души исполненный отчаяния крик. Что привлекло его во мне? Осанка, движения? То, что так старательно взращивал во мне его высочества, старательно превращая меня в ту идеальную принцессу, коей он желал меня видеть.
«И даже то, как ты сейчас сидишь, в отчаянии взирая на дверь»…
Я взглянула на свои руки - они упирались в мягкий матрас, спина идеально ровная, с легким прогибом ввиду позы, голова чуть приподнята, и даже пребывая в отчаянии, я продолжала делать то, чему меня научили - держать лицо.
А тогда, десять лет назад, маленькая сиротка Сенна молила отпустить ее, говоря о том, что ее ждет жених. Самый лучший, самый красивый и самый любящий на свете. Как нелепа и безыскусна была та речь, наполненная искренними слезами и униженной мольбой. Но чем лучше то, что есть сейчас? Мне хочется кричать, но я боюсь повысить голос. Мне хочется сбежать, но я опасаюсь последствий побега. И менее всего мне хочется остаться здесь, я остерегалась того, что герцог последует совету двоюродного деда.
- Я не собираюсь вас насиловать, - слова, заставившие вздрогнуть.
Слова, от которых я с трудом сдержала горькую усмешку. Тот первый поцелуй, что являлся прямым следствием совершаемого насилия, сам лорд Каенар обозначил фразой «Я лишь приласкал тебя». Если то было лаской, что же тогда в представлении герцога является насилием?
- Будешь служить мне, - маг поднялся из кресла. - И нет, не в постели. До тех пор пока я буду доволен, мисс Асьен, ты будешь моей личной горничной. Но в день, когда ты меня разочаруешь…
Выразительный взгляд ненормально-черных глаз, не менее выразительно указал на постель.
- Все ясно? – насмешливый вопрос.
В отличие от его высочества, герцог Каенар всегда держит слово. За те десять лет, что я его знала, свое слово он не нарушил ни разу. Его высочество свое слово нарушал часто и с огромным удовольствием, а герцог…
Соскользнув с кровати, я опустилась на колени, склонила голову и произнесла:
- Я буду служить вам со всем усердием, мой господин.
Тяжелая пауза, и хриплое:
- Почему-то мне эта идея уже не по душе. Но я дал слово. Так и поступим. И смени наряд. Если хочешь оставаться нетронутой, я не должен видеть и полоски твоей кожи.
- Как прикажете, господин.
Пять шагов ко мне, я считала их про себя, и склонившись надо мной, лорд Каенар, язвительно прошептал:
- Слуги, благодаря, склоняют голову. У тебя же опущен лишь взгляд. Это не нижайшая благодарность, это высокомерный вызов. Ступай. Можешь сходить к семейству Бомари и забрать вещи, которые ценишь… если таковые найдутся.
И он отступил, позволяя мне встать.
Вскочив, я поклонилась, стараясь соответствовать манерам слуг, и не поднимая головы, покинула покои герцога.
***
Я никак не ожидала, что в пустом коридоре встречу того, кто проницательно остался на страже.
- Уболтала все же, - отталкиваясь от стены, произнес магистр Берион. – Глупо. Забеременей ты сегодня, избежала бы пребывания в стенах Императорской Академии, и в столице жила бы в моем поместье. Но молодые идиоты предпочитают долгий путь. Что ж, пусть будет так. Руку.
Я вытянула раскрытую ладонь, ожидая удара палкой в качестве наказания.
- Интересный жест, - насмешливо заметил магистр. - Но причинять тебе боль буду не я, наказывать своих слуг привилегия Каенара. Однако, когда пожелаешь перестать быть служанкой, я стану твоим щитом. Переверни ладонь.
Подчинилась молча, все так же не поднимая головы.
- Выучка у тебя, как у леди императорской семьи. Напрягает.
Но, несмотря на слова, магистр натянул мне на безымянный палец тусклое тоненькое кольцо.
- На всякий случай, - произнес он. - На тот случай, если Эльтериан снова возжаждет вещь, принадлежащую моему внуку. Ступай.
Поклонившись, и не найдя в себе силы поблагодарить за подарок, я поспешила прочь, почти не видя куда иду. Сердце бешено колотилось, в ушах эхом отзывалось «если Эльтериан снова возжаждет вещь, принадлежащую моему внуку» и отдельно слово «вещь». Поверить не могу… Так я всего лишь вещь, которую принц пожелал лишь потому, что на меня обратил внимание лорд Каенар? Из-за этого?! Лишь из-за этого?
Когда, промчавшись по коридорам гостиницы, я выбежала на улицу, в лицо ударил теплый ветер летнего вечера, вокруг слышались голоса, где-то играла музыка, стражи на дверях сопроводили меня настороженными взглядами, а я пыталась понять, в какой момент Эльтериан взглянул на меня не как на жалкую прислугу? Когда?
«Все, маленькая, все. Он тебя больше не тронет. Он тебя больше никогда не коснется, обещаю. Не дрожи, я рядом, я с тобой».
Неужели в ту страшную ночь?
В растерянности шагнула я в тепло летней ночи, растерянно шла по улицам к зданию городской ратуши, но растерянность схлынула, едва из темноты меня ухватила крепкая теплая рука, и Заклинатель прижал меня к себе.
- Цела? -хрипло спросил Гродари. - Пытки? Насилие? Не молчи! Я следовал за тобой от самой гостиницы, судя по выражению твоего лица, на тебя обрушилось нечто чудовищное. Асьен? Мы покинем город, слышишь? Сейчас же.
И чувствуя тепло его объятий, я тихо ответила:
- Нет.
Очень медленно Заклинатель отстранил меня и взглянул в мои глаза. Член ордена Заклинателей видит в темноте практически как днем, так что он мое лицо видел, а я его нет.
- Нет, я останусь, - произнесла твердо. – Пыток и насилия не было. Герцог Каенар нанял меня в качестве личной горничной.
- И ты согласилась? - лишь вопрос, но в нем читалось то, что ощущала столь недавно и я – отчаяние.
- Да, -просто ответила Гродари.
Его руки на моих плечах дрогнули, пальцы сжались, практически причиняя боль.
- Ты же умная девушка, - тихо произнес Заклинатель. - Я знаю тебя всего день, но ты умная девушка, Асьен. Так почему же?
- Мне больно… -и пальцы на моих плечах разжимаются.
А руки бессильно опадают. Я догадывалась, о чем сейчас думал месье Армель -несмотря на все наставления родителей, девушки стремились к магам, как мотыльки устремляются к горящему огню, и сгорали в этом пламени точно так же. Но разве девушка в семнадцать станет думать о том, как опасны маги? Нет. В юности опасность пьянит и кружит голову, а маги слишком притягательны, чтобы отказать себе в желании хотя бы приблизиться. Но мне предстояло разочаровать Заклинателя гораздо больше, чем если бы
