Ответит ему хозяйка, —
Бояться автору нечего,
Он умер лет сто назад…
ВАС ВЫЗЫВАЕТ ТАЙМЫР
Комедия-шутка в трех действиях
Пьеса написана в 1947 году совместно с Константином Исаевым. В 1948 году поставлена М. Гончаровым в Московском театре Сатиры.
_____
ТОВАРИЩ ДЮЖИКОВ — приезжий с Таймыра
ИВАН ИВАНОВИЧ КИРПИЧНИКОВ — директор Черноморской филармонии
ДЕДУШКА БАБУРИН
АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ ГРИШКО — геолог
ДУНЯ БАБУРИНА
ЛЮБА ПОПОВА
ЕЛИЗАВЕТА МИХАЙЛОВНА КИРПИЧНИКОВА
В эпизодах заняты:
ПЕВИЦА
АККОМПАНИАТОР
ДЕЖУРНАЯ ПО ТРИНАДЦАТОМУ ЭТАЖУ
МАТЬ ЛЮБЫ ПОПОВОЙ
АШОТ МИСЬЯН — радист первого класса
ЧЕЛОВЕК В КЛЕТЧАТОМ ПАЛЬТО
ТЕТЯ ГАЛИ САВЕЛЬЕВОЙ
МУЖ СВОЕЙ ЖЕНЫ
ЧЕЛОВЕК ИЗ ГАРДЕРОБА
ЧЕЛОВЕК С БОРОДОЙ
УЗБЕК
МОРЯК
МИЛИЦИОНЕР
ПРОФЕССОР СИНИЦЫН — маг и волшебник из Министерства народного хозяйства
НЕКАЯ ГАЛЯ САВЕЛЬЕВА
РАДИСТ ФЕДОРЧЕНКО
ТЕНОР ЮНАКОВСКИЙ
Негромкая музыка. Перед закрытым занавесом, с совком и метелкой в руках, появляется Дежурная. Она смотрит в зрительный зал, улыбается, произносит шепотом:
Начинаем, начинаем, пора!
Но пока еще смеяться нельзя…
Тише, тише. Люди спят.
Семь утра.
Не шумите в коридорах, друзья!..
Приложив палец к губам, Дежурная уходит.
Открывается занавес.
Гостиница «Москва». Тринадцатый этаж. Нелепый общий номер, который, вероятно, был приемной или гостиной, а теперь, на время летней горячки, стал общежитием на четыре кровати. Письменный стол. Рояль. Огромная ваза, разрисованная оранжевыми драконами. Закутавшись с головой в одеяла, спят четыре человека. На письменном столе — телефон, папки с делами, свертки, пакеты в газетной бумаге.
Семь часов утра. Тишина. Только где-то поблизости, очевидно, в коридоре, передают по радио утреннюю зарядку.
Продолжительный телефонный звонок. Над кроватями приподнимаются четыре встрепанные головы. Телефон продолжает звонить. Долгая пауза, и наконец Дюжиков, приезжий с Таймыра, высокий широкоплечий парень, прыгает на пол и, кутаясь в одеяло, шлепает босыми ногами к письменному столу.
Дюжиков. Вас слушают… Междугородная? Да, Москва… Да, гостиница… Кто? Таймыр? Нет?.. Не понимаю, повторите по буквам… Ага! (С сожалением положил трубку на стол, обернулся к соседям.) Товарищи, кого тут могут из Черноморска вызывать, а?
Медленно поднимается Иван Иванович Кирпичников, полный пожилой человек в полосатой пижаме, в круглых роговых очках на румяном детском лице, тяжело вздохнув, подходит к телефону, берет трубку.
Кирпичников. Да… Я… Жду… Да, да!
Тишина. Дюжиков ложится и мгновенно засыпает. Кирпичников зевает, зябко ежится, переминается с ноги на ногу.
Да… Ну, слушаю… Лизанька? Здравствуй, Лизанька… Сегодня ночью… Ничего… Я хорошо доехал… Не слышишь? Я хорошо доехал. Опять не слышишь? Я хо-ро-шо до-е-хал… Лизанька, я не могу громче, я не один в номере… Что — начинается? Ну, родная моя, ну, как тебе, ей-богу, не стыдно… Да… Со мной три товарища — мужчины, мужчины… Я еще не успел с ними познакомиться… Мне не холодно — я сплю в пижаме… Клянусь тебе, что я сплю в пижаме… Лизанька… Хорошо… Сейчас я кого-нибудь позову — тебе скажут! Сейчас! (Прикрывая рукой телефонную трубку.) Товарищи… Большая просьба… товарищи…
Тишина. Из-под одеяла доносится мирное посвистывание.
Лизанька, они спят… Что? Лизанька… Подожди, Лизанька. Лизанька… Алло… алло… (Сокрушенно повесил трубку на рычаг, покачал головой.) Плохо! (Ложится, закрывает голову подушкой, засыпает.)
Тишина. Диктор по радио объявляет: «Начинаем бег на месте! И-и — раз». Музыка играет галоп. В дверь осторожно просовывается голова Дежурной по 13-му этажу.
Дежурная(шепотом). Вы спите, граждане?
Снова поднимаются над кроватями четыре встрепанные головы.
Кирпичников. Что такое? А?
Дежурная. Уборочку у вас рано еще производить?
Кирпичников(натягивая на себя одеяло). Рано — это не то слово!
Гришко, человек с загорелым лицом и белой шеей, подымает голову и щурит близорукие глаза.
