Зоя взглянула на его руку, удивляясь тому, как это у него получалось.
Но как только они вышли из гостиной, герцог выпустил её. Он заложил руки за спину и пошёл. У него были длинные ноги, но он не торопился. Она без труда успевала за ним.
Памятуя о слугах, притворявшихся, что не наблюдают за ними, девушка не позволяла себе его разглядывать. Это было нелегко. Во-первых, противный мальчишка, которого она знала, превратился в высокого, сильного, устрашающе прекрасного незнакомца, к чему нужно было привыкнуть.
Во-вторых, этот незнакомец без усилий разбудил в ней чувства, о которых она слышала бесконечное множество раз, но никогда не испытывала. Её всё ещё шатало от своего открытия.
Однако он оставался чужим, и ей становилось легче при мысли, что не придётся выходить за него замуж. Герцог выглядел очень самодовольным. Ничего похожего на того мальчика, которого она знала давным-давно.
Вместе с тем, Зоя не могла не думать о том, как он выглядит обнажённым.
Она не могла не думать о том, что она могла бы ощутить, если бы он коснулся этими большими тёплыми руками её женских частей.
Она задрожала.
– Не по сезону холодно, – произнес Марчмонт. – Впереди, без сомнений, мерзкая ночь. Небо было облачным, когда я уезжал из Уайтса, и продолжало темнеть. Вам известно, что такое Уайтс?
Она усилием воли вернулась к разговору.
– Слышала, как мои сёстры говорили, что у Вас там есть друзья.
– Это клуб для джентльменов на улице Сент-Джеймс, – произнёс он. Он назвал ей имена членов клуба, описывая в деталях своих друзей, цитируя Бо Браммела и объясняя последние ставки в книге пари.
Он увлекательно рассказывал, однако Зоя понимала, что он был… не то чтобы пьян, но в лёгком опьянении.
Ей был знаком дурман наркотических веществ. В гареме опиум помогал скучавшим и разочарованным женщинам скоротать время. Она не понимала, почему такой успешный и могущественный человек, который мог делать и делал всё, что пожелает, избрал проводить дни в затуманенном сознании.
Это не моё дело, сказала она себе. Всё же она не могла не размышлять о том, насколько опьянение притупило его чувственные побуждения или ослабило мужское достоинство.
В этом она сомневалась.
Герцог остановился перед дверью библиотеки.
Зоя бросила взгляд себе за спину. Малая гостиная находилась недалеко, тем не менее, библиотека была более уединённым местом, по крайней мере, в настоящий момент. Если он захочет к ней прикоснуться, она ему позволит. Исключительно в познавательных целях. Она много знала о мужчинах, их предпочтениях, знала, что делать с ними и для них, но не изучила, что нравилось ей самой. Прикосновения Карима никогда не возбуждали её, как и его не возбуждали ее ласки.
Этот мужчина был совершенно другим, что было очевидно.
– Только после Вас, мадам
Она вошла в библиотеку с сильно бьющимся сердцем.
Марчмонт последовал за ней и прошёл прямо к центральному окну.
Толпа издала рёв.
Зоя стояла без движения, глядя в его затылок, в знакомые светлые волосы. Да, он всегда был самым отважным из всех, хотя смельчаком считался Джерард с его безрассудством.
Но отвага и безрассудство не одно и то же.
Ей были слышны шаги в коридоре и голоса сестёр, становившиеся всё громче. Через миг её братья услышат шум снаружи, выберутся из логова и…
И это ничего не изменит. Они поступят так, как поступали всегда. Даже в детстве никто из них не мог противостоять Люсьену. Теперь он был герцогом почти половину жизни и привык делать так, как хотел, привык, что с ним считаются.
Высокие окна библиотеки доходили до пола и выходили на узкий балкон. Марчмонт открыл одно из них.
Сёстры испустили дружный вздох.
– Боже мой, – завопила одна.
– Он обезумел.
– Скорее, пьян.
– Где папа?
– Почему он ничего не сделает?
Зоя взглянула назад. Они сгрудились в дверях, жалуясь и протестуя, но никто не пытался остановить Марчмонта.
Нет, во всяком случае, они не изменились.
Несмотря на крики, жалобу и критику, они держались на расстоянии.
Герцог вышел на балкон.
Поднял руку.
Толпа затихла.
– Да, да, я знаю, – заявил он. – Все хотят видеть мисс Лексхэм.
Он не кричал. Только слегка возвысил свой низкий голос. Но казалось, что его ясно слышали люди на другом конце площади.
– Очень хорошо, – он повернулся к ней и жестом пригласил Зою присоединиться к нему. Она смотрела на его длинные пальцы, манившие её. Клок светлых волос, цвета первых утренних лучей, упал ему на бровь. Он слегка улыбался.
Она напомнила себе, что ничего не знала о Кариме и мире, в котором тот жил, однако быстро выучилась лавировать на его извилистых тропинках. Она узнала, как Кариму угодить и как его развлечь. В результате, она выиграла его привязанность и целое состояние в драгоценностях.
Здесь будет легче, сказала она себе. Ей было достаточно найти дорогу в мир, которому она принадлежала по своей сути.
Она вернулась домой тихо. Лорд Уинтертон намеревался избежать беспорядков, миновать которых, в конце концов, не удалось. Её прятали два дня в доме родителей, за закрытыми окнами и занавесями. Словно она и не покидала гарем.
Девушка прошла на балкон.
Толпа умолкла.
Как и её сёстры.
Сотни голов поднялись вверх. Все взгляды сосредоточились на ней.
Её бросило в холод, затем в жар. Голова закружилась. Но это было замечательное головокружение от радости освобождения.
Она, наконец, вышла наружу, в открытую.
Я здесь, думала она. Я дома. Наконец. Да, посмотрите на меня. Смотрите, сколько угодно. Я больше не невидимка.
Зоя почувствовала, как большая тёплая ладонь сжала ей руку. Тепло проникало в самое сердце и заставило его биться чаще. Она осознавала, что её пульс бьётся на горле и в запястье, так близко к нему. Жар распространился по её животу и пошёл вниз, сделав колени ватными.
Я сейчас потеряю сознание, подумала она. Но она не могла себе позволить упасть без чувств от одного мужского прикосновения. В любом случае, не сейчас. Не здесь. Она заставила себя посмотреть на него.
Герцог слегка улыбнулся, насмешливо или изумлённо, – она не могла сказать наверняка.
За его полузакрытыми глазами она скорее ощутила, чем увидела, промелькнувшую тень.
Ей вспомнился краткий отблеск боли при упоминании брата. Он исчез молниеносно, но она видела в его первой удивлённой реакции темноту – чёрную, пустую, незабываемую.
Девушка смотрела дольше, чем должна была, в его глаза, эти сонные зелёные очи, пристально наблюдавшие за ней и всё же отгородившиеся от неё. Наконец, Марчмонт издал короткий смешок и поднёс её руку к своим губам, прикоснувшись ими к суставам ее пальцев.
