— Что это?
— Попробуй.
Рикка осторожно подошла к столу, наклонилась над котелком, понюхала и блаженно зажмурилась.
— Вы умеете готовить?! Дракон скромно пожал плечами:
— Заслуга не моя. Меня научил друг. Рикка взглянула на Дракона.
— У вас, должно быть, много друзей.
Он улыбнулся и выдвинул для нее один из стульев.
— Да, мне везет. Наверное, потому, что я человек дружелюбный.
— Дружелюбный воин… Вы обнимаетесь со своими друзьями на поле боя? Крушите их в избытке дружелюбия?
Раскладывая еду по мискам, Дракон ответил не сразу. Он уловил горечь в ее словах. И неудивительно. В этой стране даже такое юное создание знало о войне не понаслышке, — Разве вы не слыхали? У нас сейчас мир.
— О да, благодаря блаженному Альфреду. Говорят, что его объявят святым. Вы знаете об этом? Конечно, поначалу он должен умереть.
Дракон не без труда скрыл удивление. Она с такой непринужденностью говорила о короле — почти фамильярно. Может, все англичане такие? Или же это свидетельствует о том, что она получила воспитание в благородной семье? Которая, возможно, не была лояльна Альфреду?
Дракон поставил перед девушкой миску, протянул вырезанную из дуба ложку. Затем поставил кушанье перед собой и лишь после этого отреагировал:
— Не слишком мудро говорить о смерти королей. Она, похоже, была слегка удивлена этим выговором.
— Я не желаю ему зла, даже наоборот. Я просто… выражаю сомнение.
Дракон взял хлеб, отломил кусок и протянул сотрапезнице.
— Относительно Альфреда или мира?
Девушка не ответила на вопрос, и ему показалось, она сожалеет по поводу того, что сказала слишком много. Отвлекла еда. Проглотив одну, затем вторую ложку, девушка сделала вдох и сказала:
— Ваш друг — гений!
Дракон рассмеялся. Он подумал об одноглазом Олафе — старом викинге, который присоединился к Дракону и его брату, когда они бродили по свету, и оставался с ними все время. Рецепт принадлежал ему, и он заслуженно им гордился.
— Я передам ему твои слова. Попробуй вино.
Он наполнил бокал вином, не дожидаясь ее возражений. Рикка осторожно сделала глоток. Вино оказалось вкусным, наверняка его привезли из страны франков. Дракон не ожидал, что она будет удивлена. Он уже сделал вывод, что девушка из благородной семьи, следовательно, привыкла к подобной роскоши. Однако вопреки его ожиданиям она изумленно раскрыла глаза.
— Ты, должно быть, пробовала такое вино раньше?
Девушка метнула на него взгляд, после чего принялась за еду и лишь спустя некоторое время ответила:
— Довольно хороший напиток.
Далее трапеза была также не столь многословной. Впрочем, отдавая должное еде, они не забыли о том, что осталось недоговоренным. И все-таки девушка отказалась сказать Дракону, кто она, а он ничего не сообщил о себе. Дракон не мог и представить, насколько сильно это сужает рамки общения. Несколько раз он пытался заговорить, но так и не смог. Девушка все еще выглядела усталой, синяк на лбу служил постоянным напоминанием о том, что она перенесла. Он не мог заставить себя оказывать на нее давление.
Когда они поели, Дракон встал из-за стола и собрал посуду. Солнце почти скрылось за западными холмами. Скоро стемнеет.
— Думаю, ты найдешь ночную одежду в сундуке. Рикка подняла голову и впилась в него взглядом.
— Вы полагаете, что леди, которая бывает здесь, не станет возражать против этого? Даже если она настолько глупа, что оставила их здесь незапертыми?
— Она щедрая, а не глупая, и возражать не будет.
— Кто она?
Вопрос был задан настолько неожиданно, что Дракон едва не ответил на него, но вовремя спохватился.
— Кто ты?
Девушка сердито сверкнула глазами и отвернулась. Дракон громко и демонстративно вздохнул и продолжил уборку стола.
— Я надеюсь, когда ты отдохнешь, то поможешь мне с уборкой.
Рикка вскинула голову так резко, что медные волосы скользнули по руке.
— Почему вы думаете, что я останусь здесь надолго?
— Я считаю тебя умной, — сказал он и, видя, что она не может скрыть настороженность и удивление, добавил: — Во всяком случае, у тебя достаточно здравого смысла, чтобы понимать — далеко тебе не уйти. — Дальнейшие слова викинга показались Рикки совсем зловещими: — Если мне снова придется гоняться за тобой, я не стану церемониться из-за того, что ты скрываешь свою личность, и доставлю тебя властям. Это ясно?
Девушка слегка побледнела, заставив Дракона почувствовать свою вину, но он тут же подавил в себе смущение. Угроза была на пользу и ей и ему — этим он обретал душевный покой. Когда Рикка что-то пробормотала себе под нос, он наклонился к ней:
— Что ты сказала?
— Я сказала, — повторила девушка, четко выговаривая каждое слово, — вначале вам нужно поймать меня.
Дракон уловил в ее голосе отчаяние.
— Сейчас мы не будем в этом состязаться, — примирительно заметил он. — Может, когда ты поправишься.
Он снова проявил доброту, не стал угрожать и даже не рассердился. Он был похож на бога из древнего сказания, добродушный и по-настоящему добрый, и к тому же, о чудо из чудес, умел готовить. В том мире, который Рикка знала до сих пор, таких мужчин не было.
Может быть, свалившись со скалы, она оказалась в новой стране, где случаются самые неожиданные чудеса? Какова мысль?!
У нее болела голова. Вино было не самой лучшей идеей. Она чувствовала себя одновременно ошарашенной и отупевшей.
Бог из древнего сказания…
— Позволь помочь тебе. — Дракон помог ей встать со стула. Несколько шагов — и Рикка снова оказалась на кровати, такой большой и удобной, явно предназначенной для двоих. У нее никогда не было даже мысли спать вместе с мужчиной, она и сейчас об этом не думает. Абсолютно не думает. Он был рядом, легонько поддерживал ее под локоть. Его прикосновение обжигало. Ее бросало в жар и холод одновременно. Ее бил озноб, но разве это удивительно после того, что с ней случилось? Тем не менее, Рикка чувствовала себя вполне здоровой.
— Я буду спать снаружи, — сказал викинг, — но если тебе что-то понадобится, позови меня, я услышу.
Рикка почувствовала облегчение — вовсе не разочарование. Ее естество не было столь смелым, во всяком случае, в этом отношении. Просто она была сейчас в таком состоянии, когда одно чувство ошибочно принимается за другое.
Он ушел, тихонько притворив за собой дверь, а она некоторое время продолжала сидеть на краю кровати. Еда придала ей сил, она уже успела поспать больше обычного, и у нее возникло желание оглядеться. Домик очаровал ее. Нигде и никогда раньше ей не приходилось встречаться со свидетельством столь сильного женского влияния. Во владениях отца не было и следа женского присутствия. Если оно когда-то и было, то исчезло со смертью матери. Эта бледная молчаливая женщина умерла при родах, когда Рикке было восемь лет. Ее смерть была результатом целой серии выкидышей. От нее не осталось никаких других следов, кроме могилы, которую навещали только Рикка и ее брат-близнец.
