— Послушайте, товарищ художник, — жалобно сказал Кирюша. — Не надо…
— Что не надо? — спросил художник, подняв голову.
— Не надо с меня убийцу, — сказал Лапенков. — Не подхожу я… — И, сам не зная почему, Лапенков вдруг всхлипнул.
— Да не волнуйтесь вы, — сказал художник и улыбнулся. — Не расстраивайтесь… Я рисую с вас косулю…
Он остановил меня на улице.
Подошел, тронул за рукав и, воровато оглядевшись, тихо спросил:
— Не купите?
— Что именно? — не понял я.
— Пятерочку…
— Какую пятерочку?
— Вот эту! — и протянул мне новенькую пятирублевую бумажку.
— Фальшивая? — поинтересовался я.
— Нет, почему… — обиделся он. — Самая настоящая…
— А почем пятерочка? — спросил я, еще плохо понимая всю абсурдность такого вопроса.
— За трешку отдам, — сказал он.
Я испуганно посмотрел на него. Это был обыкновенный человек в темном пальто и шляпе. На носу сидели круглые очки, за очками были круглые глаза. Круглые и вроде бы очень честные глаза.
«Розыгрыш! — подумал я. — Обыкновенный розыгрыш. Ну ладно, посмотрим, чем вся эта история кончится…».
Я дал ему три рубля и взял себе пять.
— Спасибо, — тихо сказал он.
— Не стоит, — сказал я. — Всегда рад… Больше нет пятерочек?
— Нет! — вздохнул он. — Пятерочек больше нет… Есть десяточка, но дорогая…
— Почем? — заинтересовался я.
— Семь рублей! — Он произнес эту цифру, испуганно глянул на меня и тут же поправился: — Ладно, отдам за шесть.
— Идет! — сказал я и полез в кошелек.
Я дал ему пятерку и рубль, он протянул мне десятирублевую бумажку.
Я внимательно осмотрел ее. Десятка как десятка! Все водяные знаки, все линии на месте. Явно не фальшивая.
«Что за черт?! — мысленно выругался я. — Ведь он же не пьяный…»
— О, смотрите, у меня теперь есть пятерочка! — радостно воскликнул он. Вы же интересовались… Купите за трешницу?
— Конечно! — согласился я, терпеливо ожидая, чем эта комедия закончится.
Обмен состоялся. Я дал ему три, он мне — пять.
— Трешниками не торгуете? — осведомился я.
— А сколько за них дадите?
— Да по рублю за трешник вроде бы в самый раз, — хрипло произнес я, чувствуя, что в горле появился какой-то комок.
— С удовольствием, — обрадовался он. — Берите оба трешника.
О протянул мне шесть рублей и взял два.
Его лицо светилось от счастья.
— Я бы не продал, — сказал он, — но, как говорится, обстоятельства заставили: деньги нужны.
В это время заскрипели тормоза и возле нас остановилась белая машина с красным крестом. Из нее вышли доктор и два молодых санитара.
Увидев их, человек в шляпе как-то сразу сник, грустно вздохнул и пошел им навстречу.
— Что же вы, голубчик? — с улыбкой сказал доктор. — Опять, значит?
— Не могу! — хрипло крикнул человек в шляпе. — Не могу!!
И покорно сел в машину.
— Возьмите! — сказал я и протянул доктору деньги. — Это его… Черт возьми, как я сразу не догадался, что это душевнобольной?
— Острый психоз! — сказал доктор. — Депрессия!
— Отчего это у него? — спросил я.
— Писатель он, — сказал доктор. — Романист. Роман новый издал. Мыслей там на три копейки, а стоит книжка рубль восемьдесят… Вот его совесть и замучила… Гонорар распродает…
— Бедняга! — вздохнул я и пошел прочь.
Я шел по улице и смотрел себе под ноги. Настроение у меня было скверное. Все время вспоминались его круглые очки, за которыми были круглые глаза. И голос его вспоминался: тихий, чуть-чуть хрипловатый. И застенчивая улыбка.
И еще почему-то вспомнился мой научно-исследовательский институт. И проблема, которую я разрабатываю. И премия, которую мне выдали в конце квартала. И сразу в груди что-то закололо, а в голове переливистым звоном зазвенел колокольчик.
Я остановил первого попавшегося прохожего и, нащупав в кармане пятирублевую бумажку, тихо спросил: «Не купите?..»
«Внимание! Вы забыли набрать цифру „два“…»
В июле месяце все шестизначные номера телефонов Москвы были переведены на семизначные.
Егор Крюков этого не знал. Он приехал в Москву из деревни, чтобы повидать брата, живущего здесь, погостить у него пару дней. Брату он решил позвонить прямо с вокзала. Но едва Егор повернул телефонный диск на букву «И», как в трубке послышался треск и ровный женский голос сказал:
— Внимание! Вы забыли набрать цифру «два» перед нужным вам шестизначным номером!
