Кетрин почувствовала, что слезы наворачиваются eй на глаза от вида страданий, отразившихся на лице Перкинса.
— Хорошо, — повторил Уильям, — я оставлю сейчас тебя с ним, и я никому не скажу, кто он на самом деле. Мой корабль завтра отплывает, вам нет нужды беспокоиться, что я могу переменить свое решение. Желаю тебе счастья, Кетрин.
Он вышел из комнаты, и Кетрин повернулась к Мэттью со слезами, струившимися потоком по ее щекам.
— Он дурак, — задыхаясь от злости, произнес Мэттью. — Я бы убил его, если бы оказался на его месте.
— Заткнись! — огрызнулась Кетрин. — Не все так жестоки, как ты. Он истинный джентльмен.
— Тогда почему же ты не пошла с ним, раз ты от него в таком восторге?
— Потому что я люблю тебя, черт возьми! — заорала Кетрин.
Он слабо улыбнулся:
— Кети, любовь моя, иди сюда! Боюсь, что я не могу… — он тяжело осел мимо стула на пол.
— Мэттью! — она бросилась к нему.
Хэмптон потерял сознание. Его лицо стало пепельносерым. Она схватила тряпку, намочила ее и промыла его рану: узкую канавку на левой стороне головы. Но что же делать дальше? Здесь ему нельзя оставаться! Они обязательно заподозрят капитана третьего ранга Форреста, когда он не явится на следующий день на службу, и тогда, начав поиски, они непременно придут к нему на квартиру. Но даже если он и очнется, то все равно не сможет самостоятельно идти. Ей нужно было придумать, где же укрыть его, пока он не придет в себя и не восстановит свои силы. О гостинице и речи не могло быть. Единственный выход — спрятать его в своей комнате.
— Мэттью, очнись! — она потрясла его и приложила к его лицу холодную мокрую ткань. — Мэттью, очнись!
Его веки задрожали и открылись.
— Кети, — произнес он хрипло — …проклятый барон… я убил его!
— Мэттью, ты должен встать, как бы это не было тебе трудно! Идем! Нам нужно уходить! Держись! Не теряй пожалуйста, сознание! Держись! Иначе мы оба пропадем! Ты понимаешь?
Он кивнул, его глаза прояснились.
— Понимаю. Прости меня за все, Кети. Помоги мне встать.
Кетрин подтянула его и положила его руку себе на плечо, чтобы он мог опереться. Его лицо исказила боль при ее прикосновении.
— Сильно болит бок, — пояснил он. — Наверно, ребро сломано. Я упал с высоты в несколько футов, когда меня подстрелили. Возможно, у меня еще сотрясение мозга. О Боже, ноги словно из резины.
— Обопрись на меня! Я постараюсь не причинять тебе боли. Но, пожалуйста, не теряй сознание!
Казалось, прошло много часов, прежде чем они добрались до дома Ван дер Брайзов. Иногда Мэттью приходил в себя и мог идти довольно хорошо, но временами он просто повисал без сил на Кетрин, и ей приходилось прислоняться к стене, чтобы не упасть. Прохожие, попадавшиеся им навстречу, думали, что Хэмптон сильно поднабрался, и не приставали к ним с расспросами.
Когда они подошли к дому, Кетрин остановилась, озадаченная. Как же ей провести его в свою комнату? Пройди они через парадный или черный вход дома, все равно они перебудят прислугу, но и на дерево он вряд ли сможет влезть.
— Мэттью, — прошептала она.
Он пробурчал что-то неразборчивое, уткнувшись носом ей в шею:
— …я застрелил его… нет, не так… я бы тоже отдал бы его тебе, если бы ты попросила…
— Мэттью, очнись! Мэттью!
Его остекленевшие глаза глупо ей улыбались:
— Я удерживал тебя… ты понимаешь?.. в залог?.. нет, потому что я не джентльмен.
