхавшись, сообщила.
- Товарищ приезжий, вас срочно секретарь обкома вызывает!
3.
Попробуй пойми человеческую натуру! При входе в кабинет секретаря Иван Ильич был слегка озабочен тем, что всегда и повсюду называл "мелочью жизни": небритым подбородком (он брился последний раз на стоянке в Омске), помятым воротничком и запыленными ботинками. Но по сравнению с его спокойной и скромной гордостью все это действительно выглядело мелочью...
- Вы, Елена Михайловна, уезжайте домой! - сказал Андрей Андреевич, усадив гостя. - Мы здесь немного потолкуем...
- Хорошо! - с величайшей готовностью ответила Елена Михайловна и, конечно, не уехала...
Через приоткрытую дверь кабинета ей было слышно, как сразу зашел разговор, негромкий, но очень оживленный. Из отдельных фраз она поняла, что речь шла о плодовых садах: о привое и подвое, о качестве черенков, об умелых и неумелых садоводах... Разговор закончился уже в приемной, куда вышли оба собеседника.
- После поездки обязательно зайдите ко мне, - говорил Андрей Андреевич. И не забудьте того, о чем я просил: не только фиксируйте факты, но и присматривайтесь - что нужно, что можно сделать? Не со стороны, а по-хозяйски, творчески подходите, как будто в своем саду работаете... Понимаете?.. Да, вот еще... На обратном пути советую проехать на трассу в мостоотряд. Там начальник особый секрет знает, как черенки прививать. Начальник кадров - тоже хороший садовод... Потолкуйте с ними... Желаю успешной поездки!
Спускаясь с Еленой Михайловной по лестнице, Андрей Андреевич подвел итог большому и утомительному дню.
- Хороший день сегодня!
Елена Михайловна знала, что под похвалой дню подразумевается другая мысль: "Сегодня сделано многое". Такой отзыв о своей работе Андрей Андреевич позволял
себе редко.
- Этот товарищ из Таврова - садовод? - спросила
Елена Михайловна.
- С чего вы взяли? - удивился Андрей Андреевич. - Он коммунист, старый и опытный работник по кадрам.
Иван Ильич, очень довольный беседой, еще не добравшись до номера гостиницы, решил, не теряя времени, ехать по следам непосед.
- Завтра утром берем билеты и едем с автобусом на комбинат! - решительно заявил он дочери.
Лида поморщилась. Успев за день обойти почти весь Красносибирск, она нигде не нашла ни накомарников, ни комаров. Теперь ее постигло новое разочарование: автобусный способ передвижения для Сибири по своей прозаичности представлялся почти унизительным. Она внесла контрпредложение:
- А если мы сядем на теплоход и поплывем от Красносибирска вот до сих пор?..
Перед ней лежала карта области, по которой она показала карандашом долгий и извилистый водный путь. Продемонстрировав его, она продолжала:
- Доплыв до сих пор, мы слезем, здесь сядем на машину и поедем на комбинат.
Следя за карандашом, Иван Ильич обнаружил, что она собиралась слезть с парохода в абсолютно ненаселенной местности.
- Что это за таинственные пункты "Досихпор" и "Здесь"? - осведомился он.
