Вишневский Владимир - Владимир Петрович Вишневский

«О весна без конца и без края!» —

На планете.

Полным ходом идёт посевная:

Сеют ветер.

…Всё мнил я себя безответным поэтом,

покуда была ты мне плодом запретным, —

но яблоком грянул по темени он…

Как опыт, он горек!..

Спасибо паденью —

открыл я первейший закон тяготенья

к запретному плоду,

суровый закон.

…И это — мы.

И наш советский спех.

И веер всепонятных ситуаций.

Стремимся заручиться дружбой тех,

В чьей помощи —

Не дай вам бог нуждаться…

Я к ней в метро, как поезд, подошел:

«Пойдешь со мной, ты любишь Челентано.

Молчи, так лучше. Вот и хорошо…

Эй, машинист!.. До Теплого нам Стана!..»

…Приехали. Я в ящик заглянул.

Там было три повестки из ВААПа.

Я лифт позвал. Он преданно лизнул

Меня в лицо. И улыбнулся слабо.

Я дверь открыл железнейшим ключом.

Мгновенье — и стояли мы в прихожей…

Был холодильник пуст. И отключен.

Да, предки за границею, похоже.

Включил «вертушку». Распечатал диск…

(И Адриано хрипло грянул с диска.)

А незнакомке бросил: «Разрядись —

В обратном смысле слова «нарядиться».

Там — ванная. Учти, исправен душ!..

Вот твой халат. А это — наше ложе.

Туг мы займемся единеньем душ.

Так поспеши!.. А имя скажешь позже».

…Похорошев — от пальцев до лица.

Приблизилась с решимостию танка.

И для начала, а не для конца.

Мы с нею танцевали Челентанго.

И как-то удивительно и — враз

Куда-то все проблемы подевались…

Сработал «автостоп». И пробил «час».

Нам было ничего: мы целовались.

Нам не было преград. А за стеной

Соседи на работу одевались.

Метро урчало у Москвы родной.

Газеты развезли. Мы целовались.

Исправно выходил «Советский спорт».

Закончился квартал. (Нас обыскались!)

Был в Чаде совершен переворот.

А может, в Сомали. Мы целовались.

Не в первый раз он выпал, первый снег.

Народы мира мира добивались.

Сошел на нет такой двадцатый век.

Нам было невдомек: мы целовались.

…Повинно ли Адамово ребро

В том, что стихов любовных — километры?..

Все дело — в нас. Мы встретились в метро.

Так вот, моя поэма — в стиле «метро».

Будь, пожалуйста, умницей.

Слово старших послушай:

Не знакомься на улице!..

Будь взрослее, Надюша.

Снова дома волнуются…

Сколько можно, ну где ж ты?

Не знакомься на улице!..

Вот и славно, Надежда.

Все еще образуется!..

Вы, Надежда Романна,

Не знакомьтесь на улице,

А в метро —

и подавно.

Что душою сутулиться —

И чего это ради!..

Не знакомься на улице.

Слышишь, бабушка Надя?..

В разгаре было время оно.

Опасно было выйти из дому.

В ту пору я, еще зеленый,

Пришел к Нему —

уже маститому.

Стишата первые, сырые,

Прочел, волнуясь соответственно…

Но вдруг Он встал — как у обрыва —

И — так и сел, шепча: «Божественно…»

Свои стихи читал мне в лицах!..

Любил ночами мне названивать.

Читал. Я говорил: «Годится».

Порой просил сменить название.

Бывало, смаковали строки.

Когда гуляли переулками…

Так я прогуливал уроки,

Ведь мы могли общаться сутками!..

Едва меня завидев в зале,

Он прерывал свой вечер авторский…

И вот на сцену залезал я!..

Мы декламировали взапуски.

Прощаясь, он глядел влюбленно…

Просил побаловать визитами…

Вот я и шел —

уже зеленый —

К Нему —

пока еще маститому…