— Я знаю это. Послушай меня, Мэттью. Можешь ли ты вскарабкаться по этому дереву вон в то окно? Нам нужно либо пройти через вход в дом, при этом не издав ни звука, или же залезть по этому дереву. Ты понимаешь? Очнись!
— Да, — он с трудом пробивался сквозь густой туман, воцарившийся в его голове, Кетрин ждала, и он в конце концов пришел в себя. — Я могу залезть по дереву.
— Ты уверен? Может, лучше спрятать тебя в будке садовника?
— Я могу вскарабкаться по дереву, — взгляд Мэттью прояснился и стал острее.
— Тогда быстрей, пока ты вновь не потерял сознание!
Он подтянулся на нижних ветках и пополз вверх по стволу, стараясь не заорать от боли, острым ножом вонзавшейся ему под ребра при каждом движении. Кетрин подоткнула юбки и последовала за ним. Мэттью карабкался быстро и уверенно, как будто был здоров, и вскоре уже он прополз по одной из ветвей в окно ее комнаты. И тут вдруг все поплыло у него перед глазами, и ом изо всех сил вцепился в оконную раму и перекинул свое тело через подоконник. Кетрин забралась в комнату сразу же вслед за ним. Мэттью бросил взгляд на ее обнаженные ноги и улыбнулся.
— Как неприлично, мисс Девер! — остался он верен своей ироничной улыбке.
— Кажется, ты уже выздоравливаешь, как я посмотрю, — отчеканила Кетрин.
— Да, — сказал Хэмптон и тут же бесшумно свалился в долгий обморок.
Кетрин поймала его прежде, чем он успел упасть на пол, и уложила на постель. Затем она разорвала свою нижнюю юбку на полосы и забинтовала ему голову. Она осторожно прощупала его ребра. Ей показалось, что несколько ребер сломано, но она не знала, что полагается делать при переломах ребер. Она сняла с него ботинки и накрыла его одеялом. После этого ноги ей отказали, и она опустилась в кресло.
Кетрин разбудил испуганный шепот Педжин.
— О, мисс Кетрин, что происходит?
Моргнув, Кетрин взглянула на нее, пытаясь привести свои мысли в порядок. Педжин закрыла дверь на ключ и подскочила к креслу, в котором сморил сон Кетрин.
— О Боже, так я, значит, забыла запереть дверь? — простонала Кетрин и подавила в себе истерический смех, грозивший вырваться наружу.
— Мэм, почему вы спите в кресле? И что он здесь делает? — Педжин залилась румянцем. — Я… я хотела сказать, почему он весь в бинтах? Он похож на мертве…
— Нет, он жив! — встрепенулась Кетрин. — Он без сознания!
Она вскочила и подошла к Мэттью, опустив руку на его запястье, чтобы прощупать пульс. Пульс был учащенным.
— О, Педжин, если б ты только знала, в какую переделку мы с ним попали! — она быстро описала ночные события. — Что же нам теперь делать? Я даже не знаю, как лечить сломанные ребра!
Кетрин была готова заплакать, но Педжин сказала:
— Моему брату Томми однажды в пивной сломали три ребра в пьяной драке, и все, что тогда велел сделать доктор, это туго перебинтовать ему туловище. Я могу это сделать, я видела, как его забинтовывали.
Кетрин разодрала на бинты еще одну юбку. Они подняли Мэттью, и Педжин туго обмотала его. К тому времени, как они закончили бинтовать его, Кетрин уже полиостью овладела собой.
— А теперь, Педжин, я на весь день останусь в комнате, а ты выйдешь и скажешь, что у меня разыгралась страшная ипохондрия из-за ночного взрыва. Позаботься, чтобы кроме тебя никто сюда не входил. Я буду держать дверь закрытой. Принеси мне еду на подносе, да побольше, ведь Мэттью тоже нужно будет поесть, но не слишком много, чтобы не возбудить подозрений. Не позволяй Анжеле вызвать врача, дай ей понять, что у меня обычные женские страхи и беспокойства. И выясни все, что только сможешь, о взрыве броненосца.