— Чего? — не понял Егор.
— Внимание! — Повторилось автоматически записанное объявление. — Вы забыли набрать цифру «два» перед нужным вам шестизначным номером!
— Это в каком смысле? — снова не понял Егор. — Я ничего не забыл. Я брату звоню…
— Внимание! Вы забыли набрать цифру «два» перед нужным вам шестизначным номером!
— Во заладила, — усмехнулся Егор. — Ты по-человечески объясни: чего сделать-то надо?
— Внимание! Вы забыли набрать цифру «два» перед нужным вам шестизначным номером!
— А ну тебя! — рассердился Егор. — Бубнит как попугай.
Он повесил трубку, взял такси и поехал к брату. Брата дома не оказалось. Соседи сказали, что он с семьей уехал на юг отдыхать. Егор огорченно вздохнул, оставил у соседей чемодан и пошел в город. Несколько часов он шатался по магазинам, делая необходимые покупки, потом поехал на ВДНХ, посмотрел несколько павильонов, потом зашел в ресторан, пообедал, выпил водки и загрустил.
Знакомых у него в Москве не было, поговорить было не с кем.
Егор вышел из ресторана, несколько минут постоял в раздумье и решительно направился к телефону-автомату. Набрал букву «И»…
— Внимание! Вы забыли набрать цифру «два» перед нужным вам шестизначным номером!
— Алло! — нерешительно сказал Егор. — Это опять я звоню, Егор Крюков…
— Внимание! Вы забыли набрать цифру «два» перед нужным вам шестизначным номером!
— Я ничего не забыл, — сказал Егор. — Я вам звоню… Познакомиться хотел.
— Внимание! Вы забыли набрать цифру «два» перед нужным вам шестизначным номером!
— Я к брату приехал, а он на юг смотался, — грустно сообщил Егор. — Во какая неудача!..
— Внимание! Вы забыли набрать цифру «два» перед нужным вам шестизначным номером!
— Ну-ну, говори, — усмехнулся Егор. — Я понимаю: работа есть работа… Я тоже, когда на работе, — ко мне не лезь! Так шугану…
— Внимание! Вы забыли набрать…
— Это хорошо, что ты гордая, — перебил Егор. — А у нас мужики зря болтают: мол, в Москве такие девицы — только пальцем помани… Врут все…
— Внимание! Вы забыли набрать цифру «два»…
— Я ведь не набиваюсь, — сказал Егор. — Просто поговорить приятно. Голос у вас красивый, ровный… Между прочим, я в Москву корзину яблок привез… Из нашего сада… Думал, брату отдать… Может, хочешь попробовать?..
— Внимание! Вы забыли набрать цифру «два» перед нужным вам шестизначным номером!
Я стоял возле автомата и с улыбкой смотрел на Егора Крюкова. Наконец мне стало жалко его.
— Послушай, друг, — сказал я, открыв дверь автомата. — Ты извини, что я вмешиваюсь, но дело в том, что там никого нет. Это автомат говорит, понимаешь?.. Магнитофонная пленка крутится…
— Ты зачем подслушиваешь? — сурово спросил меня Егор.
— Я не подслушиваю, — сказал я. — Ты громко говоришь! Но дело не в этом… Там нет никакой девушки… Это автомат с тобой разговаривает… Машина, понимаешь.
— Сам ты автомат! — сказал Егор.
— Да ты не обижайся! — сказал я. — Просто я твое время жалею. Пойми, что это — магнитофонная запись… И никакой девушки нет!
— Разберусь, не глупее вас! — снова рассердился Егор. — Отойди от телефона, не мешай человеку…
Я пожал плечами, отошел в сторонку, сел, закурил.
Прошло минут двадцать. Наконец Егор кончил говорить, улыбнулся, повесил трубку и вышел из автомата.
— Ну как? — снисходительно спросил я. — Договорился?
— А как же! — спокойно сказал Егор. — Сегодня увидимся… На десять условились… На площади Пушкина…
То есть как? — опешил я.
— А вот так!
— Врешь!
— Не хочешь — не верь! — сказал Егор и пошел прочь.
Шел он уверенной, твердой походкой.
Глядя на его широкую спину, можно было верить, что этот человек всего в жизни добьется…
Гражданину Бычкову в районной поликлинике как-то удалили зуб и почти без боли.
Этот случай настолько запомнился Бычкову, что в канун Дня медика он надел свой новый костюм, побрился, купил букетик цветов и направился в поликлинику, дабы поблагодарить своего врача и лично поздравить его с наступающим праздником… У кабинета стоматолога сидела длинная очередь. Каждый из ожидающих держался за щеку и смотрел на мир грустными глазами.
