Дерьмово. На долбаный Росмоспромхоз возлагались большие надежды. После удачного, как мне казалось, собеседования я настолько убедил себя в том, что получу работу уже до конца недели, что даже занял денег под будущую зарплату.
Третий месяц безработицы! Пожалуй, рекорд у меня. Каждый вечер я закидывал сети в интернет, и каждое утро вытаскивал только всякий мусор.
Подоткнув под спину подушку, я облокотился о стену, достал из-за кровати гитару и начал гонять мрачный напряженный риф.
- Я забрасываю сети каждый день, а вытаскиваю только всякий мусор…на-на-на…йе-йе… хмм… — начало мне понравилось, я ощутил прилив вдохновения.
«Этот мусор проверяет мои документы, ускоряя мой неровный ритм пульса», — удачно вышло ввернуть про свой московский гастарбайтерский статус.
Я пропел получившийся куплет несколько раз, пока горло не пересохло окончательно. Отложив гитару, прошлепал босиком до холодильника. После секундного колебания отринул молоко, кефир и рассол, но не отринул томатный сок.
Томатный сок — залог настоящего творческого настроя, который абсолютно необходим для создания любого мало-мальского хита. Но это, конечно, только при наличии кусочка лимона, нескольких капель Табаско и пинты охлажденной водки.
Всё это у меня было.
В общем, как пишется порой в пиратских романах, «он потянулся за кефиром и нечаянно смешал себе Блади Мэри». Да! Пить по утрам — прерогатива безработного!
Глоток жгуче-бодрящей смеси, и поэтический Пегас рванул галопом.
«Каждый день я просыпаюсь больной от того, что утро — это, как расплата… э-э-э… за весёлый дивный вечер, что казалось, будет вечным, а, оказалось — расслабляться рановато», — ваял я.
Агрессивный куплет был закончен после второго коктейля. Алкоголь основательно впитался в мои жабры, и наступило блаженное ощущение. Стало казаться, что всё будет непременно хорошо, что я талантлив и удачлив, а текущие проблемы — лишь досадные нюансы, добавленные в мою жизнь для остроты, как щепотка перца в томатный коктейль с водкой.
«Но когда-нибудь закончится игра, придет последний час, мы проиграем в споре», — прибавил я романтической грустинки и ностальгии по неизведанному. И, вспомнив любимый фильм всех романтиков и неудачников «Достучаться до небес», продолжил, — «и, как в кино, тебе захочется тогда купить текилы и увидеть море».
Карандаш летал по блокнотному листку, один за другим я брал аккорды, чтобы найти то самое звучание, которое дребезжало в голове. Через полчаса песня была готова. Выдержав пятиминутную паузу, я взял гитару и пропел её от начала до конца, наслаждаясь отличной акустикой сталинской кухни. Получалось совсем неплохо. Мне срочно понадобилось показать хит кому-нибудь ещё.
- Алло, Миша? — своему также временно безработному коллеге по року я позвонил первому. Мой друг последнее время не оставлял попыток устроиться дизайнером компьютерной графики, но ему ощутимо мешало полное отсутствие опыта работы и практических навыков в этой области.
- Паша, ну что же ты будишь меня в такую рань, — пробурчал мастер бас-гитары обиженным голосом в трубку.
- Какая рань, Миша! Уже час дня! Да и, вообще, ты собирался приехать порепетировать, — парировал я. — Приезжай новый хит для нашей группы слушать!
Напевая свежесочиненный мотив, я встал над унитазом, расстегивая ширинку, но от этого низменного занятия меня оторвал звонок телефона.
В трубке послышался голос Толика: «Пашка, не разбудил? Мы тут с Ваней рядом проезжаем, решили к тебе заглянуть, ты как?»
- Конечно, приезжайте! Жду! — повеселел я.
На ловца и зверь бежал. Точнее звери. Целая стая.
В шесть часов вечера заседание худсовета всё ещё продолжалось. Песня была одобрена многократно, удосужившись эпитетов «лучшая песня группы Понедельник» и «мощный и глубокомысленный хит». В самом разгаре веселья с работы пришла Светка. День у неё выдался тяжёлый и радости она не разделила.
- Это у вас по поводу одной песни такой праздник? — саркастически подняла жена брови домиком. — Я уж думала, ты работу нашёл.
Я открыл рот, чтобы выразить возмущение против того, чтобы мерять безменом тонкие движения души, но меня отвлек телефонный звонок.
- Павел Сергеевич? — голос в трубке был сух и строг. — Мы с вами встречались пару недель назад по поводу вакансии переводчика в компанию «Майнинг Минус». Вы ещё заинтересованы?
