Дженна Питерсен - Странности любви

Лондон, 1808 год

─ Чарлз, предоставьте мне право убедить власти.

Чарлз Айли откинулся на спинку кресла в уютной ложе своей собеседницы. Ее лицо было едва видно, но он хорошо знал его. Это была одна из самых влиятельных и всеми уважаемых дам высшего света. Если бы дамы из ее окружения узнали о задумываемых и осуществляемых ею дерзких операциях, они бы не поверили.

На этом и строились ее планы.

— Очень хорошо, миледи, — кивнул он. — В этом я целиком полагаюсь на вас. Однако нам нужно еще кое-что решить. Итак, вы хотите создать группу тайных агентов из женщин. Конкретнее — из вдов, чтобы их не слишком шокировали реалии скрытого от посторонних взглядов мира преступников. Эти женщины должны быть из высшего общества, чтобы иметь доступ к наиболее влиятельным персонам империи. У вас есть кто-нибудь на примете?

— Нам, конечно же, потребуется не одна женщина, — ответила его собеседница. — Если они будут работать вместе, они смогут помогать друг другу. Но я хочу, чтобы вы повели переговоры с каждой из них по отдельности, иначе трудно будет сохранить все в тайне. Я уже присмотрела первую кандидатку.

Юбки ее светлости зашуршали — она потянулась за сумочкой, которую держала горничная, стоявшая за ее плечом. Ее светлость достала список имен, который несколько недель назад составил для нее Чарлз, и развернула его. В тусклом свете лампы он увидел пометки, которые она сделала напротив многих имен, но разобрать их не мог.

— Тогда не томите меня. Кому вы предназначили стать первой женщиной — тайным агентом?

По ее голосу он понял, что миледи улыбается.

— Мередит Синклер — прекрасная кандидатура из предложенного вами списка.

Чарлз кивнул:

— Согласен. Ее все знают. Она умна и несколько месяцев назад потеряла мужа.

— Она всегда выделялась среди других, — продолжила ее светлость, — как сверкающий бриллиант. В ней есть обаяние, а манера двигаться свидетельствует о хорошем здоровье и физической силе, и это позволяет мне думать, что она может выдержать во время обучения гораздо большие нагрузки, чем те, которые ей понадобятся в будущем.

Мужчина вынул из кармана маленькую записную книжечку и записал имя леди. Радостное возбуждение охватило его, когда он посмотрел на завитушки записи.

— Я немедленно обращусь к ней, миледи, — с улыбкой сказал он.

— Очень хорошо, Чарлз. — Он встал с кресла, и ее светлость взмахнула рукой в знак прощания. — Очень хорошо.

1812 год

Мередит не дыша потянула на себя дверцу сейфа. В зубах у нее была зажата отмычка, на полу мерцала свеча. Когда дверца открылась и Мередит увидела в нем две одинаковые обтянутые бархатом коробочки, ее губы сложились в улыбку.

Достав из сейфа обе коробочки, она вынула из кармана мужских панталон, надетых для маскировки, маленькое увеличительное стекло и, открыв первую, извлекла оттуда ожерелье. Девушка едва удержалась от возгласа восторга. При свете свечи бриллианты заискрились, а аметисты сделались такого сочного и глубокого фиолетового цвета, что, казалось, стоили целого царства.

Мередит склонилась ниже и осмотрела драгоценность. Не найдя того, что искала, она открыла вторую коробочку и обнаружила в ней второе ожерелье, точно такое же, как первое.

— Во всем, кроме одного, — с улыбкой пробормотала девушка, обнаружив на одном из камней крошечную метку, обозначавшую подделку. Она вернула подлинное украшение в коробочку, которую положила в сумку.

С большой осторожностью Мередит выскользнула из комнаты и по длинному темному коридору пошла к черному ходу, который оставил незапертым подкупленный лакей, недовольный хозяевами. В доме было тихо, как в могиле: его обитатели укатили в Лондон на очередной званый вечер, где намеревались высмотреть новую драгоценность, которую стоило украсть. Слуги или были отпущены на ночь, или мирно спалив своих каморках.

Все прошло гладко.

Пробираясь по саду за особняком, Мередит сдерживала довольную улыбку. Несколько шагов — и она окажется в поджидающей ее за углом карете и поедет домой. Еще одно дело сделано.

Едва она подумала об этом, как сзади раздался выстрел. Она бросила взгляд через плечо и увидела троих мужчин, бегущих к ней от дома.

— Черт, — пробормотала она и бросилась бежать. До двери, ведущей из сада на улицу, оставалось еще футов двадцать.

Первая пуля просвистела у самого ее уха. Не замедляя бег, Мередит оглянулась и увидела второго мужчину, поднимающего ружье, в то время как первый отстал, чтобы перезарядить свое.

Она пригнулась, свернула влево и оказалась у двери из сада в тот момент, когда в деревянную дверь попала вторая пуля, отчего во все стороны брызнули щепки. Мередит схватилась за ручку, дернула… и сразу поняла, что за то короткое время — менее получаса, — что она провела в доме, дверь снова заперли.

Множество проклятий пронеслось в головеМередит, но ни одно не вырвалось наружу. Прежде всего потому, что дыхание надо было беречь для бега, а еще — она не хотела, чтобы преследователи узнали, будто гонятся за женщиной. Это только осложнило бы ее положение.

Она побежала вдоль садовой ограды в надежде найти то, что стало бы ее спасением. И нашла. Какой-то милосердный садовник прислонил к ограде свою тачку.

— Спасибо святому, покровителю тайных агентов, — прошептала Мередит, вскочила на тачку, замахала руками, сохраняя равновесие, а затем, обхватив стенку ограждения, с усилием перевалилась через нее. Она с такой силой ударилась о булыжную мостовую, что клацнули зубы, но уже через мгновение снова была на ногах.

Карета ждала Мередит в тени соседнего дома; кучер сидел вполоборота, высматривая ее. Скорее всего он слышал выстрелы в саду, потому что держал наготове ружье, чтобы прикрыть ее в случае необходимости.

Мередит рывком открыла дверцу и рухнула в карету.

— Гони, Хендерсон! — крикнула она в тот момент, когда еще одна пуля вдребезги разбила окошко на дверце кареты. Осторожно потянувшись, Мередит закрыла ее и легла на пол, на случай если преследователи снова будут стрелять. — Скорей!

Лошади рванули с места и понеслись, оставив преследователей позади. Их проклятия далеко разносились по тихим улицам.

Ну и жизнь у леди — тайного агента. Среди ночи убегать от вооруженных мужчин, а к полудню уже быть на чаепитии в благотворительном обществе. Мередит улыбнулась. Ей казалось маловероятным, что джентльмены, стоящие на защите империи, могли вести такой же образ жизни.