Принято считать, что, хотя грантовая форма распределения имеющихся в науке денег далеко не совершенна, у нее есть одно несомненное достоинство: все остальные формы еще хуже. И хотя для большинства грантополучателей распределение грантов это лотерея, все же не следует полагаться только на фортуну. То есть полагаться на нее, конечно, можно, но для этого надо попытаться ее к себе расположить, заручившись поддержкой кого-нибудь из влияющих на распределение фантов.
Лучше всего, естественно, иметь в аппарате фондов друзей или близких родственников, причем желательно среди начальства, но это редко получается. Поэтому чаще используется другой путь попытки воздействовать на представителей этого аппарата через общих знакомых, которые, по теории вероятности, есть почти всегда. Очень способствует успеху и нахождение общих знакомых с теми экспертами, в чьи руки попадает Ваша заявка, и которые выносят предварительный диагноз. И поэтому типовой ученый, подав заявку на грант, тут же пытается узнать, кому она попадет на экспертизу. Формальная анонимность экспертной процедуры не мешает этому: в любой структуре, даже самой закрытой, существует утечка информации, и всегда можно узнать, кто «твой» эксперт. Практика показывает, что опытные охотники за грантами уже в тот день, когда заявки раздаются экспертам, звонят тем, кому попала их заявка, и начинают вспоминать общих знакомых.
Некоторые охотники за грантами, в основном кавказского происхождения, пытаются делать сотрудникам фондов какие-нибудь подарки. Вообще-то правила деятельности фондов это категорически запрещают. Но подарок, сделанный не до, а после получения гранта, как взятка не воспринимается. Вместе с тем он закрепляет благоприятное впечатление о грантополучателе и повышает его шансы на получение других грантов. Не воспринимаются в дурном свете и подарки, сделанные к празднику. В общем подарки сотрудникам фондов делать можно, но очень умело и аккуратно, что, впрочем, относится не только к данной, а к любой жизненной ситуации.
Еще один типовой прием, повышающий шансы на успех, состоит во включении в заявку ученого, который настолько авторитетен, что ему трудно отказать. Этим приемом нельзя пренебрегать, но нельзя и злоупотреблять. Так, очень нежелательно включать в заявку давно умерших ученых Эйнштейна или Бора, а тем более Ньютона или Лейбница, а также членов Экспертных Советов фондов, не уведомив их об этом. Если эксперт вдруг обнаружит в заявке, которую он впервые видит, свою фамилию, это может вызвать у него не только удивление, но и сомнения в добросовестности автора, а, стало быть, и в его способности правильно распорядиться деньгами.
В целом же исследования разнообразных факторов, влияющих на успех грантосоискательской деятельности, включавшие опросы экспертов, а также самих грантосоискателей «детей капитана Гранта» и «персон нон фанта», выявили картину, отображенную в табл. 4.
Таблица 4. Факторы, влияющие на успех грантосоискательства (по результатам эмпирических исследований)
Фактор / Влияние на успех (в %)
Тема планируемого исследования — 2%
Качество заявки — 0%
Соблюдение всех формальных требований к заявке — 16%
Наличие друзей, родственников, знакомых в аппарате фондов — 38%
Лоббистские способности грантолова — 19%
Случайность — 22%
Прочее — 3%
Эту таблицу должен иметь перед собой каждый, кто выбирает для себя стратегию грантосоискательства, и планировать свою деятельность с учетом удельного веса различных факторов. Она же демонстрирует, что, хотя случайность и играет здесь немалую роль, это та самая случайность, которая представляет собой непознанную закономерность, и многое находится в руках самого грантосоискателя. Так что пассивная стратегия охоты на гранты, состоящая в том, чтобы просто бомбардировать разные фонды своими заявками, не самодостаточна и должна быть подкреплена более активными действиями.
4. Грантократия и грантоловия
Охотнику за грантами полезно знать и основные принципы поведения объекта охоты основные законы, которым подчинено функционирование аппаратов различных научных фондов грантовой бюрократии, именуемой грантократией. Противоположную сторону, т. е. сообщество охотников на гранты или грантоловов можно назвать грантоловией, а науку об их взаимодействии грантологией.
Грантократия имеет стандартную структуру и состоит из четырех основных частей: 1) Самого Большого Начальника (СБН), 2) начальников поменьше заместителей СБН, руководителей программ и т. д., 3) Экспертных Советов, 4) первичных экспертов. Любая заявка тоже движется по стандартной траектории: сначала попадает к первичным экспертам, затем на Экспертные советы, иногда посещаемые начальниками. Любые попытки нарушить эту последовательность обречены на неудачу: заявка, поданная, например, на имя СБН, либо выбрасывается им в мусорную корзину, либо отправляется первичным экспертам. Исключение составляют лишь ситуации, когда заявки поступают от еще больших начальников в других структурах.
