Бычков сочувственно оглядел всех и вежливо сказал:
— Товарищи, разрешите мне пройти к врачу без очереди.
— Это еще почему? — сердито спросил мужчина с флюсом.
— Я по личному делу…
— Мы все по личному делу, — сказал мужчина, — Зубы у нас не общественные.
— При чем здесь зубы? — улыбнулся Бычков. — Я просто иду поздравить врача с праздником.
— Поздравить каждый может, — прошамкала маленькая старушка. — Хитрый какой… Букетик купил и думает без очереди пролезть…
— Очень странно вы ставите вопрос, товарищи, — обиделся Бычков. — Мне же только на минуточку…
— Один на минуточку, другой на минуточку, — проворчал мужчина с флюсом. — Я уже жду больше часа! Встаньте в очередь, гражданин.
— Хорошо, — обиженно сказал Бычков. — Раз вы настаиваете… Кто здесь последний?..
— Последних нет! — сказала старушка. — Мы по талончикам! У вас какой талончик?
— У меня никакого талончика! — рассердился Бычков. — Я же, кажется, объяснил, что иду по личному делу…
— Все равно! Без талончика никто не пустит, — сказала старушка. — Без талончика надо всех пережидать…
— Идите в регистратуру, гражданин! Не теряйте зря время! — сказал мужчина с флюсом.
Возле окошка регистратуры тоже была очередь. Когда Бычков попытался протиснуться к окошку, очередь недовольно зашумела.
— Я извиняюсь, — сказал Бычков. — Но прошу пропустить меня. Мне просто нужен талончик.
— А мы что, за пирожками стоим, что ли? — возмутилась очередь.
— Но я же не иду лечиться! — взвизгнул Бычков. — Я иду поздравить врача с праздником!
— Ну и поздравляйте на здоровье! — сказала очередь.
— Да ведь это какой-то абсурд! — заорал Бычков. — Очередь наверху не пускает без талончика, а очередь за талончиком не пропускает без очереди за талончиком…
— Товарищи, не шумите, мешаете работать! — сердито сказала регистраторша, высунувшись из окошка. — Вам в какой кабинет?
— Мне к стоматологу, — сказал Бычков.
— К стоматологу запись окончена. Могу дать талон на понедельник…
— Мне не нужно в понедельник! — сказал Бычков. — Мне нужно сегодня к врачу…
— Сегодня есть запись к терапевту и невропатологу…
— Но ведь я хотел поздравить зубного врача! — застонал Бычков.
— Поздравьте невропатолога, какая разница, — сказала очередь. — Заодно и подлечитесь… Вон как у вас стал глаз дергаться…
Бычков дрожащей рукой взял талончик и пошел на второй этаж.
У кабинета невропатолога сидели двое: женщина и мужчина.
— Простите, у кого какой талончик? — спросил Бычков. — За кем я буду?
— У нас нет талончиков! — с улыбкой сказала женщина. — Просто мы с мужем пришли поздравить нашего доктора с праздником…
— Нечего! — вдруг заорал Бычков и сам испугался собственного голоса. Я уже здесь час жду, а тут лезут всякие без талонов.
И, гневно сверкнув глазами, Бычков расправил букетик и толкнул дверь в кабинет.
Папе было сорок лет, Славику — десять, ежику — и того меньше.
Славик притащил ежика в шапке, побежал к дивану, на котором лежал папа с раскрытой газетой, и, задыхаясь от счастья, закричал:
— Пап, смотри!
Папа отложил газету и осмотрел ежика. Ежик был курносый и симпатичный. Кроме того, папа поощрял любовь сына к животным. Кроме того, папа сам любил животных.
— Хороший еж! — сказал папа. — Симпатяга! Где достал?
— Мне мальчик во дворе дал, — сказал Славик.
— Подарил, значит? — уточнил папа.
— Нет, мы обменялись, — сказал Славик. — Он мне дал ежика, а я ему билетик.
— Какой еще билетик?
— Лотерейный, — сказал Славик и выпустил ежика на пол. — Папа, ему надо молока дать…
— Погоди с молоком! — строго сказал папа. — Откуда у тебя лотерейный билет?
— Я его купил, — сказал Славик.
— У кого?
— У дяденьки на улице… Он много таких билетов продавал. По тридцать копеек… Ой, смотри, папа, ежик под диван полез…
— Погоди ты со своим ежиком! — нервно сказал папа и посадил Славика рядом с собой. — Как же ты отдал мальчику свой лотерейный билет?.. А вдруг бы этот билет что-нибудь выиграл?
— Он выиграл, — сказал Славик, не переставая наблюдать за ежиком.
— То есть как это — выиграл? — тихо спросил папа, и его нос покрылся капельками пота. — Что выиграл?
— Холодильник! — сказал Славик и улыбнулся.
