«Протопи… ты мне баньку… по белому», — не запел-завыл я, перебирая струны вкрадчивой поступью пьяных пальцев. — «Я от белого света а-а-а-атвы-ы-ы-ы-ык! Угорю я… и мне угорелому-у-у… пар горячий развяжет язы-ы-ы-ы-ык…»
«…только помню, как утречком раненько-о-о-а-а-а…брату крикнуть успел: Пазави-и-и-и! …и меня два красивых ахраничка! Повлекли из Сибири в Сиби-и-и-ирь…»
Нескончаемые ряды КрасТЭЦ вставали передо мной. Вставал вагон поезда Кисловодск-Красноярск.
«…застучали мне мысли… по темечку-у-у-у! — орал я, выплескивая всю накопившуюся в душе маету в раскаленный ночой эфир, — …ээээх, выходит, я зря им клеймё-ё-ён, и стучу я… березовым веничком… по наследию мрачных времё-ё-ё-ён….»
Застучи по батарее хоть одна сука…
- Паш, — нарушил молчание после долгой паузы Дима. — А ведь он где-то здесь похоронен… у вас…
-!!!! — осенило меня, — А ведь ты прав! Жить вот тут рядом с могилой Высоцкого и не разу не посетить, ну для нас это точно не кошерно выходит… ЕДЕМ!
- Да не, Паш, ты чо! Три часа ночи, куда ехать, — законсервативился мой гастарбайтерский брат. — Проблем на свою жопу искать… Хорошо сидим ведь..
- Алло, такси?
* * *
Вот он такой, мой брат. Застенчивый и инертный.
Похожий внешностью на героя Сергея Бодрова из кинофильма «Брат», Дима мог стушеваться перед рядовыми житейскими проблемами, но в критической ситуации действовал всегда решительно.
Много есть, чего вспомнить…
Трехэтажная школа в здании бывшего военного госпиталя. Триста ревущих в волнении на заднем дворе кабардинцев и балкарцев.
На пятачке среди толпы две напряженные фигуры. Ислам и Дима.
Ислам — местный хулиган, любимец главарей школьной банды. Дима… эээ…. Лучший ученик школы… победитель городской олимпиады по физике…
В общем, жертва.
- Бей! Бей! — скандирует толпа.
Мускулистая фигура Ислама, кажется, размазывается в сумерках, так быстро он двигается… как мангуст вокруг оцепеневшей кобры, предвкушающий победу…
Взмах! Удар, ещё удар!
Сухие руки брата неуловимо отрабатывают двойку. Раз-два!
Страшный прямой правый находит челюсть кабардинца во время броска.
Хлёсткий щёлкающий звук!
Ислам резко садится на корточки, прижав ладони к лицу. Заваливается набок, ползет пару метров на четвереньках, опять собирается и садится на корточки, ладони не отрываются от лица.
- Уизяону? Уизяону? (Будешь драться дальше?) — плещется крик соратников по банде, обступивших его толпой. Ислам только, молча, мотает головой, отхаркивая кровью на асфальт.
- Подождите! Что там у него? Он в порядке? — расталкивает, вдруг, толпу недавний аутсайдер и теперь ненавидимый всеми победитель Дима.
- Что там у тебя? Дай я посмотрю, — он с участием отводит ладони Ислама от лица, приобняв его другой рукой за плечи, и… коротко и резко бьёт его без замаха в челюсть. Мычащий до этого от боли Ислам, мгновенно затихает, и, закатив глаза, валится в пыль двора.
- Пойдем, Пашка, — мотает головой брат, и мы идём. В ужасе я следую за ним, ожидая, что с минуты на минуту нас разорвет ненавидящая толпа…
Посметь такое!
Но почтительно расступается толпа перед братом, мы уходим, и никто не препятствует нам. Циничные и жестокие дети улицы робко безмолвствуют. Такого они ещё не видели…
Идущие на смерть только что поприветствовали вас, чо…
* * *
Ваганьковское кладбище встречает нас монументальными чугунными воротами на замке.
- Эй, есть кто-нибудь! — кричу я.
- Кладбище закрыто для посетителей, — показывается из будки заспанный солдатик.
Сотня рублей перекочевывает в его карман, ворота медленно разъезжаются.
- А где Высоцкого могила? Не подскажешь? — спрашиваю срочника.
- И Есенина, — торопливо добавляет брат.
- Да там они, — зевая, машет рукой солдатик, — За стеллами!
Немного нервно мы ступаем по ночной аллее московского кладбища.
- А чо за «стеллы»? Я что-то не понял, — спрашивает брат.
- А вот эти, походу, — указываю я рукой на огромные мраморные плиты с барельефами.
На монументах выбиты молодые парни в рубашках с закатанными рукавами, с огромными крестами на волосатой груди.
«Толяну от братвы», «Коляну от пацанов», — гласят безумные надписи.
