Джеймс нахмурился. Он начал всерьез опасаться, что подобный взгляд на вещи у Фебы может проявиться и в ее рабочих контактах с журналистами. А он отвечал за то, чтобы все сотрудники королевской пресс-службы работали, так сказать, в одной упряжке, не позволяя себе каких бы то ни было вольных мыслей.
— Если у тебя такое отношение к этому, Феба, зачем ты пришла сюда работать? — спросил он. — И потом ты не права. Королева платит дворцовым слугам, швейцарам, лакеям и горничным меньше, чем в других местах по Англии! Меньше! Королева очень бережлива.
— Тогда почему же они работают здесь? Ради престижа?
— Разумеется, но не только. Когда человек через какое-то время уходит в другое место и тащит с собой рекомендательное письмо, подписанное самой королевой, это… ну ты сама понимаешь.
— И наконец, мемуары? Джеймс поморщился.
— Увы, к сожалению, и это правда. Несмотря на то что при поступлении на дворцовую службу человек подписывает что-то вроде декларации, в которой обязуется не предавать огласке ничто из того, чему станет свидетелем во дворце.
— А если он нарушит обещание, его привлекут по суду? — спросила Феба.
— Нет. Декларация — неофициальный документ.
— Так зачем же она нужна?
— Подписавший ее человек берет на себя некие моральные обязательства. Но конечно, он связан лишь своим честным словом.
— И сколько бывших придворных слуг его уже нарушили?
— Немногие, если брать за исходное общее число всех людей, когда-либо работавших на королеву. Бывший лакей принца Чарльза, уволившись из дворца, тут же написал автобиографию. Но книга не пользовалась спросом, потому что он просто не смог сообщить в ней ничего пикантного и душещипательного, ибо не располагал фактурой. Дело в том, что в жизни принца Чарльза нет и никогда не было темных пятен и секретов.
На Фебу это явно произвело впечатление. В этот момент Джеймса позвали:
— Звонят из «Морнинг ньюс».
— Что им нужно?
— Хотят, чтобы вы подтвердили сообщение о том, что королева каждое утро в сопровождении своей собачьей своры нагая купается в бассейне Букингемского дворца и что по ее просьбе на это время выключаются охранные камеры слежения, информация с которых поступает на мониторы в полицию.
Джеймс хлопнул себя по коленям и расхохотался:
— Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет!
Материалы о пресс-конференции Кэнди Уайлдмэн попали во все газеты. Равно как и ее фотографии, на которых она была изображена скорбно сгорбившейся на стуле и походила на третьесортную актрису, занятую в новой версии «Оклахомы».
«Я так любила Джеральда! — цитировали все издания. — Его измена едва не убила меня! Пусть Джеки Давентри поймет, что она совершила, сломав мне жизнь!»
— Какая стерва! — разбушевался Джеральд, прочитав газету.
Они завтракали у Джеки на кухне, как обычно, перед тем как ему идти на работу, но если раньше за столом по утрам царила веселая атмосфера, то сегодня она была омрачена.
— И Роланд Шоу такой же, — сказала Джеки, со стуком поставив на стол кофейник.
— Пора ему преподать урок, — буркнул Джеральд.
— Его голыми руками не возьмешь.
— Но должен же быть способ! Слушай, может быть, стоит припугнуть?.. Как говорится, взять на пушку… Тогда он, возможно, угомонится.
— Как же! Первым делом бросится в полицию с жалобами. Нет, это не выход. Вот если бы мне удалось написать о нем материал, где я всем рассказала бы о том, кто он такой, но… Он ловок и его нелегко схватить за руку.
— А мне пока придется заниматься Кэнди и ее непомерными требованиями.
Джеки участливо взглянула на него.
— Как ты думаешь, может быть, она не станет добиваться от тебя денег? Теперь, когда получила такую шумную рекламу? Ведь после всех этих статей па «Манхэттен старлайт» начнутся сплошные аншлаги.
— Да уж… ее станут вызывать на «бис», — сухо заметил Джеральд. — Господи, каким же я был дураком! И как меня только угораздило связаться с ней, не пойму! Ловко она спрятала своего дружка, ты не находишь? Как ей это удалось?
Джеки вновь глянула на первые полосы газет.
— Она хорошенькая. Я могу понять мужчин, которые попадаются на таких.
— Это всего лишь маска, дорогая. Маска, под которой скрывается — не к еде будь сказано — одна гниль.
Она глянула на Джеральда, который сидел напротив нее за кухонным столом с белой мраморной крышкой. Глаза их на мгновение встретились, и у Джеки екнуло сердце. Такова была ее неизменная реакция на взгляд его темных пронзительных глаз. Джеки невольно вспомнила, как они занимались любовью минувшей ночью. Джеральд был удивительным любовником, для которого на первом месте всегда стояло удовольствие партнерши, а потом уже свое собственное. Его появление в ее жизни, когда Джеки уже почти утратила надежду найти когда-нибудь настоящего человека, являлось настоящим чудом. Протянув руку, она сцепила свои пальцы с его пальцами и улыбнулась.
— Но ничего, все пройдет и впереди нас ждет замечательное будущее, правда? Мы будем вместе, и это главное.
Джеральд улыбнулся в ответ.
— Да. Как только я развяжусь с этой идиотской ситуацией, мы сразу поженимся. У нас будет настоящая, нормальная семья.
Джеки зарделась, словно девушка, перехватив его пристальный взгляд. В ней вновь пробудилось желание. Мысль о том, чтобы родить ему ребенка, до сих пор не приходила ей в голову, но сейчас, когда он сам намекнул на это, Джеки почувствовала себя самым счастливым человеком на свете.
— Мне ведь еще не поздно по возрасту, правда?
— Ты молода, любимая.
— Я хочу родить ребенка, — серьезно сказала Джеки. — Всегда хотела, но Ричарду это было не нужно.
Джеральд сильнее сжал ее пальцы. Наклонившись вперед, он нежно поцеловал ее в губы.
— Мы будем самой счастливой парой на свете, обещаю тебе.
— Я не сомневаюсь. — Они вновь встретились глазами. Джеки лукаво улыбнулась: — И знаешь… мне очень не хочется идти сейчас на работу.
Он снова поцеловал ее.
— Мне тоже. Ты сегодня можешь освободиться пораньше?
— Увы! Надо присутствовать на гала-концерте в «Алберт-холле», и еще я обещала заглянуть на бал в «Дорчестер». Плюс три коктейля, на которые меня пригласили. Господи, неужели я все это вынесу и не умру?
— Мне кажется, ты слишком напрягаешься на своей работе, любовь моя. Пять приемов за один вечер — это неслыханно!
— Если честно, Джеральд… я подумываю о том, чтобы уйти из «Сэсайети».
Его это удивило. Несмотря на то что она постоянно ворчала по поводу всевозможных приемов, званых обедов и людей, с которыми ей там приходилось встречаться, Джеральду казалось, что в принципе работа ей нравится.