— Что такое?! — Папа как-то странно задрожал. — Холодильник?!.. Что ты мелешь?.. Откуда ты это знаешь?!
— Как — откуда? — обиделся Славик. — Я его проверил по газете… Там первые цифирки совпали… и остальные… И серия та же!.. Я уже умею проверять, папа! Я же взрослый!
— Взрослый?! — Папа так зашипел, что ежик, который вылез из-под дивана, от страха свернулся в клубок. — Взрослый?!.. Меняешь холодильник на ежика?
— Но я подумал, — испуганно сказал Славик, — я подумал, что холодильник у нас уже есть, а ежика нет…
— Замолчи! — закричал папа и вскочил с дивана. — Кто?! Кто этот мальчик?! Где он?!
— Он в соседнем доме живет, — сказал Славик и заплакал. — Его Сеня зовут…
— Идем! — снова закричал папа и схватил ежика голыми руками. — Идем, быстро!!
— Не пойду, — всхлипывая, сказал Славик. — Не хочу холодильник, хочу ежика!
— Да пойдем же, оболтус, — захрипел папа. — Только бы вернуть билет, я тебе сотню ежиков куплю…
— Нет… — ревел Славик. — Не купишь… Сенька и так не хотел меняться, я его еле уговорил…
— Тоже, видно, мыслитель! — ехидно сказал папа. — Ну, быстро!..
Сене было лет восемь. Он стоял посреди двора и со страхом глядел на грозного папу, который в одной руке нес Славика, а в другой — ежа.
— Где? — спросил папа, надвигаясь на Сеню. — Где билет? Уголовник, возьми свою колючку и отдай билет!
— У меня нет билета! — сказал Сеня и задрожал.
— А где он?! — закричал папа. — Что ты с ним сделал, ростовщик? Продал?
— Я из него голубя сделал, — прошептал Сеня и захныкал.
— Не плачь! — сказал папа, стараясь быть спокойным. — Не плачь, мальчик… Значит, ты сделал из него голубя. А где этот голубок?.. Где он?..
— Он на карнизе засел… — сказал Сеня.
— На каком карнизе?
— Вон на том! — И Сеня показал на карниз второго этажа.
Папа снял пальто и полез по водосточной трубе.
Дети снизу с восторгом наблюдали за ним.
Два раза папа срывался, но потом все-таки дополз до карниза и снял маленького желтенького бумажного голубя, который уже слегка размок от воды.
Спустившись на землю и тяжело дыша, папа развернул билетик и увидел, что он выпущен два года тому назад.
— Ты его когда купил? — спросил папа у Славика.
— Еще во втором классе, — сказал Славик.
— А когда проверял?
— Вчера.
— Это же не тот тираж… — устало сказал папа.
— Ну и что же? — сказал Славик. — Зато все цифирки сходятся…
Папа молча отошел в сторонку и сел на лавочку. Сердце бешено стучало у него в груди, перед глазами плыли оранжевые круги… Он тяжело опустил голову.
— Папа, — тихо сказал Славик, подходя к отцу. — Ты не расстраивайся! Сенька говорит, что он все равно отдает нам ежика…
— Спасибо! — сказал папа. — Спасибо, Сеня…
Он встал и пошел к дому.
Ему вдруг стало очень грустно. Он понял, что никогда уж не вернуть того счастливого времени, когда с легким сердцем меняют холодильник на ежа.
Молодой автор вошел в кабинет редактора и положил на стол пухлую рукопись.
— Вот, — сказал он, — написал повесть. Долго думал, куда отнести, и решил отдать вам. Жду от вас самой беспристрастной критики. Мне Симонов так и советовал…
— Кто советовал? — переспросил редактор.
— Симонов, — спокойно повторил молодой автор. — Константин. «Жди меня, и я вернусь…», «Живые и мертвые»… Смотрели, наверное, фильм?
— Да нет, я знаю Симонова, — растерянно пробормотал редактор.
— Ну вот, — сказал автор, — он самый. Решительно советовал напечатать в вашем журнале… Так сказать, поднять уровень прозы…
— Мда, это будет очень хорошо! — сказал редактор. — Я обязательно прочту. Зайдите ко мне через неделю.
— Через неделю? — удивился автор. — Да что вы, Федин эту повесть за один день прочел. Не мог оторваться.
— Кто?! — ахнул редактор.
— Ну, Федин! Константин. Только не Михайлович, как Симонов, а Сергеевич. Ну, «Первые радости», «Костер»… Знаете, наверное?
— Еще бы! — сказал редактор. — Только он Александрович, а не Сергеевич.
— Ну вот видите… Александрович с восторгом отзывался. «Неси, говорит, в журнал, и пусть прямо в набор отсылают».
— Так! — вздохнул редактор. — Конечно, если сам Федин… Тогда конечно… Только все-таки я хотел бы сначала ознакомиться.
