Джулия Гарвуд - Великолепие чести

Они хотели убить его.

Человек стоял посреди опустевшего двора. Его руки, заломленные за спину, были привязаны к столбу. Лицо было бесстрастным, он смотрел прямо перед собой, будто не видя своих врагов.

Пленник не сопротивлялся схватившим его. Он молча позволил раздеть себя до пояса. С него сняли роскошный, подбитый мехом зимний плащ, тяжелую кольчугу, хлопковую рубашку, чулки и кожаные сапоги и все это кучей свалили перед ним. Сомневаться в намерениях врагов не приходилось. Этому воину предстоит умереть, но на его покрытом шрамами теле не останется ран. Зрители станут с удовольствием наблюдать, как пленник постепенно замерзает, глядя на собственную одежду.

Двенадцать человек окружили его, приплясывая обутыми в меховые сапоги ногами, чтобы согреться. Вытащив для пущего устрашения кинжалы, они гоготали, улюлюкали и выкрикивали оскорбления в адрес пленника. Но ни один из них не решился приблизиться к нему, опасаясь, что тогда им придется несладко, предполагать такое было трудно, однако все были наслышаны о его геркулесовой силе, некоторые даже раз-другой видели его в битве. И если он вдруг вырвется из пут, придется пустить в ход кинжалы, однако можно не сомневаться, что троих-четверых из врагов он сумеет отправить к праотцам.

Главарю дюжины бандитов никак не верилось, что фортуна так улыбнулась ему: они пленили Волка и скоро станут свидетелями его смерти.

И как только Дункан, всесильный барон Векстон, мог совершить такую оплошность — въехать в одиночку во вражескую крепость, даже не имея при себе никакого оружия?! Похоже, он имел глупость поверить в то, что Луддон — столь же знатный барон — будет свято чтить их временное перемирие.

«Поди и вправду Векстон возомнил себя непобедимым, каким слывет, — подумал главарь. — Что ж, к добру это не привело».

Продолжая пристально разглядывать пленника, главарь невольно почувствовал какую-то смутную тревогу. Да, они раздели Дункана, сорвали с его плаща бело-голубой крест — герб Векстонов, словом, сделали все, чтобы лишить барона символов знатного происхождения, его достоинства и чести. Этого пожелал барон Луддон. Однако, по-видимому, полуобнаженный воин, что так гордо стоял перед ними, вовсе не собирался считаться с желаниями Луддона. И по его виду нельзя было сказать, что он вот-вот умрет. Пленник не молил сохранить ему жизнь, не уговаривал прикончить его, чтобы избежать мучений. Его кожа не побледнела, не покрылась мурашками. Покрытая ровным загаром, она, казалось, пышет теплом. Черт возьми, он даже не дрожал! Да, перед ними стоял именно тот сильный и бесстрашный человек, о котором так много говорили. И впрямь настоящий Волк.

Постепенно насмешки стихли, во дворе замка стали слышны лишь завывания ветра. Главарь перевел взгляд на своих людей, топтавшихся неподалеку. Глаза у всех были опущены, и главарь понял, что они просто опасаются смотреть на пленника. Впрочем, он сам избегал взгляда Дункана.

Барон Дункан из Векстона был по крайней мере на голову выше своих стражников. И фигура его была под стать росту — широкие плечи, узкие бедра, длинные сильные ноги, которые он сейчас слегка расставил… Глядя на него, можно было не сомневаться в том, что Векстон в состоянии один прикончить их всех, если ему представится такая возможность.

На землю опускалась тьма, пошел легкий снег. Воины начали роптать.

— Нам ни к чему ждать на холоде его смерти, — пробормотал один из них.

— Да он еще несколько часов проживет, — добавил другой. — Барон Луддон давным-давно уехал и не узнает, где мы будем находиться — в замке или во дворе.

Остальные согласно закивали, и главарь засомневался. К тому же холод донимал и его. Решимость покинуть двор возросла при мысли, что барон Векстон все же человек и пройдет совсем немного времени, когда он станет молить о пощаде. Но пока этого не произошло, и высокомерие Векстона бесило главаря, он злился все больше и больше. Его ноги в теплых сапогах уже начинали неметь от холода, а барон, стоявший босиком на промерзшей земле, ни разу даже не шевельнулся, не сдвинулся с места. Может, во всех этих россказнях про него и была доля правды?

Главарь выругался и дал своим людям знак направиться в замок. Когда последний из них скрылся за дверью, вассал Луддона еще раз проверил надежность веревок, а затем встал прямо против пленника.

— Про тебя говорят, что ты хитер, как волк, но ты всего лишь человек и скоро умрешь. Луддон не хочет, чтобы на твоем теле оставались свежие раны. Завтра утром мы закопаем твой труп где-нибудь далеко отсюда, и никто не сумеет доказать, что Луддон имеет к этому отношение, — зло выкрикнул главарь, приходя в еще большую ярость оттого, что пленник даже не взглянул на него. Помолчав, он добавил: — Будь моя воля, я бы просто вырезал у тебя сердце и покончил с этим делом. — Он набрал полный рот слюны, чтобы плюнуть пленнику в лицо, надеясь, что такое оскорбление все-таки проймет его.

И тут Дункан опустил взгляд. Его глаза встретились с глазами врага. Тот вздрогнул и громко сглотнул, а затем испуганно отвернулся, осеняя себя крестом и бурча себе под нос, что он всего лишь выполняет приказ своего лорда. Потом бегом тоже бросился в замок…

Скрываясь в тени у стены замка, за всем происходящим наблюдала Мадлен. Она помедлила еще несколько минут, желая убедиться, что воины ее брата уже не вернутся во двор. Все это время Мадлен молила Бога, чтобы он дал ей смелость осуществить свой план.

Мадлен рисковала всем, но сердцем понимала, что другого выбора у нее нет. Лишь одна она может спасти Дункана, хотя прекрасно знает, что, если ее поймают, ей несдобровать.

Мадлен вся дрожала, но шла быстро. Чем быстрее она покончит с этим, тем скорее обретет душевный покой. У нее хватит времени обдумать свой безрассудный поступок, когда пленник будет на свободе.

Длинный черный плащ окутывал ее с ног до головы, и Дункан заметил девушку лишь тогда, когда она оказалась прямо перед ним. Яростный порыв ветра сорвал с ее головы капюшон, и копна каштановых волос рассыпалась по хрупким плечам. Откинув с лица волосы, Мадлен взглянула на пленника.