Заинтересован ли был я? Заинтересован-ли-БЫЛ-Я?! ЗАИНТЕРЕ…
- Да, — сдержанно ответил я голосу, — заинтересован.
- Отлично, тогда в понедельник ждём вас в офисе для оформления необходимых бумаг.
- Спасибо, — я положил трубку и взглянул на жену с холодным достоинством.
- Это, конечно, мелочи, по сравнению с песней, — произнёс я не без пафоса, — но, кстати, да — работу я тоже нашёл.
* * *
- Синс ю бин гон, бейби, ю вбин он май майнд, синс ю бин гон, хау кэн ай гоу он, синс ю бин а-а-аут оф май ла-а-айф! — голосил я на всю комнату, прыгая по квартире в одних трусах и подпевая Томасу Невергрину, гламурно вихляющемуся на фоне урбанистических пейзажей на канале Муз-ТВ.
Чемодан был уже почти собран, и Светка, пригорюнившись, сидела рядом. Несомненно, озвученная мною зарплата вносила манящие перспективы в наш доселе скромный семейный досуг, но работа подразумевала, как минимум, трёхмесячную разлуку.
Светку это пугало, меня радовало.
Я любил командировки. С одной стороны я мог побыть в них немного самим собой — пьяным, ищущим приключений экстремалом, который спит три часа в сутки и каждый день заводит десятки новых друзей и столько же врагов. Шагнуть, так сказать, на тёмную сторону.
С другой стороны, ты твердо знаешь, что на определенном этапе, устав от жизни на грани, ты вернёшься в уютное семейное гнездо, потешив глубинных демонов, но не испортив в конец отношений с родными и близкими.
Я знаю много чуваков, которые в командировках срываются с катушек в плане секса. Еще в аэропорте они начинают подначивать друг друга скабрезными шуточками и приставать к официанткам. Мне понятен их мотив. Двадцать четыре часа в сутки они играют роль примерного семьянина, подавив природные мужские инстинкты. Мысленно превозносят свою благодетельность и уверены, что если бы не их женатый статус, они тут же завертели бы головокружительный роман с горячей девчонкой на десять лет моложе.
«В чём секрет вашего супружеского счастья?» — спросил репортёр главу столетней супружеской пары.
«Как можно чаще говорить «Да, дорогая»», — последовал ответ.
Так вот, этих лоснящихся от домашней заботы и харчей кабанчиков выносит комадировочной волной в тихую провинциальную заводь, и они летят, тряся щёчками, в полной уверенности, что каждая встречная женщина должна дать им и, возможно, извращенно, тут же, не сходя с места, просто потому, что в двадцать лет они жали от груди сто десять килограмм, а сейчас зарабатывают, как половина местного колхоза вместе взятая.
Амбиции эти со всхлипами и хлюпаньем разлетаются об утёсы женского равнодушия, ибо феминам кристально ясно, что активы такого командировочного жиголо надежно контролируются г-жой Женой, а на роль горячего любовника гораздо лучше подходит местный тракторист с литыми плечами и симпатичными ямочками на щеках.
От горя, разочарования и «патамушта командировка» спиртное льётся рекой, желания, наконец-то, начинают выстраиваться вровень с возможностями. Наступает время проституток.
Эти санитары леса подчистую опустошают карманы и излечивают души заблудших агнцов. Просадив чудовищную, даже по мерам столичной зарплаты, сумму, и уныло покорячившись в номере над центнером хладнокровной крестьянской мудрости, просветленный пациент, преисполненный отвращения к самому себе, летит домой к стройной насоляреной супруге, и затихает у неё на плече после двух тарелок голубцов и уютного секса с мысленной клятвой никогда больше не изменять.
Очень не хочется делать вид, что я как-то лучше и выше этих простых московских офисных парней, но ваш в меру покорный слуга всегда был равнодушен к любви за деньги.
Самым привлекательным аспектом в этой извечной пляске либидо для меня является процесс соблазнения. Погоня, борьба и победа. Когда твоими усилиями сломлен лёд в глазах незнакомки, и вот она уже сама зовёт и манит, и сулит усладу в альковах тёмных… но всё что потом, уже не так интересно…
Скорее всего, это просто патологический нарциссизм и желание всем нравиться, присущее Львам.
- Ты хоть звонить будешь, — плаксиво спрашивала жена.
- Ну, конечно, Светик, — утешающее приобнял я её, чмокая в висок. Новые обстоятельства растопили образовавшиеся было между нами ледники, и мы вновь холили и лелеяли друг друга, как в старые добрые времена. — Это же Норильск, в конце концов, а не пустыня Сахара. Большой благоустроенный индустриальный город.