Посреди главной аллеи прямо у входа возвышаются две мини-часовни, разукрашенные «понтовыми» завитушками.
- Я так понимаю, что за ними, — бросаю я, и мы проходим дальше.
Скромный памятник, изображающий связанного верёвками человека, кажется миниатюрным в тени роскошных надгробий ворам и убийцам из девяностых. Очень символично.
Так новые ценности понемногу заслоняют помпезностью и размахом многоярусных супермаркетов вековые символы русской культуры, проносимые из поколения в поколения.
- Паш, мож погнали уже, — трогает меня за плечо брат.
- Погнали, — отвечаю я.
Судьба нанесла мне тяжелый и, вероятно, заслуженный удар, но мыслей о том, чтобы сдаться не было. Говорят, человек не потерян безвозвратно, пока не умер. Я твёрдо решил не отступать.
«Как вернуть жену?» — набрал я в поисковике и нажал кнопку «Найти».
На этот глубокий вопрос у Яндекса было двенадцать миллионов ответов.
Первая ссылка привела на форум психологии и семейных отношений. Он выглядел солидным и обитаемым. Помогать несчастным здесь любили. Ничто так не поднимает самооценку, как рассказы о чужих неудачах. Мою проблему вызвалось решать сразу несколько неравнодушных.
Одного из менторов, Майнд Варриора, знали как практикующего психолога, Лесник давал мудрые советы с высоты своих шестидесяти лет. Хельга и Рыжая, сравнительно молодые девушки, однако, успели набить руку на анализе чужих бед.
Всех когда-то привела на форумличная драма.
Как это часто бывает, драма сама собой разрешалась, «но Ватсон без трубки уже не мог».
- Жену мы тебе вернем, — удивили и обрадовали меня своей категоричностью местные эксперты, — но ты будешь должен выполнить два условия.
- Всё, что угодно, — моментально согласился я. Надежда вспенилась в душе розовой волной.
- Первое — максимально точно следовать всем указаниям!
- Согласен! — я не колебался ни минуты.
-…и второе… хотя это не совсем условие, но просто хотим тебя предупредить. Жена вернётся, но, скорее всего, после этого ты сам не захочешь быть с ней.
- Этого не может быть! Я не могу жить без нее!
- Окей, — не стали спорить мои спасатели.
- Итак, приступим к анализу, — начал Майнд Варриор. — Факт, что после разрыва вы оказались с женой в одной постели, говорит в твою пользу — её чувства к тебе ещё не остыли до конца. Однако, твои слёзы — это очень плохо.
- Точно, — поддержала Хельга. — Женщины любят чувствительных мужчин, но мужские слёзы — признак слабости. Мужик должен быть сильным.
-Она, наверняка, пожалела тебя, но уж точно не планирует возвращаться, — продолжил Майнд Варриор. — И теперь у тебя две задачи: первая, любой ценой оставить о себе хорошее впечатление, вторая, надолго исчезнуть из её поля зрения.
- Насколько «надолго»? — осторожно спросил я.
- В идеале месяца на три, парень, — вмешался Лесник, — но, учитывая твою горячность, можно скостить пару месяцев.
- Пропасть на месяц? — горестно возопил я. — Да я каждую секунду думаю о ней! Каждая ночь без неё — ад!
- Эх, по мне бы кто так страдал, — восхитилась Рыжая, — я бы точно его простила. Однако спорить с Лесником не надо. Он и так тебе минимум срока выписал.
- И запомни, — добавила Хельга, — время в этом случае будет работать на тебя. Любопытство — женская слабость. Ей до жути интересно будет, почему ты так резко изменился вдруг, и куда пропал. Она свяжется с тобой сама. И вот тогда-то и настанет время для второго шага.
- Ладно! — пришлось согласиться мне, — Надо, значит надо.
* * *
- Привет! — сказал я в трубку как можно более жизнерадостным тоном, и в горле мгновенно пересохло.
- Паша? — в голосе жены смешались интонации легкого раздражения и сочувствия, — послушай, я понимаю, что ты страдаешь, но я ничего…
- Нет, нет, подожди, — быстро перебил я. — Ты меня не поняла — я просто хотел извиниться за дурацкую истерику в последний раз. Я не должен был себя так вести. Не знаю, что на меня нашло. Самому стыдно.
- Да… ничего, — слегка удивленно ответила Светка.
- В общем, забудь про всё, что я тебе наговорил тогда. Желаю отличного отдыха и надеюсь, что у вас с Сергеем всё сложится.
- Эээ…спасибо, — ответила совсем сбитая с толку жена.
- Пока, — бодро сказал я, и нажал на кнопку отбоя.
* * *
На форуме мой отчёт о Первом шаге встретили с одобрением.
- Молодец, — хвалила Рыжая, — Коротко, чётко и без соплей. По-мужски.
