Моя самая-самая дорогая Виола!
Не знаю, как осторожно сообщить тебе эту новость, поэтому буду краткой. Я продала дом и все, что в нем находится, мистеру Полу Ленноксу. Он был так добр, что заплатил сумму, которой хватит, чтобы выплатить долги Уотсона и дать нам с мистером Джонсом хорошо начать совместную жизнь.
Пожалуйста, пойми необходимость, заставившую меня так поступить. Я просто не могу больше оставаться в этой голой пустыне ни одного дня, особенно когда мой любимый мистер Джонс должен вернуться в свой дом в горах.
Я уверена, что ты вполне обойдешься без моего руководства. Честно говоря, я знаю, что все твои вещи быстро вернутся к тебе, когда ты выйдешь сегодня замуж за мистера Леннокса. Я сожалею только о том, что мы с мистером Джонсом не сможем танцевать на твоей свадьбе.
Прошу тебя, хорошенько погладь Мейбл и дай ей немного люцерны от меня.
Всегда твоя самая верная подруга
Мэгги.
Виола прочла письмо один раз, потом еще, отчего содержание его лучше не стало. Мэгги продала все, чтобы иметь возможность убежать. Потом нашла себе оправдание в том, что Виола снова выйдет замуж, на сей раз – за того, кого большинство просто презирает, в том числе сама Мэгги. По крайней мере так она говорила прежде, до того как написала весь этот вздор.
Виола скомкала письмо и швырнула его. Черт побери, Мэгги действительно слабый человек, как и предупреждал Виолу Эдвард, когда она утешала ее после смерти ее ребенка.
Когда же она наконец поймет, что люди всегда предпочтут деньги и власть, а не честь и порядочность? Сначала мать, потом Эдвард, а вот теперь – Мэгги. Неужели никогда не будет в ее жизни человека, которому можно доверять полностью, того, с кем можно вместе переехать через реку, как говорит старая пословица?
Нужно как-то заново построить свою жизнь, так, чтобы ни от кого больше не зависеть.
Повернувшись к окну и устремив взгляд на простирающуюся за ним пустыню, она попробовала придумать, чем ей заняться, чтобы зарабатывать на жизнь, имея всего лишь платье на плечах и горстку мелочи.
Начать дело снова? Она невесело рассмеялась. Средств у нее нет, и никто здесь ничего не даст ей в долг против воли Леннокса, который владеет серебряными копями, дававшими жизнь всему городку, и старается, чтобы каждый мужчина, женщина и ребенок ни на миг не забывали, на чьи деньги куплена еда, лежащая у них на тарелках, одежда у них на плечах и крыша у них над головой.
Написать своим? Еще хуже. Ее отец выполнил обещание, данное им, когда она выходила за Эдварда, и с тех пор возвращал все ее письма. Даже телеграмма, в которой она просила простить ее, не поколебала его легендарное упрямство.
Что же до второго замужества… Нет! Даже если бы и нашелся такой человек, с которым ей хотелось бы прожить всю жизнь, ей никто больше не делал предложений, потому что Леннокс распугал всех.
Невольно она вспомнила, как мурлыкала Лили Мей, рассказывая о мистере Доноване, и фыркнула. Разве он захочет иметь что-нибудь общее с такой сухопарой особой, как она?
В ее размышления ворвался голос, говоривший отрывисто, как говорят нью-йоркцы.
– Ваш смех падает, как дождь в пустыне, миссис Росс.
Виола поперхнулась, круто повернулась, автоматически опершись рукой о подоконник, чтобы не упасть. Леннокс, конечно, одетый как для прогулки по Пятой авеню и с улыбкой, как у Чеширского кота из «Алисы в Стране чудес», стоит и поглаживает свои бачки. Если не всматриваться в его глаза и не замечать его вонючей помады, то его вполне можно счесть весьма представительным мужчиной. Хорошо еще, на нем нет ремня с револьвером.
Он в поселке уже почти месяц; дважды делал ей предложение и получил отказ. Что ему нужно сейчас?
– Мистер Леннокс. Вы меня испугали.
– Приношу свои извинения, миссис Росс. – Он эффектным жестом коснулся своей шляпы. – Могу я войти?
– Как хотите.
– Моя дорогая леди, в этом платье вы выглядите просто великолепно. – Он снял шляпу и склонился к ее руке. Она быстро отдернула руку, по коже у нее побежали мурашки от его льстивых слов. – Вы – явление из мира цивилизации, напоминание о лучшей жизни.
– Вы очень добры, мистер Леннокс, – пробормотала Виола вежливо, жалея, что не видела его в окровавленной одежде дикаря.
– Добр, миссис Росс? Вы – мое самое дорогое желание, вершина всего, что я собираюсь получить здесь, в голой пустыне.
Почему его заявление прозвучало так искренне?
– Скоро я стану губернатором Нью-Йорка, а вы в качестве моей жены станете вызывать зависть у всего света. В моем новом особняке, который расположен рядом с владением Рузвельта, мы будем устраивать приемы для светской элиты. Они будут обедать и танцевать у нас ночами напролет над Гудзоном, не ощущая вони выскочек Вандербильтов.
В бальных залах стоят фортепьяно. Господи, снова иметь возможность играть на фортепьяно…
– Я буду элегантно одеваться у ведущих лондонских портных, а для вас из Парижа будут присылать самые лучшие туалеты.
Снова иметь гардероб из Парижа? Ради такого, ради фортепьяно стоило подумать о замужестве с Ленноксом. Погрузившись в видения, Виола даже не заметила, что он оказался совсем рядом с ней.
– Вы помните, когда мы с вами встретились впервые? В Нью-Йорке, во время последних неприятностей? Вы – очаровательная молодая леди из одной из самых лучших семей, ваша матушка воплощала идеал американской красоты. Такая очаровательная женщина, – задумчиво проговорил он. – Она могла бегать по магазинам от рассвета до заката, а потом за обедом блистать ярче, чем северное сияние.
Виола напряглась. Он говорил не о той ли самой поездке, когда ее мать купила ружья?
– Выходите за меня, миссис Росс, – продолжал он, не обращая внимания на ее молчание, – и все торговцы в мире станут вашими преданными слугами.
– Нет. – Ее ответ прозвучал хрипло. – Нет, нет, нет, – проговорила Виола с большей силой, и ее горло напряглось, чтобы разорвать удавку кошмара. Она не может, она не позволит шантажом заманить себя еще раз в замужество.
Леннокс прищурился, поднял голову и скрестил руки на своей прогулочной трости. Теперь он стал воплощением человека, который прекрасно понимает свое превосходство.
– Дражайшая миссис Росс, боюсь, что я не расслышал. Вы должны понимать, какие преимущества получит каждый из нас.
Она поняла, что с ним надо разговаривать в тех терминах, которые он способен понять.
– Боюсь, что вы неверно оценили мои обстоятельства, мистер Леннокс. Капитан Линдсей лишил меня наследства, когда я вышла за Эдварда, так что я не могу предложить вам ни богатого приданого, ни обширных связей.
