Милли Крисуэлл - Неограненный алмаз

Я хотела бы выразить особую благодарность Кену Элстеду за его достойную восхищения коллекцию афоризмов, многие из которых были использованы в этой книге в начале каждой главы.

Также я рада поблагодарить Филипа Эштона Роллинза за его превосходную справочную книгу «Ковбой» – незаменимый путеводитель по Дикому Западу прошлого века.

В последнюю очередь – но последнюю только по порядку – я хотела бы выразить свою признательность моему бесценному, знающему все на свете мужу Ларри, который внес немалый вклад в разработку сюжета книги и всегда оказывал мне и моральную, и материальную поддержку, постоянно вдохновлял меня и выражал надежду – твердо веря в это сам, – что книга превратится в сценарий фильма, который будет объявлен «фильмом недели».

Территория Колорадо Сентябрь 1875 года

«Отлично. Просто великолепно!» – подумал Брок Питерс, когда услышал сердитое ворчание грома, эхом отразившееся в горах. Он посмотрел на небо, затянутое грозными, готовыми разразиться дождем тучами. Их вид заставил его мгновенно соскочить с лошади, чтобы вытащить привязанный к седлу плащ. Едва он успел натянуть его на плечи, как водные хляби разверзлись и на землю с шумом обрушились потоки воды.

– Отлично. Просто великолепно! – пробормотал Питерс, чувствуя удары тяжелых капель по шляпе. Он отогнул ее края, чтобы вода не лилась на спину, и тут заметил, что пелена дождя закрыла буквально все вокруг, кроме едва различимых толстых стволов осин.

«Добро пожаловать в Колорадо», – с иронией сказал он самому себе. И что ему не сиделось в Юте? По крайней мере, он не оказался бы сейчас на пустынной равнине под проливным дождем. Да и его прошлую работу за стойкой бара никак нельзя было назвать плохой.

Но эта мысль была всего лишь мимолетной слабостью. Он знал, что в Юте все равно ни за что бы не усидел. Как, впрочем, и в любом другом месте. Всю жизнь он путешествовал по свету, нигде не пуская корней. Брок Питерс любил свободу, и ему нравилось, что он в любой день может сняться с места и отправиться в путь куда глаза глядят, прихватив лишь свой небогатый багаж.

Вздохнув, Питерс кивком головы стряхнул воду со шляпы и ударил лошадь в бока, посылая ее вперед.

Небольшой городок под названием Абсолютен почти ничем не отличался от множества других, встречавшихся на пути Брока за долгие годы странствий. Однако обычного полудеревенского провинциализма он не заметил. Дороги были засыпаны гравием, вдоль них шли деревянные мостовые. Местный магазин со всем необходимым для жизни в прерии можно было назвать даже роскошным, а парикмахерская с яркой вывеской напомнила Броку, что он не брился уже несколько недель, как, впрочем, и не мылся в ванне.

Он грустно вздохнул. Да уж. Ванна бы ему отнюдь не помешала.

Такой же удивительно приличной для столь удаленных мест выглядела и гостиница, в которой Брок решил снять комнату. Но сначала надо было пристроить своего верного коня Уилли, а уж потом думать о теплом местечке для себя. Заметив из окна гостиницы салун, Брок улыбнулся – это было как раз то, что «доктор прописал» для подобного рода случаев.

– Ну, пошли, Уилли. Я отведу тебя в прекрасное сухое стойло, где у тебя будет много овса. Ты его заслужил. – При слове «овса» лошадь громко фыркнула и повернула голову, как бы одобряя хозяина.

– Добрый день, мистер, – быстро проговорил низенький юркий человечек, выходя к Броку, когда тот ввел Уилли в конюшню. – Меня зовут Хэнк Брустер. Чем могу быть полезен? Да вы промокли насквозь! Ливень застал вас в дороге?

Ответ был так же очевиден, как большой нос на заискивающем лице спрашивающего, однако Брок лишь с улыбкой кивнул и терпеливо подтвердил:

– Это точно. Я был бы вам благодарен, если бы вы обтерли Уилли и дали ему мешок овса. Он вымок до нитки, так же как и я.

– Конечно! И сколько времени вы пробудете в городе? Я могу присматривать за вашей лошадью всего за пять долларов в неделю. Это дешевле, чем доллар в день.

Брок отрицательно покачал головой. Прибыв в какой-либо город, он никогда не знал, как долго в нем задержится, и потому стоило оговорить самый короткий срок.

– Пока я буду платить за каждый день. Я еще не решил, как долго пробуду здесь.

Хозяин конюшни задумчиво потер подбородок.

– Что ж, звучит разумно. Дела у нас идут неважно. С тех пор как в окрестностях кончилось серебро, здесь живут одни фермеры и скотоводы. А этот промысел – в руках Божьих, если вы понимаете, о чем я говорю.

– Ваши слова вдохновляют, – позволил себе иронию Брок, отвязывая седельный вьюк.

– Хотя сегодня у нас ожидается маленькое развлечение... Народ пойдет в зал городских собраний посмотреть, как будут наказывать молодую Мэри Уинслоу. Наш священник называет это публичным осуждением. Мэри крутила с одним из парней Фитцсиммонса и залетела. Конечно, парень отрицает, что ребенок от него, а отец выгнал девку из дома, и теперь эти святоши хотят устроить показательное зрелище, чтобы другим было неповадно.

Вокруг рта Брока появились глубокие складки. Несправедливость он не терпел в любой форме. К тому же когда-то он был юристом, и профессиональный долг немедленно поднимал его на защиту невиновных. А в чем могла быть виновна Мэри Уинслоу, кроме как в своей молодости и доверчивости?

– А сколько лет этой Уинслоу? – спросил он, заметив сожаление в глазах Брустера.

– Думаю, где-то около шестнадцати. Ее мать умерла сразу после родов. Вырастил ее Уилбур Уинслоу, известный пьяница. Этот малый от виски почти не просыхает.

– Отлично, просто великолепно, – пробормотал Брок, поняв, что не сможет не ввязаться в это дело, которое, в общем-то, никак его не касалось.

– Вы что-то сказали, мистер?

– Да. Где этот зал для городских собраний?

– В конце Мэйн-стрит. Вы его не сможете не найти. Дом стоит прямо у церкви.

– Как удобно... – «Особенно ханжам в церковных одеждах», – добавил он про себя, поворачиваясь к двери.

– Вы хотите пойти посмотреть? – двинулся за ним Хэнк, чтобы услышать ответ, но единственным, что он услышал, был звук захлопнувшейся прямо перед его носом двери.

Свою обиду на жизнь Моуди Карстерс топил в виски. Отставка. Как в это поверить? Тридцать два года в кавалерии Соединенных Штатов. Тридцать два дьявольски тяжелых года – и вот отправлен на пенсию, как состарившаяся полуослепшая лошадь, отпущенная пастись на волю. А ведь в нем было еще много сил, которые позволили бы ему тянуть армейскую лямку годы и годы. Но армия нуждалась в молодых, ретивых, с выправкой Уэст-Пойнта, бредивших о славе и подвигах солдатах.