Элизабет позволила ему протащить себя несколько шагов, потом заколебалась и снова остановилась.
– Это ошибка. Нас увидят вместе и подумают, что мы начали все сначала…
– Не подумают, – пообещал Ян. – Я сказал, что имел на вас виды два года назад, но будучи всего лишь безродным шотландцем, не вызвал у вас интереса.
Поскольку титул для них – святое, они одобрили ваш здравый смысл. Теперь же, когда титул у меня появился, вполне естественно, что мне хочется еще раз попытать счастья там, где в первый раз я потерпел неудачу, – хотя бы для того, чтобы потешить свою задетую мужскую гордость.
Он отвел от ее щеки выбившуюся из прически прядь волос и сказал:
– К сожалению, я не мог сказать, что между нами вообще ничего не было – уж слишком компрометирующими были обстоятельства, при которых нас видели. И поскольку никто никогда не поверил бы, что действительно ничего не было, мне оставалось только заставить их думать, будто я вас преследовал, а вы меня избегали. Она вздрогнула от его прикосновения, но не оттолкнула его руки.
– Вы не понимаете. Со мной не произошло ничего такого, чего бы я не заслужила. Я знала, что нарушаю правила, оставаясь с вами в лесном домике. Вы не принуждали меня остаться. Я сама перешла границы и…
– Элизабет, – прервал ее Ян голосом, в котором звучало раскаяние, – если вы не можете сделать для меня ничего другого, перестаньте хотя бы оправдывать мое поведение. Я не могу этого слышать. Я оказывал на вас гораздо большее давление, чем вы можете понять.
Изнывая от желания поцеловать ее, Ян был вынужден довольствоваться лишь счастьем смотреть на нее.
– Мне кажется, вы недооцениваете мой дар стратега, – продолжал убеждать он. – Всего один танец, и вы увидите, с какой легкостью можно манипулировать человеческими умами.
Элизабет наконец безразлично кивнула и позволила ему увести себя с балкона.
Однако его уверенность была на секунду поколеблена, когда, войдя в залу, он заметил мгновенное похолодание обратившихся на них взглядов. Однако вскоре, когда Ян уже кружил ее в танце, он вдруг понял причину этого внезапного похолодания.
– Элизабет, – тихим умоляющим голосом произнес он, глядя на ее склоненную голову, – ну что за вид барашка, которого ведут на заклание? Поднимите голову, вздерните носик и дайте мне отставку или флиртуйте – но только не будьте такой робкой, иначе это будет расценено как признание вины!
Элизабет, которая танцевала с ним так же, как и со всеми предыдущими партнерами, уставившись безразличным взглядом в плечо, – подняла голову и посмотрела на Яна непонимающим взглядом.
– Что?
У него перевернулось сердце, когда в ее прекрасных зеленых глазах отразился ужас загнанного зверька. Ему стало ясно, что сейчас никакой логикой и убеждением не удастся заставить ее встряхнуться, и он воспользовался способом, который так хорошо сработал в Шотландии, когда она перестала плакать и засмеялась.
Быстро оглядев присутствующих, Ян сказал:
– Белховен сегодня просто бесподобен – о, эти атласные розовые панталоны!
Надо будет спросить у него имя портного, я закажу себе такие же.
Элизабет посмотрела на него так, словно опасалась за состояние его рассудка, но потом до ее сознания дошло, чего он от нее добивается. Когда она представила высокую мужественную фигуру Яна в комичных розовых панталонах, на губах ее появилась слабая улыбка.
– Я тоже весь вечер восхищаюсь этими панталонами, – ответила Элизабет. –
Может быть, вам заказать еще и желтую атласную накидку, чтобы они по-настоящему заиграли?
Он улыбнулся.
– Я думал о терракотовой.
– Необычное сочетание, – заметила она, – но оно, несомненно, сделает вас предметом всеобщей зависти.
Ян испытывал гордость за эту маленькую женщину, которая нашла в себе силы продолжить борьбу. Боясь, что не выдержит и начнет говорить о том, о чем собирался сказать завтра и наедине, он стал оглядываться вокруг в поисках новой темы для разговора. Его взгляд упал на Валери.
– Я правильно догадался, что Валери, которую мне представили, – та самая
Валери, что была автором записок, приведших нас в оранжерею?
Он понял, что сделал ошибку, заговорив об этом, потому что глаза Элизабет затуманились, и она со вздохом посмотрела в том направлении, куда был направлен его взгляд.
– Да.
– Хотите, я попрошу Виллингтона очистить залу, чтобы освободить вам необходимые двадцать шагов? Само собой, я буду вашим секундантом.
У Элизабет вырвался прерывистый вздох, и улыбка изогнула ее губы.
– У нее есть банты на платье? Ян посмотрел и покачал головой.
– Боюсь, что нет. – А серьги?
Он снова взглянул и нахмурился.
– По-моему, это родинка.
Улыбка зажглась наконец и в ее глазах.
– Конечно, это не очень крупная цель, но полагаю…
– Позвольте мне, – мрачно произнес он, и она засмеялась. Последние звуки вальса стихли и, провожая Элизабет к ее месту, Ян заметил, что к вернувшимся в зал Таунсендам направляется Мондвэйл.
– Вы стали маркизом, – сказала Элизабет. – И где же вы теперь будете жить: в Англии или в Шотландии?
– Кроме титула, я ничего не принял, – рассеянно ответил Ян, наблюдая за
Мондвэйлом. – Завтра у вас дома я все объясню. Похоже, как только мы подойдем к
Таунсендам, вас пригласит Мондвэйл, так что слушайте меня внимательно: позже я приглашу вас еще раз. Вы мне откажете, хорошо?
Она удивленно взглянула на него, но согласно кивнула.
– Будут еще какие-нибудь указания? – спросила Элизабет, когда до их друзей оставалось всего несколько шагов.
– Их очень много, но с ними придется подождать до завтра.
Заинтригованная, Элизабет переключила внимание на виконта Мондвэйла.
Алекс со своего места наблюдала за Яном и Элизабет, но была далека от восторга при виде этой пары. Пока они танцевали, она высказала мужу все, что думала о Яне Торнтоне, который сначала погубил репутацию Элизабет, а теперь пытается уверить ее, будто имел самые честные намерения. Джордан же, вместо того, чтобы признать Торнтона абсолютно беспринципным человеком, упорно стоял на том, что утром Ян все уладит, и в конце концов уговорил жену и бабушку ничего не говорить Элизабет до тех пор, пока Яну не будет предоставлена возможность поговорить с ней самому. И глядя на эту пару, Алекс от всей души надеялась, что Торнтон не причинит нового горя ее дорогой подруге.
К концу этого вечера большинство гостей Виллингтонов пришло к нескольким заключениям: во-первых, Ян Торнтон в самом деле является родным внуком герцога
Стэнхоупского (причем каждый говорил, что знал об этом всегда), во-вторых, вполне вероятно, что Элизабет Кэмерон действительно могла отвергнуть его два года назад (причем каждый утверждал, что всегда так считал), и в-третьих, ее отказ танцевать с ним второй раз означал, что она предпочитает ему своего бывшего жениха виконта Мондвэйла (но в это верилось с большим трудом).
