— Хочу, — быстро ответила я, — но категорически настаиваю на том, чтобы и вы выпили тоже. Сдается мне, вы нуждаетесь в этом не меньше.
На миг его губы изогнулись в подобии улыбки.
— Можно считать это медицинским предписанием, миссис Малкольм?
— Вот именно. Врачебным рецептом.
Таким образом, установилось некое перемирие, и Грей откинулся в кресле, катая свой бокал между ладонями.
— Значит, Джейми упоминал обо мне? — спросил он.
Должно быть, недовольство тем, что кто-то позволяет себе называть моего мужа уменьшительным именем, отразилось у меня на лице. Во всяком случае, мой собеседник тут же нахмурился и сказал:
— Если вы настаиваете, я буду называть его по фамилии, как мне случалось в официальной обстановке.
— Не стоит. — Я махнула рукой и сделала глоток бренди. — Да, он говорил, что вы служили начальником тюрьмы в Ардсмуре, где он содержался после вынесения приговора, что вы друг и что вам можно доверять.
Последние слова были произнесены мною с неохотой. Может, Джейми и считал, что может доверять лорду Джону Грею, но я его оптимизма не разделяла.
На сей раз его улыбка была не столь мимолетной.
— Рад это слышать, — тихо сказал Грей, глядя на янтарную жидкость в своем бокале и слегка покачивая его, чтобы полнее раскрыть букет бренди.
Он пригубил напиток и, набравшись решимости, поставил бокал на стол.
— Я встретился с ним в Ардсмуре, как он и рассказывал, — начал губернатор. — Когда эту тюрьму закрыли, а осужденных продали на принудительные работы в Америку, я устроил так, чтобы Джейми вместо высылки оставили под надзором в Англии — под честное слово, что он не попытается бежать, — приписав к поместью Хэлуотер, принадлежавшему давним друзьям моей семьи.
Он заколебался, нерешительно глядя на меня, но все же продолжил.
— Понимаете, сама мысль о том, что я могу его больше не увидеть, была для меня непереносима.
Потом в нескольких коротких фразах он поведал мне голые факты о смерти Джинивы и рождении Уилли.
— Он любил ее? — спросила я.
Благодаря бренди руки и ноги чуточку согрелись, но растопить ледяной ком в животе напитку не удалось.
— Он никогда не говорил со мной о Джиниве, — ответил Грей.
Он залпом допил бренди, закашлялся и налил новую порцию. Только после этого губернатор снова поднял на меня глаза и добавил:
— Но лично я, зная ее, сильно в этом сомневаюсь.
Губы его скривились в усмешке.
— Вообще-то он и об Уилли мне не рассказывал, но вокруг мальчика с рождения ходило множество слухов. О том, что юная Джинива родила сына не от старого лорда Эллсмира, поговаривали с самого начала, а годам к пяти внешность мальчика уже достаточно определенно указывала на его отца всякому, кто взял бы на себя труд полюбопытствовать.
Грей сделал еще один большой глоток бренди.
— Полагаю, моя теща была как раз из их числа, но она, разумеется, не проронила ни слова.
— Неужели?
— Конечно! — воскликнул он. — А вы, как поступили бы вы, оказавшись перед выбором — быть вашему внуку девятым графом Эллсмиром или незаконнорожденным отпрыском шотландского преступника?
— Понимаю.
Я пригубила бренди, стараясь представить себе Джейми в объятиях юной англичанки по имени Джинива, и весьма в этом преуспела.
— Вот именно, — сухо сказал Грей. — Джейми тоже это понимал. И принял весьма разумное решение оставить имение прежде, чем сходство станет очевидным для всех.
— И как раз тут в этой истории снова появляетесь вы?
Он кивнул с закрытыми глазами. В резиденции царила тишина, хотя какие-то отдаленные, приглушенные звуки давали понять, что люди здесь все-таки есть.
— Совершенно верно, — ответил Грей. — Джейми поручил мальчика мне.
Конюшня в Эллсмире была выстроена добротно: зимой обеспечивала уют и тепло, а летом простор и прохладу. Крупный гнедой жеребец прянул ушами, отгоняя пролетевшую муху, но стоял неподвижно, явно довольный тем, как ухаживал за ним конюх.
— Изабель весьма вами недовольна, — сказал Грей.
— Правда?
В голосе Джейми звучало безразличие. У него больше не было причин беспокоиться по поводу неудовольствия кого-либо из Дансени.
— Она сказала, что вы сообщили Уилли о своем намерении и это страшно его разозлило. Он орал и буянил целый день.
Джейми стоял вполоборота, но от Грея не укрылось, как взбухла от напряжения жила на его шее. Он качнулся назад, привалился к стене конюшни и некоторое время молча наблюдал, как энергично и равномерно ходит туда-сюда скребок, оставляя после себя темные следы.
— Ведь на самом деле было бы гораздо проще ничего не говорить мальчику, — тихо сказал Грей.
— Полагаю, да, ради леди Изабель.
Фрэзер повернулся, поднял скребок и рассеянно похлопал жеребца по крестцу. Грею в этом жесте увиделась какая-то завершенность; завтра Джейми должен будет уехать. У него перехватило горло, но он сглотнул, оторвался от стены и последовал за Фрэзером к дверям конюшни.
— Джейми, — произнес он, положив руку на плечо Фрэзера.
Шотландец развернулся, поспешно стараясь придать лицу бесстрастное выражение, но скрыть боль в глазах не сумел. Он стоял неподвижно, глядя на англичанина сверху вниз.
— То, что вы уезжаете, это правильно, — сказал Грей.
В глазах Фрэзера вспыхнула тревога, тут же сменившаяся настороженностью.
— Неужели?
— Кое-что может заметить каждый, даже глядя вполглаза, — сухо пояснил Грей. — Просто чудо, что до сих пор никто толком не присмотрелся к вам обоим, иначе все стало бы ясно.
Он оглянулся на гнедого жеребца.
— Они, например, всегда имеют внешнее сходство с производителем. И я склонен предположить, что любой ваш отпрыск был бы безошибочно узнаваем.
Джейми ничего не сказал, но Грей мог бы поклясться, что шотландец побледнел.
— Конечно, вы сами видите… хотя нет, откуда? — возразил он сам себе. — Ведь у вас нет зеркала?
Джейми покачал головой.
— Нет, — произнес он с отсутствующим видом, — я бреюсь, глядя на отражение в воде.
Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
— Ну ладно, — сказал он и посмотрел в сторону дома. Застекленные двери веранды были открыты на лужайку: в погожие деньки так приятно выбежать сюда поиграть сразу после ланча.
Фрэзер повернулся к Грею с неожиданной решимостью.
— Может, прогуляетесь со мной? — предложил он и, не дожидаясь ответа, вышел из конюшни.
Свернув, он зашагал по дорожке, что вела от загона к нижнему пастбищу. Пройдя не менее четверти мили, Джейми остановился на залитой солнцем прогалине рядом с ивняком на берегу пруда.