Из такой траектории движения заявки вытекает довольно парадоксальное правило, звучащее как выражение универсального для всей социальной материи «принципа середины»: друзей и родственников лучше иметь не на высших, а на средних уровнях грантовой пирамиды (грантомиды). То есть на уровне Экспертных Советов, поскольку большие начальники обычно остаются в стороне от самого главного распределительного процесса. Что же касается первичных экспертов, то их просто достаточно знать, чтобы в нужный момент найти общих знакомых.
Профессиональный и демографический состав грантократии тоже вписывается в определенные закономерности, хотя и несколько варьирует в зависимости от особенностей фонда, научных дисциплин, которые он опекает, и той страны, в которой находится. В руководстве любого научного фонда обязательно есть несколько женщин (без них мужчинам скучно работать), представителей дисциплинарных (например, культурологи) и национальных (примеры не нужны) меньшинств, которые в некоторых фондах разрастаются до размеров большинств. И непременно есть хотя бы один эмигрант, эмигрировавший из нашей страны лет двадцать назад или вообще никогда в ней не живший, но считающийся за рубежом специалистом по российской науке и заодно по загадочной русской душе. Ведь за рубежом рассуждают так: «Кто же поймет этих русских, если не русский? Но русским, живущим в России, доверять нельзя». Поэтому предпочтение отдается эмигрантам. Что же касается представителей различных наук, то помимо политологов в зарубежных научных фондах часто преобладают представители нетрадиционных дисциплин, например, экологи. Это делает шансы заявки на изучение популяции летучих мышей в Киргизии большими, чем заявки на изучении популяции русских в России.
Типовой состав грантократии величина практически константная, подверженная лишь самым минимальным вариациям. Основная причина ее константности состоит в том, что она непрерывно сама себя воспроизводит, отсеивая чужаков, а эта тенденция к постоянному воспроизводству, в свою очередь, производна от основного принципа организации фондов. Фондоведы давно подметили, что для любого научного фонда характерно противоречие между его формально декларируемыми целями и основным принципом его собственной организации, и именно это противоречие, в соответствии с законами диалектики, придает ему жизненную силу. Так, любой зарубежный фонд, поддерживающий общественные науки в России, декларирует, что его главные цели укрепление молодой российской демократии, развитие плюрализма и т. п. В то же время сами эти фонды управляются анти-демократическим образом, т. е. весь их персонал не избирается снизу, а отбирается сверху начальниками, а эти начальники назначаются еще большими начальниками. Процедура выборов не практикуется ни на одном из уровней их организации, и в этом состоит их коренное отличие от всех прочих структур демократического общества, где начальство всегда избирается. Борьба за интересы демократии недемократическими средствами не новое явление в истории человечества, а в противоречии между целями фондов и их собственной организацией нет ничего удивительного. Она-то и обеспечивает постоянство демографического состава научных фондов, поскольку, как и в большой политике, здесь действует «закон близнецов»: большие начальники назначают начальников поменьше из числа себе подобных, женщины назначают женщин, политологи политологов, пятидесятилетние пятидесятилетних и т. д.
Распределение грантократией денег тоже подчинено достаточно строгим законам. Например, закону чрезвычайных сумм, открытому, как и все основные научные законы, мистером Паркинсоном. Этот закон гласит, что время, потраченное на обсуждение распределяемой суммы денег, обратно пропорционально самой сумме, и имеет в качестве своего естественного следствия то обстоятельство, что крупные суммы распределяются с большей легкостью, чем мелкие. За этим законом стоит достаточно простая психологическая реальность: человеку очень трудно представить себе то, что он никогда не видел. Члены Экспертных Советов (ЭС), в большинстве своем люди небогатые, очень хорошо знают, что такое, скажем, сто долларов, и очень смутно представляют себе, например, сто тысяч долларов. Поэтому сто долларов они будут распределять с большим знанием предмета распределения, более основательно, а, значит, и дольше, чем сто тысяч долларов. Эмпирические исследования полностью подтвердили эту закономерность: действительно на распределение малых сумм Экспертные Советы научных фондов тратят намного больше времени, чем больших. Но это, естественно, не означает, что большую сумму получить проще, чем малую: на распределение больших сумм ЭС просто тратят меньше времени, вероятность же положительного (дать) и отрицательного (не дать) ответа не обнаруживает прямой корреляции с размером запрашиваемой суммы.
