Герцог Уэнфорд побагровел.
– Вор, мальчишка! – заорал он в ярости. Дансбери вежливо улыбнулся:
– Вы меня удивляете, милорд. Я всегда думал, что вор – именно вы.
– Эта булавка принадлежит семье Ремдейл, и ты это прекрасно знаешь, мерзавец! – закричал Уэнфорд.
Тут музыка стихла, и все танцующие, пара за парой, стали останавливаться, чтобы посмотреть на происходящее. Графиня Фелтон, стоявшая у стола с закусками, явно была в восторге. Благодаря герцогу Уэнфорду и маркизу Дансбери се бал только что стал событием сезона.
Маркиз взглянул на свою булавку и, снова улыбнувшись, ответил:
– Вы ошибаетесь. Этот бриллиант был куплен совсем недавно одним чрезвычайно удачным броском при игре в кости. И теперь он принадлежит семье Фаради.
– Будь все они прокляты! – заорал герцог.
– Как ты думаешь, дуэль будет? – в возбуждении прошептала Пен.
Лилит с сожалением покачала головой:
– Судя по тому, что я о нем слышала, никто не осмелится вызвать Дансбери. Хотя я бы не пожалела, если бы они застрелили друг друга.
Пен прижала обе ладони ко рту, чтобы не рассмеяться.
– Этой булавкой владели многие поколения Уэнфордов! – возмущался герцог.
Маркиз пожал плечами:
– Очевидно, ваш племянник не считает эту вещь очень ценной. Иначе он бы постарался захватить с собой в «Будлз» побольше наличных. Или же бросил бы игру, когда слишком разгорячился. Никогда не играйте там, где не можете выиграть. И этот урок преподали моей семье именно вы.
Герцог сжал кулаки.
– Да как ты…
– Кроме того, – продолжал Дансбери, взглянув на Лилит, – существует еще одна вещь, которую вы собираетесь приобрести, не так ли?
– О Боже! – прошептала Лилит, заливаясь краской. – О Боже, какой негодяй!
– Черт побери, это тебя не касается! Отдай мою булавку!
Дансбери снова посмотрел на Лилит и улыбнулся. Затем опять повернулся к Уэнфорду:
– Прошу прощения, ваша светлость, но я опаздываю на свидание. – Маркиз шагнул к дверям, но тут же остановился и добавил: – Поскольку вам так трудно расстаться с этой безделицей, я с удовольствием верну ее вашей семье за ее стоимость, если вы или ваш племянник заедете ко мне завтра.
– Какова же стоимость? – осведомился Уэнфорд.
– Тысяча двести семьдесят семь фунтов, – ответил Дансбери и тотчас направился к выходу.
Герцог молча смотрел ему вслед. Вскоре к герцогу подошли его седые приятели – все сочувствовали Уэнфорду и проклинали маркиза.
Тут Уильям покачал головой и пробормотал:
– О, черт, как же так? – Кивнув сестре, он быстро направился к двери, за которой скрылся маркиз.
– Удивительно… – пробормотала Пенелопа. – Он ничего не боится, не правда ли? И ты была права, Лил. Он действительно охотится за тобой. Он хочет стать твоим шестым женихом.
У Лилит перехватило дыхание.
– Глупости, – прошептала она. – Он просто хочет мне отомстить.
Пенелопа на несколько секунд задумалась.
– Может, ты и права, Лил. Хотя я думаю, ты увлечена. Я знаю, что я увлечена им, а ведь я даже ни при чем.
– Ты ошибаешься, Пен, он вовсе не нравится мне. К тому же у меня нет желания сердить герцога.
– Лилит. – К ним подошел ее отец. – Твой брат – редкостный глупец.
– Да, папа, я знаю.
Виконт сдержанно кивнул Пенелопе:
– Извините, мисс Сэнфорд, но Я должен забрать Лилит. – Он взял дочь под руку: – Нам лучше уехать. Уэнфорд в ужасном настроении.
Наконец их мнения о герцоге совпали.
– Папа, его светлость говорил вам о…
– Мы обсудим это позднее, дочь.
– Лил, – Пенелопа повернулась к подруге, – мы с мамой пригласили леди Джорджину Лонгстрит завтра вечером в Воксхолл. Поедешь с нами?
Лилит не очень нравились шумные толпы в Воксхолле, и она собиралась отказаться.
– Я…
– Леди Джорджину будет сопровождать ее мать? – вмешался лорд Хэмбл.
– Не знаю, поедет ли маркиза, – ответила Пен. – Но ее, конечно, пригласили.
– Лилит с радостью поедет, – ответил виконт.
Ему, безусловно, хотелось, чтобы свет увидел Лилит в обществе маркизы и ее дочери, особенно после сегодняшнего неприятного инцидента. И, конечно же, это было бы гораздо интереснее, чем сидеть дома с тетей Юджинией. Лилит улыбнулась подруге и ответила:
– С удовольствием поеду.
Тетя Юджиния уже ждала их у дверей.
– Как у этого человека хватило наглости?! – воскликнула она. – Как он посмел оскорбить его светлость?! Он отвратительно ведет себя, и я удивляюсь, как ему до сих пор позволяют бывать здесь после всего, что он совершил. – Она покосилась на брата: – А твой собственный сын бегает за ним как собачонка, ожидающая, когда ей бросят кость. Какой стыд, Стивен! Миссис Пиндлуайт уже заметила это, а ее муж имеет влияние на лорда Ливерпуля.
– Знакомство Уильяма с этим негодяем будет прекращено, как только он вернется домой, – твердо заявил виконт Хэмбл.
Лилит оставалось лишь надеяться, что так и будет. «Чем дальше от Джека Фаради, тем спокойнее», – решила она.
Девять утра – слишком ранний час для визитов, но маркиз Дансбери сразу догадался, кто так громко стучит в дверь его дома. Тяжело вздохнув, он сел на постели и потер пальцами виски. Уильям Бентон вчера очень просил, чтобы его взяли в светский клуб, и Джек, в конце концов, уступил, несмотря на свою неприязнь к тамошним снобам. Вспомнив о стычке с герцогом Уэнфордом, маркиз поморщился – клан Ремдейлов всегда вызывал у него острое чувство неприязни.
Камердинер осторожно постучал в дверь.
– Милорд…
– Входи, Мартин. Я уже проснулся и сегодня настроен довольно миролюбиво.
Мартин вошел в комнату и подал хозяину чашку горячего крепкого кофе, который обычно умиротворяюще действовал на маркиза, даже когда тот находился в менее миролюбивом настроении. Джек с удовольствием отхлебнул из чашки, а камердинер направился к гардеробу из красного дерева.
– Как вы желаете выглядеть сегодня утром, милорд?
Маркиз нахмурился:
– Черт побери, почему ты молчишь, Мартин? Кто пришел?
– Фис говорит, что это Рэндольф Ремдейл. Он ждет с большим нетерпением, как мне кажется. Ждет в утренней гостиной. Я считал его благовоспитанным джентльменом, но явиться в такой час, должен заметить…
– Племянник герцога? – перебил Джек. – Что ж, я так и думал. Значит, надену… что-нибудь строгое: Это ужасно разозлит его.
– Почему? – удивился камердинер.
– Я хочу, чтобы он не забывал: мой титул выше его. – Маркиз снял ночную рубашку и швырнул ее на кровать. – Да, мой титул выше. По крайней мере, пока.
Надев строгий коричневый сюртук, который больше подошел бы банкиру, чем знатному дворянину, Джек положил в карман жилета бриллиантовую булавку и велел Мартину оставаться в комнате.
