– Ясное дело, гений, – ответил Джордж, схватил две тарелки с подсобного стола и поставил перед гостями. – Она ведь вышла за меня!
Ангус от всей души рассмеялся и панибратски хлопнул трактирщика по спине. Маргарет почувствовала, как к горлу подступает возражение, и кашлянула, чтобы не выпустить его наружу.
– Минуточку, – сказал Джордж, – нужно принести подходящий нож.
Маргарет посмотрела ему вслед, а потом перегнулась через стол и прошипела:
– Из чего сделано это блюдо?
– А разве вы не знаете? – Ангус явно наслаждался ее огорчением.
– Я знаю, что пахнет оно отвратительно.
– Ц-ц-ц. Вы так серьезно оскорбили нашу национальную кухню, а оказывается, даже не знали, о чем говорите?
– Скажите мне, из чего оно сделано, – сказала она, окончательно разозлившись.
– Берут сердце, крошат его вместе с печенью и легкими, – ответил он, произнося слова так, что перед Маргарет четко предстали все кровавые подробности. – Потом добавляют хорошего почечного жира, лука, овсяной крупы – и набивают этим бараний желудок.
– Что я такого сделала? – воскликнула Маргарет, вопрошая пространство. – Чем я заслужила это?
– Да бросьте, – отмахнулся Ангус, – он вам понравится. Все англичане любят потроха.
– Я не люблю. И никогда их не ем.
– Тогда вы попадете в затруднительное положение.
– Я не могу это есть, – испуганно сказала Маргарет.
– Неужели вы хотите обидеть Джорджа?
– Нет, но…
– Вы сказали мне, что придаете большое значение хорошим манерам, разве не так?
– Да, но…
– Вы готовы? – спросил Джордж, вбегая в комнату с горящими глазами. – Потому что я подам вам такой хаггис, какого сам Господь Бог не едал. – С этими словами он взмахнул ножом, и вид у трактирщика был такой странный, что Маргарет пришлось отшатнуться на целый фут, иначе нос ее стал бы чуточку короче.
Джордж пропел несколько тактов довольно претенциозного и напыщенного гимна, предвещающего трапезу, как решила Маргарет, а потом широким гордым взмахом руки вонзил нож в хаггис, взрезав его на показ всему миру.
И на понюх.
– Помоги мне, Господи, – сказала Маргарет. Никогда еще она не обращалась к Господу так искренне.
– Вы когда-нибудь видали такую красоту? – восхищенно спросил Джордж.
– Я возьму себе половину, – заявил Ангус. Маргарет слабо улыбнулась, пытаясь не дышать.
– Она возьмет маленькую порцию, – сказал за нее Ангус. – Аппетит у нее теперь не тот, что прежде.
– Ах да, – отозвался Джордж, – младенец. Значит, вы будете еще только на первых месяцах, да?
Маргарет решила, что «первые» обозначают «до беременности», и кивнула.
Ангус одобрительно поднял бровь. Маргарет сердито посмотрела на него. Судя по его виду, ему очень понравилось, что она наконец-то приняла участие в смехотворной лжи, и это страшно разозлило Маргарет.
– От запаха вас может малость затошнить, – сказал Джордж, – но для ребенка нет ничего лучше доброго хаггиса, так что вы хотя бы попробуйте кусочек «нет-благодарю-вас» – так это называет моя двоюродная бабушка Милли.
– Это было бы чудесно, – через силу проговорила Маргарет.
– Вот, прошу вас, – сказал Джордж, подавая ей огромную порцию.
Маргарет смотрела на гору еды у себя на тарелке и пыталась удержаться от приступа тошноты. Если это означает «нет, благодарю вас», то сколько же хаггиса оказалось бы на ее тарелке, если бы она сказала «да, с удовольствием»?
– Скажите, – проговорила она как можно сдержаннее, – как выглядит ваша двоюродная бабушка?
– Ах, она красивая женщина. Сильная, как бык, и такая же крупная.
Маргарет снова посмотрела на свою тарелку.
– Да, – пробормотала она, – так я и подумала.
– Попробуйте, – поторопил ее Джордж, – если вам понравится, я велю жене приготовить завтра хугга-мугги.
– Хугга-мугги?
– Это то же самое, что и хаггис, – пришел ей на помощь Ангус. – Но он сделан не из бараньего желудка, а из рыбьего.
– Как… мило.
– Так, значит, я скажу ей набить рыбий желудок.
Маргарет в ужасе смотрела, как трактирщик отгарцевал обратно на кухню.
– Мы не станем питаться здесь и завтра, – прошипела она. – Я не буду возражать, если мы переедем в другой трактир.
– А вы не ешьте хугга-мугги. – Ангус положил себе в рот огромный кусок хаггиса и принялся жевать.
– А как я могу этого избежать, когда вы столько наговорили о том, что в соответствии с хорошими манерами следует хвалить стряпню трактирщика?
Ангус все еще жевал, так что ему удалось уклониться от ответа. Потом он сделал добрый глоток эля.
– Вы даже не хотите попробовать? – Он указал на нетронутый хаггис у нее на тарелке.
Она покачала головой, в ее огромных зеленых глазах выразилось нечто похожее на панический страх.
– Не могу. Это очень странно, Ангус, и я не понимаю, почему я так считаю, но уверяю вас – если я съем хотя бы кусочек этого хаггиса, я просто умру.
Он запил хаггис новым глотком эля, посмотрел на нее со всей серьезностью, на какую только был способен, и спросил:
– Вы в этом уверены?
Она кивнула.
– Ну что же, если так… – Он протянул руку, взял у нее тарелку и переложил все ее содержимое себе. – Не могу позволить, чтобы такой добрый хаггис пропадал зря.
Маргарет обвела взглядом комнату:
– Интересно, а нет ли у него хлеба?
– Вы голодны?
– Я умираю с голоду.
– Если вы продержитесь еще десять минут и не умрете, старый Джордж непременно принесет сыр и пудинг.
Вздох, который при этих словах испустила Маргарет, был предельно искренним.
– Вам понравится наш шотландский десерт, – продолжал Ангус. – Никаких потрохов.
Но неподвижный взгляд Маргарет был устремлен на окно. Полагая, что она просто смотрит в пространство по причине голода, Ангус сказал:
– Если нам повезет, Джордж подаст кранахан. Лучшего пудинга вы еще не едали.
Она ничего не ответила, поэтому он пожал плечами и погрузил в рот остаток хаггиса. Иисусе, виски и Роберт Брюс, вкус у него чудесный, Ангус и не понимал, как сильно проголодался, и воистину ничего нет лучше доброго хаггиса. Маргарет понятия не имеет, что она упустила.
Кстати, Маргарет… Он оглянулся на нее. Она смотрела в окно, прищурив глаза. «Неужели ей требуются очки?» – подумал Ангус.
– Моя матушка делала самый сладкий кранахан по эту сторону озера Ломонд, – сказал он, полагая, что кто-то должен поддерживать разговор. – Сливки, овсяная мука, сахар, ром. При одной мысли о нем у меня слюнки…
Маргарет ахнула. Ангус уронил вилку. Было что-то такое в ее возгласе, от чего у него похолодела кровь.
– Эдвард, – прошептала она. Потом выражение ее лица сменилось с удивленного на мрачное, и с гневным видом, который мог бы напугать Лох-несское чудовище, она вскочила из-за стола и бросилась из комнаты.
