Тут Лилит вдруг пожалела о том, что не относится к тем девушкам, которые способны падать в обморок.
– Вы… вы застали меня врасплох, ваша светлость. Вы должны понять, что я не могу дать от…
– Я уже все сказал, – перебил герцог. – Еще несколько дней и все будет решено. А пока вы ничего об этом не должны говорить. – Он нахмурился и добавил: – Незачем давать повод для сплетен.
Танец закончился.
– Да, ваша светлость, – прошептала Лилит, когда раздались аплодисменты. Он отвел ее к стене, затем, даже не оглянувшись, направился к группе старых пэров, захвативших самое теплое место в зале – перед камином.
– Ну вот все и кончилось. – К ней с улыбкой подбежала Пенелопа. – Это было ужасно?
Лилит молча кивнула. Потом, тяжко вздохнув, прошептала:
– Он хочет жениться на мне.
– Что?! – воскликнула Пен и тут же прикрыла рот ладонью. Покосившись на герцога, она пробормотала: – Он так и сказал?
Лилит снова кивнула:
– Скудность моего приданого не смущает его. Он думает, что у меня подходящий для герцогини вид. Говорит, что этого вполне достаточно.
– Лил, но твой отец, конечно, не станет заставлять тебя. Этот герцог… Он такой странный… и такой страшный!
– Кто страшный? Вы о ком?
– Ах, Уильям! – Лилит вздрогнула и повернулась к брату, державшему в каждой руке по стакану пунша. – Тихо, Уильям…
– Но кто же страшный? – прошептал он, протягивая девушкам пунш.
Лилит сделала большой глоток пунша, но это не помогло.
– Герцог Уэнфорд, – ответила Пен.
– Длиннолицый? – Уильям проследил за ее взглядом. – Да от него сбежал бы сам сатана. Так в чем дело?
– Он хочет жениться на Лил. – Пенелопа с грустью взглянула на подругу.
– Что?! – изумился Уильям. – Вы разыгрываете меня?
– Нет, это правда, – сказала Пенелопа.
– Тише, Пен, – прошептала Лилит. – Это должно оставаться тайной, пока обо всем не договорятся.
– В таком случае мне, вероятно, следует притвориться, что я ничего не слышал, – раздался у нее за спиной приятный мужской голос.
Лилит на несколько мгновений оцепенела – она тотчас же узнала этот голос. Собравшись с духом, она снова сделала глоток пунша и только после этого повернулась к маркизу Дансбери, также державшему в руках по стакану пунша.
С легкой улыбкой на губах он протянул один стакан Уильяму. Сегодня маркиз был в скромном сером костюме – его украшала лишь изящная булавка с бриллиантом у него на галстуке. Однако он и сейчас был дьявольски красив, и Лилит не могла этого не признать. Судорожно сглотнув, она сказала:
– Думаю, я достаточно ясно высказала желание не говорить с вами, милорд. – Вспомнив наставления тетки, девушка тут же отвернулась.
– Похоже, у вас все равно не найдется времени для меня, – с усмешкой заметил маркиз. – Ведь вам надо выбирать из пяти предложений, которые вы получили. Для начала сезона, я полагаю, это большое достижение. Впрочем, чтобы убедиться в этом, я должен посмотреть записи ставок в клубе. Маделин, маркиза Телгор, возможно, имела семь до того, как остановилась на Уоллесе. Но это – за весь сезон.
Лилит бросила на маркиза презрительный взгляд:
– Мои брачные дела вас не касаются, милорд. И перестаньте преследовать меня.
– Преследовать вас? – Маркиз подошел к девушке еще ближе. – Значит, преследовать вас? О, кажется, опера и концерт леди Жозефины, не так ли? Кстати, она очень милая девушка. Очень талантлива, хотя, возможно, немного волновалась, когда играла.
– Вы… ужасно злой! – вырвалось у Лилит.
– Лилит!.. – воскликнула Пен, широко раскрыв глаза.
– О Боже, это несколько нарушает мои планы, – пробормотал маркиз.
– Какие планы, Джек? – неожиданно спросил Уильям. Лилит стиснула зубы: она твердо решила, что не скажет больше ни слова.
Маркиз улыбнулся и, покосившись на девушку, ответил: – Видишь ли, Уильям, я собирался попытать счастья и стать шестым претендентом на руку твоей сестры.
Это было уже слишком.
– Вы?! – воскликнула Лилит. – Поверьте, ваши усилия будут напрасны.
– Все же это лучше, чем разбитое сердце, – ответил маркиз, пожав плечами.
– У вас его нет.
На губах маркиза появилась недобрая усмешка.
– Только потому, мисс Бентон, что вы разбили его. Поразительно, что до сих пор его никто не убил на дуэли.
– Не похоже, чтобы вы умерли от разбитого сердца.
– О, вы ошибаетесь. Знаете, я в отчаянии от того, что вы решили со мной не разговаривать. Мне так хочется, чтобы вы передумали. – Он засмеялся. – Может быть, мне следовало бы бросить вам перчатку, а не предлагать руку и сердце.
Его смех был так же мелодичен, как и его голос. А его улыбка… Лилит поймала себя на том, что снова смотрит на него, и вновь отвела глаза. Она прекрасно понимала, что не должна смотреть на этого негодяя, каким бы обаятельным он ни казался.
– Видите ли, мисс Бентон…
– Лилит, – прошептала Пенелопа, сжимая ее руку, – он опять идет сюда.
И действительно, Уэнфорд, оставив своих приятелей, направлялся к ним, Лилит не вынесла бы еще одного разговора с ним. Ей требовалось время, чтобы обсудить создавшееся положение со своим отцом; она хотела объяснить ему, какое отвращение вызывает у нее герцог Уэнфорд.
– О Боже! – прошептала она.
Маркиз проследил за ее взглядом и пробормотал:
– Полагаю, мне следует поздравить его. Да-да, конечно, я должен его поздравить.
– Не смейте. – Лилит побледнела. Ведь Уэнфорд подумает, что она сплетница, а отец будет в ярости.
Дансбери же с улыбкой ответил:
– Если бы вы разговаривали со мной, мисс Бентон, то вам, возможно, удалось бы убедить меня… – Коротко кивнув, он пошел навстречу герцогу.
– Уильям, – Лилит покосилась на брата, – останови его!
– Ах, Л ил, он хочет лишь немного подшутить над Длиннолицым. Это приведет его в прекрасное расположение духа, а я хочу, чтобы он сегодня ввел меня в высший свет.
– Уильям, он не должен…
– Уэнфорд, – обратился к герцогу маркиз Дансбери, – я слышал, что вас можно поздравить.
Холодные серые глаза сначала быстро взглянули на Лилит и только потом – на маркиза.
– Боюсь, я не знаю, о чем вы говорите, Дансбери. Как всегда, ведете себя глупейшим образом.
Ответ герцога немного удивил Лилит. Оказалось, что он также не любил маркиза. Но почему-то это обстоятельство заставило ее взглянуть на Дансбери более благосклонно. Стоявшая рядом Пенелопа с изумлением наблюдала за ними. А Уильям смотрел на своего ментора с восхищением.
– Не глупее других, – ответил Дансбери, смахнув воображаемую пылинку с лацкана своего сюртука. Это движение привлекло внимание герцога и всех окружающих к бриллиантовой булавке на галстуке маркиза.
