Кит даже не пыталась отрицать, поскольку это все знали.
– Бабушке в Париже будет тоскливо, когда ты уедешь учиться в военную академию Уэст-Пойнт.
– Если я поеду в Уэст-Пойнт, – сухо уточнил Тревис.
– Если? Ха-ха!.. Ты хорошо знаешь, что получишь туда направление от самого президента, так что не беспокойся. Я горжусь тобой и счастлива за тебя. Я читаю газеты, Тревис, – вдруг сказала она нахмурившись. – И знаю, что сейчас возникло много проблем в отношениях между Америкой и Мексикой. И я буду так же, как и родители, рада видеть тебя следующие четыре года в Уэст-Пойнт, а не в Европе, где того гляди разразится война и где полно кокоток.
Кит засмеялась и вскочила с дивана, когда Тревис шутливо дернул ее за волосы.
– Мама права, – закричал он ей вслед. – Ты неисправима!
Кит бросилась из комнаты, слегка опьянев от коньяка и… от мыслей о предстоящем волнующем вечере.
Все шло согласно плану. Кит надела зеленое атласное платье, вполне элегантное, и в нем появилась в холле. Ее мать, весьма мило выглядящая в лиловом бархатном наряде, уже волновалась оттого, что Китти так медленно собирается. Отец Кит и ее брат были очень хороши собой – в смокингах, в белоснежных рубашках, белых жилетках, ярких красных галстуках и в черных лакированных туфлях. Кит подумала, что они могли бы сойти за близнецов, если бы не коротко подстриженные усы отца и седина на его висках.
Мэрили очень шло розово-белое платье с оборками, но она бушевала:
– Я выгляжу как именинный торт! Мне уже почти четырнадцать лет. Почему я должна одеваться как маленькая девочка?
– Ты выглядишь прекрасно! – пытался урезонить племянницу Колт. – Сказочная принцесса!
– Я не хочу быть принцессой! Я хочу одеваться, как Кит!
Одна лишь Кит сообразила, о чем идет речь, и посмотрела на Мэрили, предупреждая ее не сболтнуть лишнего. Мэрили потупилась и в этот самый момент раздался голос Китти:
– Вам придется ехать без меня. Сегодня у меня ничего не клеится. Кит, не поможешь ли мне причесаться?
– О Боже! – проворчала Джейд. – Я понимаю, что опаздывать модно, но не настолько же!
Она сказала, чтобы Кит поднялась к Китти, а остальных послала к ожидавшему их у подъезда автомобилю.
Кит бросилась по ступенькам вверх, слыша нытье Мэрили, которая не сдвинулась с места.
– Почему я не могу подождать и поехать вместе с Кит? Почему должна идти вместе со всеми, как маленькая?
Джейд уже дошла до той степени раздражения, когда ей стало безразлично, что делают другие. Главное – ей с Колтом не появиться на балу слишком поздно.
– Поступай как хочешь, Мэрили, – сказала она сердито, подхватила норковую пелерину и вышла.
Парадная дверь за ними закрылась, и на лестничной площадке появилась Китти и помахала Кит:
– Поспеши! У нас мало времени. Что ты собираешься делать со своими волосами? Твоя прическа совсем не подходит к платью и…
Кит не дослушала ее. До предела взволнованная, она побежала в свою комнату, сняла платье и достала засунутую под кровать коробку с черным бархатным нарядом.
Внезапная мысль заставила ее окаменеть. Она перевела взгляд с платья на белые панталоны, которые были на ней – широкие спереди и сзади и до колен. Нельзя же надеть такую неуклюжую штуку под плотно облегающее платье! Как же она забыла купить грацию?
В дверь постучала Китти:
– Поторопись, дорогая. Тебе помочь?
– Нет. Я уже почти готова. Сейчас спущусь!
«Какая в конце концов разница? – подумала Кит, снимая панталоны и отбрасывая их в сторону. – Кто об этом узнает?» Она натянула платье прямо на голое тело и с удовольствием почувствовала, как мягкий бархат касается кожи. Платье плотно облегало грудь и бедра.
Повертевшись перед зеркалом, Кит призналась себе, испытывая приятное ощущение некой греховности, что увиденное ею понравилось… за исключением прически. Она быстро вынула шпильки и тряхнула головой – густые золотистые волосы рассыпались по обнаженным плечам.
Надев туфли, вышитые бисером, Кит решила, что полностью готова к своему скандальному дебюту.
Китти и Мэрили ждали ее в холле. Увидев внучку, Китти едва устояла на ногах – столь большое впечатление произвела на нее ошеломляющая красота девушки. Потрясенная Мэрили застыла с широко раскрытыми глазами.
– Ну вот, я осмелилась, – улыбнулась Кит.
– Да! – подтвердила Китти. – Неужели ты не испытываешь удовольствия от того, что выглядишь роковой женщиной?
– Конечно, мне приятно, – призналась Кит. – Но больше всего меня радует то, что я выгляжу такой, какой я хочу. А не такой, как хочет мама!
На Мэрили не подействовало заявление кузины.
– Тетя Джейд пошлет тебя в монастырь в Ниццу, где когда-то жила моя мама, – вдруг сказала она. – Но конечно, не для того, чтобы ты стала монахиней. Вот увидишь, так будет.
Китти немедленно отвергла такое предложение:
– Вот тогда я уж точно вмешаюсь в чужие дела. Ни одну из моих внучек никогда не поместят в монастырь только за то, что у них есть собственное мнение. Ну а теперь пошли. – Она нежно обняла Мэрили: – Мы с тобой войдем первыми. Пусть появление Кит будет настоящей сенсацией.
Когда они прибыли в посольство, до них донеслись веселые звуки музыки. Прием уже начался.
– Подождите несколько минут, прежде чем войти, – заговорщически прошептала Китти.
Кит, дрожа от возбуждения, кивнула. Она выглядела восхитительно и знала это. Если ее родители придут в негодование – что ж, тут ничего не поделаешь. Она намерена доказать им раз и навсегда, что будет намного лучше, если они позволят ей быть самой собой. Даже если она захочет ездить верхом или выращивать скот. Она поцеловала бабушку, ласково потрепала кузину по щеке и отступила в тень, где стала ждать подходящего момента для появления в зале.
Примерно через пять минут она подошла к огромным двойным дверям, не обратив внимания на потрясенного привратника. И вступила в огромный танцевальный зал. Она тут же попала в другой мир – в мир хрусталя и света, золота и серебра, в мир, в котором звучали нежная музыка и смех.
Как она и предполагала, в зале мгновенно наступила тишина. Гости как завороженные смотрели, как Кит сбросила свою белую горностаевую пелерину в услужливые руки швейцара и стояла, высоко подняв подбородок. Тишина стала постепенно переходить в шепоток.
«Что же будет дальше? – волновалась она. – Не упадет ли мама в обморок? А вдруг отец выведет меня из зала?»
В расплывчатом скоплении лиц она различила Китти, старающуюся скрыть слезы гордости и радости, и ревнующую Мэрили, которая сама хотела бы сейчас быть в центре внимания. Кит увидела и брата. Выражение его лица свидетельствовало, что до него, пожалуй, впервые дошло, как выросла его маленькая сестра.
