Об улыбках и смехе, которые ей приносили его письма…
– Я не великий и благородный победитель, Кенна. Я человек, которому нечего предложить такой благородной леди, как ты. На какое-то время твои письма заставили меня позабыть, кто я есть на самом деле. Прости меня за причиненную тебе боль.
Он отстранился от нее и отвернулся.
Ее глаза наполнились слезами.
Она знала этого мужчину. Знала ближе, чем друга или любовника. Это было выше понимания и разумных доводов.
И уж, конечно, выше какого-то там неверного имени.
– Я живу в страданиях…
Он застыл от ее слов и закончил предложение:
– …мое сердце жаждет света, который приносят только твои письма. – Он выдавил смешок. – Довольно глупо, да? Кристофер из Блэкмура всегда говорил мне, что я должен держать свой меч и не трогать его перья. Он говорит, что я наношу больший вред чернилами, чем когда-либо мог бы нанести на поле боя.
Она улыбнулась сквозь душившие ее слезы.
– Нет, твои слова прекрасны. Я дорожу каждым.
Это было правдой. Каждую секунду каждого дня она ждала очередного гонца с весточкой от ее рыцаря. Она бросала все дела, чтобы забрать письмо и прочесть его в одиночестве.
В них для нее заключался весь мир.
И в нем.
Саймон глубоко вздохнул:
– Если хочешь, я помогу тебе выйти замуж за Страйдера, моя леди. Я знаю, как обойти его защитные барьеры.
– Ты бы сделал это для меня?
Искренность на его красивом лице заставила ее поежиться.
– Я сделаю все, о чем ты меня попросишь, Кенна.
По ее щеке скатилась слеза. В этого мужчину она влюбилась.
Не в Страйдера и его известность. И не в какого-то там непобедимого воина.
Она влюбилась в человека. Того, кто заставлял ее чувствовать себя красивой, даже хотя она не обладала достоинствами соей кузины Каледонии. Того, кто заставлял ее смеяться и наполнил ее сердце теплой, нежной радостью.
Она взяла Саймона за руку и прижала ее к своему сердцу:
– А если я люблю не Страйдера?
Саймон не мог дышать, ее вопрос звенел в его ушах.
Неужели она хотела сказать…
– Скажи мне, моя леди, что я могу сделать, чтобы все исправить, и я сделаю это.
– Я исполню свои самые заветные желания: поцелуй твоих нежных губ и клятва моего сердца в верности твоему.
Он сглотнул, когда она повторила строки из его последнего письма.
– Ты любишь меня, Саймон.
– Да.
И тогда она сделала самую неожиданную для него вещь. Она отпустила его руку, подошла к нему ближе и поцеловала.
Легкое как перышко прикосновение ее губ потрясло его. Как она могла желать его?
Это было уму непостижимо.
Эта женщина, чей теплый юмор казался ему нежной лаской, дающей полное утешение. Его все еще удивляло, что он стал так зависеть от ее писем. Зависеть от нее.
– Мне нечего предложить тебе, Кенна.
– Мне нужно только твое сердце, Саймон. Я не прошу о большем.
Он улыбнулся ей, не веря в реальность этого мгновения. Это было намного больше, чем то, о чем он осмеливался мечтать.
– Его я с радостью отдам тебе, моя леди. – Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал.
Он хотел остаться с ней навечно, но знал правду.
Ее семья никогда не позволит ему жениться на ней. Даже его дружба с Сином Макаллистером и Страйдером или кровные узы с Дрейвеном их не убедят.
Она была наследницей огромного состояния, ее родственниками были шотландские короли. Ее опекун скорее обратит свое внимание на более богатого и престижного мужа для нее, чем на безземельного бастарда.
Вопрос их расставания был всего лишь делом времени.
Но, несмотря на то, что судьба решила по-другому, он хотел провести с ней какое-то время. Притвориться, что нет ни правил, ни чужих ожиданий, влияющих на их жизни.
– Ты проведешь со мной этот день, моя леди? – спросил он.
– Где?
Он пожал плечами:
– Я не знаком с этой местностью. Как насчет поездки за пределы города?
Она с улыбкой кивнула.
– Я согласна.
Саймон оставил ее, только чтобы оседлать коня, и подвел его к Кенне.
Кенна была удивлена, что лошадь только одна. Он, что, собирался ее оставить?
Прежде чем она смогла что-либо сказать, он поднял ее и посадил на свою лошадь. Ощущение его рук на своем теле заставило ее сердце забиться сильнее. Она в жизни не испытывала ничего приятнее его прикосновений.
– Куда мы поедем?
– Куда глаза глядят. – Он бросил на нее обжигающий взгляд и сел на лошадь позади нее.
Седло угрожающе скрипнуло, пока он усаживался поудобнее. Все его тело было прижато к ней. Это было интимным и напряженным моментом. Возбуждающим.
Кенна трепетала от его движений, особенно когда он, обхватив ее руками с обеих сторон, взялся за поводья. Ни один мужчина не делал с ней такого. Все они держались на почтительной дистанции.
Но не Саймон.
Он посмел сделать то, на что не отважились другие.
И она стала размышлять, что еще он посмеет с ней сделать до конца этого дня. Она должна была бы бояться ехать в одиночку с ним, но страха не было.
Она хотел этого человека. Хотела принадлежать только ему.
Он был ее рыцарем.
Саймон сжал ногами бока лошади и вывел ее через барбакан со двора замка в луга, окружавшие замок.
Они поскакали через поля. Лошадиная мощь вызывала восхищение, но не такое, как сила человека, державшего ее. Она чувствовала спиной биение его сердца. Каждый шаг лошади отбрасывал ее назад на него в игривом ритме.
Она чувствовала его дыхание на своей шее, сталь его рук, обнимающих ее.
Она никогда не думала, что так бывает.
Казалось, время остановилось, а они все скакали подальше от мира. Подальше от других людей.
Саймон увез ее глубоко в лес, где не было никого кроме них двоих.
Он остановился на краю сверкающего озера, которое мягко огибало покрытый мхом берег. Он помог ей спуститься и быстро обтер лошадь, прежде чем отпустить ее пастись.
Она терпеливо ждала, восхищаясь тем, как его мускулы сжимались и бугрились, пока он работал. Она в первый раз в жизни обратила внимание на то, как напрягается мужское тело во время физических нагрузок. Она была захвачена видом его потемневших щек и тем, как нежно его большие руки обращаются с животным.
Саймон был могучим. Сильным и одновременно любящим и нежным. Она улыбнулась этому знанию.
Закончив, он присоединился к ней. Взяв ее за руку, он повел ее туда, где несколько валунов образовывали причудливый стол и стулья.
– Что мы тут будем делать? – спросила она, обходя небольшую россыпь камней.
– Ничего. Я просто хотел посидеть и посмотреть на тебя, чтобы никто нам не мешал.
