«Зачем нам эти земли в России, ради которых мы должны сражаться и проливать свою кровь? – твердил он им. – Зимой ночи здесь длинные, а дни короткие, а летом все наоборот. Ради того, чтобы соблюсти завещанные нам Аллахом законы и возносить ему положенные молитвы как обычно, на восходе и перед закатом солнца, нам придется забыть о сне. А во время месяцев строгого поста, когда есть и пить можно только лишь по ночам, мы погибнем от голода, ибо эти долгие дни воздержания попросту прикончат всех нас. Земли, куда мы держим путь, созданы Аллахом лишь для язычников, потому что нельзя оставаться мусульманином где-то в забытой Богом России».
Каким-то образом ему удалось убедить в этом и муфтия, которого он тоже перетянул на свою сторону. К тому времени, как мы подошли к Астрахани, ни у кого из моих людей уже не оставалось ни малейшего желания ни драться, ни даже защищать себя. Аллах против нас, рассуждали они, так что толку в их оружии? Даже сам Селим-Пьянчужка, хорошенько подумав, отказался идти с ними в это Богом проклятое место. И от этого они чувствовали себя еще более несчастными. И вот канал навсегда потерян для нас, а ведь это был наш единственный шанс разрубить мертвый узел между Персией и нашей великой державой. И теперь нам суждено сражаться друг с другом до тех пор, пока силы наши не иссякнут и мы не станем легкой добычей для тех же русских. Попомни мои слова, настанет день… И, зная все это, ты все еще хочешь поздравить меня?!
Тяжело вздохнув, Соколли-паша покачал головой. В комнате опять повисла вязкая тишина. Но потом он вспомнил о моем присутствии и о той вести, что я принес ему.
– Но смею ли я, ничтожный, роптать? – спросил он, изо всех сил стараясь сдержать желчную иронию, сквозившую в каждом слове, но она тем не менее просачивалась наружу, как вода сквозь песок. – Ведь нынче ночью я наконец стал отцом. Мой милый Абдулла, передай моей жене нежный привет. Я непременно поднимусь и взгляну на ребенка, как только ты сочтешь, что это возможно. А пока… подойди сюда. Смотри, вот первый подарок для моей дочки.
С этими словами Соколли-паша вложил в мою ладонь деревянную фигурку – гладко отшлифованную и ярко-раскрашенную, что выдавало ее иноземное происхождение. У мусульман такое не принято. Верхняя часть фигурки вдруг съехала в сторону, открыв моему взгляду еще одну, такую же, но поменьше, скрывавшуюся внутри нее, а внутри нее еще одну, и так дальше – семь крохотных деревянных куколок, уютно устроившихся одна в утробе другой. С трудом заставив себя оторваться от изумительного зрелища, я поднял голову и улыбнулся своему господину, не скрывая восхищения. Подумать только, подарок для дочери! Кто бы мог подумать, что Великий визирь способен на подобную нежность!
Улыбка, которой он ответил на мой удивленный взгляд, была достаточно честной. Однако в его глазах вдруг мелькнуло нечто такое, чего я так и не смог понять, сколько ни старался.
– Ты решил, что это я сам сделал? Нет, – извиняющимся тоном пробормотал он. – Неужели ты думаешь, у меня было время заниматься такими пустяками, когда моя армия разваливалась у меня на глазах? А теперь, Абдулла, ступай и купи все, что нужно для праздничного пира, который мы устроим через десять дней. Сласти для гостей и обязательно что-нибудь в подарок матери и дочери от ее… (он неловко откашлялся – намеренно?) от ее отца. Все, что тебе понравится. Я не знаю… Что-нибудь на свой вкус.
Я стоял и молча смотрел на маленьких деревянных куколок у себя в руке, не отваживаясь встретиться с ним взглядом. Мне хотелось задать ему вопрос… однако язык отказывался мне повиноваться. Но Соколли-паша сам обо всем догадался.
– Это от Хранителя Королевского Коня. Замечательный молодой человек! Он со своим полком свалился русским точно снег на голову, вырезал их всех до единого, а потом, естественно, полюбопытствовал, что у них в седельных сумках. Это, сказал он, его часть трофеев. И добавил, что будет крайне признателен, если я передам их своему ребенку вместе с его наилучшими пожеланиями.
После чего глаза его вонзились в меня, точно стальные буравчики, так что я счел за благо как можно скорее откланяться.
Еще толком не придя в себя, я бегом помчался в гарем, где увидел свою госпожу. Прижав к груди дочь, она спала сладким сном. Стараясь не дышать, я поставил деревянных куколок рядом с ними так, чтобы они первым делом увидели их, когда откроют глаза. Потом тихонько устроился на другом диване и молча любовался, как они спят. Прижавшиеся друг к другу мать и дочь на удивление были похожи на деревянные куколки, стоящие у их изголовья – еще один беглый отблеск вечности, позлащенный лучами солнца. Потому что хотя лица обеих и носили еще отпечаток усталости, а темные волосы прилипли колечками к влажному от пота лбу, но аура умиротворения, окружавшая их, чувствовалась даже на расстоянии. Они казались утомленными ангелами, решившими немного передохнуть от земных дел.
Непонятное, до сих пор не изведанное чувство вдруг всколыхнулось в моей груди. «Подумать только, – пронеслось у меня в голове, – что из всех людей, которых когда-нибудь суждено узнать этому еще несмышленому ребенку, я один могу вот сидеть и смотреть, как они спят!»
Хвала Аллаху, Повелителю Вселенной!
Сострадательному, Милосердному!
Слова Суры сами собой слетели с моих губ. И, сам того не сознавая, я возблагодарил Всевышнего – как бы его ни называли – за все, что послала мне судьба.
[1] Йелек – похожее на жилет или безрукавку одеяние восточных женщин, с доходящими до середины бедра полами, обильно вышитое шелком и золотом. Застегивалось на пуговицы. (Здесь и далее примеч. пер.).
[2] Диван – государственный совет в Турции.
[3] Кеч – небольшое двухмачтовое судно.
[4] Селадон – разновидность китайского фарфора цвета морской воды или серовато-зеленого цвета.
[5] Фета – сыр из козьего молока.
[6] Пессарии – свечи с особой пропиткой; употреблялись в качестве противозачаточного средства.
[7] Куруш (или пиастр) – денежная единица Оттоманской империи (с 1341 по 1922 г.). 1 турецкий фунт равен 100 курушам.
[8] Долма – род голубцов, фарш из баранины с рисом, завернутый в виноградные листья.
[9] Машалла (Mashallah) – благочестивая формула-заклинание, призывающая Аллаха и отгоняющая бесов.
[10] Сумах – колючее растение-паразит.
