Священник кивнул.
— Мы сможем завтра завершить нашу сделку? — спросил Алекс.
— Если деньги при вас — пожалуйста.
— Да, золото у Берка. Слава богу, он плыл во втором каноэ.
Священник удивленно вскинул густые брови, но ничего не сказал. Так же молча он приготовил раствор порошка из коры хинного дерева и протянул его Алексу.
— Я дам вам небольшой запас порошка с собой, — проговорил он.
— Obrigado.
— He за что, — ответил священник. — Вы делаете успехи в португальском.
— Как вас найти? — кивнул капитан.
— Томас в Витории и рыбак, к которому мы идем, знают это. Кстати, я отправил Томаса вперед, он приведет мулов для вас и вашей сеньориты. — Священник кивнул Алексу и скрылся в лесу. Кто-кто, а он чувствовал себя там как дома.
За неимением гребня, утонувшего вместе с остальными ее пожитками, Дженне пришлось расчесывать волосы пальцами.
— Господи, надо было последовать примеру Мэг, — досадливо морщась, посетовала она.
— Что вы имеете в виду? — не понял Алекс.
— Надо было остричься.
— Ни в коем случае, у вас такие красивые волосы! — запротестовал он.
— Только не сейчас.
— Потерпите, скоро будем на корабле, там вы сможете мыть их, сколько душе угодно.
— А что вы думаете делать дальше?
— Плыть прямиком во Францию небезопасно, потому что теперь, после подписания мирного договора, английские корабли наверняка курсируют вдоль всего французского побережья. Я все обдумал и решил идти в Луизиану — это в Северной Америке. Там «Ами» можно отремонтировать и как следует замаскировать, чтобы отправить на нем алмазы во Францию.
— Вы тоже хотите туда вернуться?
— Нет, думаю, мне не стоит возвращаться. Сироты, которых я там оставил, живут у хороших людей, я пошлю им денег, и этого будет достаточно. Мэг же и Робина я решил устроить в Новом Орлеане.
— А как насчет меня?
Дженне показалось, что капитан помрачнел. Или ему на лицо упала вечерняя тень?
— Вы можете уехать на Барбадос, — ответил он.
— Это исключено, — отрезала она холодно. — Уж лучше я пойду в гувернантки или…
— Нет, такая работа не для вас — вы слишком упрямы, вас уволят на следующий же день.
— Но я с самого начала решила пойти работать, если мы с мистером Мюрреем не сможем пожениться.
— Разумным ваше намерение не назовешь, — покачал Алекс головой, и в его глазах зажегся огонек, которого Дженна не видела уже целых пять дней. — Я дам вам денег, чтобы вы могли устроиться в Бостоне, Нью-Йорке или Филадельфии…
— Я не возьму у вас ни фартинга! — прервала его оскорбленная Дженна.
— Тогда… Как вы посмотрите на то, чтобы стать воспитательницей Мэг и Робина?
— В Новом Орлеане?
— Да. Я бы смог навещать их там.
У Дженны упало сердце — он не собирался оставаться в Новом Орлеане, видимо, считая, так будет лучше для нее и детей.
— Я подумаю о вашем предложении, — сказала она.
— Надеюсь, вы примете решение до того, как мы поднимемся на палубу «Ами». — Его просьба прозвучала скорее как приказ.
— Хорошо.
Алекс поднялся и, прихрамывая, пошел прочь.
Он прекрасно понимал, что не должен был предлагать Дженне денег, но ему хотелось дать ей возможность сознательного выбора. Скорее всего, она согласится на последнее предложение и заживет в Новом Орлеане спокойной благополучной жизнью, чего, собственно, он, Алекс, и добивается.
Он представил себе Дженну и детей вместе — в Новом Орлеане им будет хорошо. Но такому пропащему человеку, как он, потерявшему честь, навсегда загубившему свою душу, рядом с ней места нет. К тому же он почти калека, не говоря уже о том, что на него будут охотиться англичане, которые не дадут покоя тем, кто с ним сблизится.
Если Дженна и дети наконец окажутся в безопасности, он сможет снова заняться делами, например, той же контрабандой алмазов.
Вскоре в лагере появились двое одетых в белое мужчин с тремя мулами.
— Один мул для сеньориты, второй — для капитана, а третий — для меня, — оживился священник. — Теперь дело пойдет быстрее.
Дженна, которая натерла себе волдыри рваными и вечно мокрыми туфлями, обрадовалась неказистым вьючным животным так, словно перед ней были благородные скакуны. Алекс подошел, чтобы помочь ей взобраться на мула. Опершись на его плечо, молодая женщина почувствовала под рукой твердость напрягшихся мышц. Дженна невольно задержала руку у него на плече — ей вдруг снова безумно захотелось очутиться в его объятиях.
Как ни странно, он не отодвинулся, как обычно, а взял ее руку в свою и сказал:
— Такой, как вы, больше на свете нет.
Это было похоже на признание в любви, но прозвучало оно с сожалением.
Молодая женщина промолчала — она знала, что ответить, но боялась, что он примет ее слова в штыки. Отстранившись, она положила руку на холку мула. «Удивительно, но они чем-то похожи — мул и капитан», — вдруг подумалось ей.
Алекс с сомнением разглядывал маленькую рыбацкую шхуну, на которой знакомые падре собирались везти гринго: обшарпанная посудина с рваными парусами имела мелкую осадку и явно протекала — на дне стояла вода. При хорошем ветре такое утлое суденышко могло запросто перевернуться, отправив на дно всех своих пассажиров. К тому же от него тошнотворно воняло тухлой рыбой.
«Наверное, и от меня пахнет не лучше», — философски подумал капитан. Избегая смотреть на Дженну — видеть страх в ее глазах было невыносимо, — он обернулся к священнику:
— Ваши друзья сумеют найти мой корабль, падре?
— Не беспокойтесь, они отлично знают здешние острова, — махнул тот рукой. — Правда, тут их не меньше сотни, множество потаенных бухт и проливов, кстати, с давних пор облюбованных пиратами и контрабандистами. К сожалению, я не смогу составить вам компанию — у меня морская болезнь, — он вынул из внутреннего кармана сутаны мешочек и протянул его капитану: — Вот, сеньор, возьмите, это оставшаяся часть алмазов.
Алекс развязал мешочек и высыпал на ладонь его содержимое.
— Дженна! — позвал он.
Молодая женщина, разговаривавшая с Микки, извинилась перед ирландцем и тотчас подошла. Капитан молча протянул ей камни. Она с огромным интересом взглянула на них, потом выбрала один, голубой, и поднесла его к глазам — он тотчас заиграл, заискрился на солнце. Это было потрясающе красиво.
Полюбовавшись немного, Дженна вернула камень Алексу.
— Нет, оставьте себе, — покачал головой капитан. — Он ваш.
— Но все камни — собственность команды…
— Я заплачу за него из моей доли. Кроме того, вы хоть и не член команды, немало сделали ради общего блага: если бы не вы, мы бы до сих пор сидели на Мартинике.
