Приказав горничной разбудить после часу дня, она в блаженном предвкушении залезла под одеяло и уже через минуту крепко спала.
Маркизу показалось, что он и глаз не успел сомкнуть, когда из холла донесся громкий голос Нэда. Широко распахнув дверь, барон показался на пороге.
– Привет лежебокам! Время заниматься делами, а наше сиятельство продолжает преспокойно почивать!
– Пошел к черту, – пробормотал Джек, зарываясь в подушку.
Но Дарлингтон и не подумал. Вместо этого он подошел к окну и энергичным движением раздернул шторы. Водопад солнечного света хлынул в комнату.
– Вставай и начинай приводить себя в порядок! Ты не забыл: мы сегодня едем в конюшни «Таттерсолза»? Кроме того, у нас масса иных дел! – чересчур бодрым тоном воскликнул Нэд. – Молодость дается человеку один раз, и бездарно проспать ее – преступление!
– Поезжай один, я не могу, – отозвался Джек, залезая головой под подушку. Он прекрасно понимал, почему так старается приятель, но голова была словно налита свинцом.
– Еще чего?! – Нэд не собирался успокаиваться. Он схватил подушку и швырнул на пол. – Сегодня лорд Саймон продает своих рысаков! А кто полгода ныл, что хочет купить его вороного жеребца? Или ты решил уступить его лорду Блэнфорду?
Джек застонал, перевернулся на другой бок и начал натягивать на голову одеяло.
– Такие аргументы не принимаются! Не увиливай от прямого ответа!
Нэд присел на край кровати и принялся тормошить друга. Он прекрасно знал, что Джек сто миль на четвереньках проползет, но не уступит жеребца Эдварду Данлоу, лорду Блэнфорду.
– Еще усилие – и глаза откроются! – Нэд безжалостно ерошил волосы маркиза. – Я уже приказал Морису принести самого крепкого кофе, который он только способен сварить! Да не спеши ты так, у нас еще минут двадцать есть…
– Ох!.. Если бы ты знал, как мне иногда хочется тебя удавить!
Джек с трудом сел на кровати и, зевая, потянулся руками к шее друга. Нэд в шутливом испуге отпрянул.
– Ты что, красоту испортишь! – горделиво тряхнул он светловолосой головой с прической «а-ля поэт». – Лорд Байрон лишится своего единственного последователя!
Джек расхохотался и окончательно проснулся. Хотя чувствовал себя настолько изможденным, будто и не ложился спать.
– В общем-то, хорошо, что ты зашел, – сказал он Дарлингтону, стаскивая со спинки стула халат. – Лорд Саймон ждать не будет… Но еще, наверное, чертовски рано?
– Ага, всего час дня! – беззаботно отозвался Нэд. – С каких это пор тебе нужно больше трех часов, чтобы выспаться?
– С прошлой ночи… Ох!.. – Джек встал с кровати и направился в ванную. По дороге хотел взглянуть на себя в зеркало, но передумал и безнадежно махнул рукой. – Будто камни на мне всю ночь возили.
– А будет ли мне позволено спросить – кто это на вас их возил? – хихикнул Нэд. – До меня дошли слухи, что вы с мисс Дюруа прямо посреди бала куда-то столь внезапно исчезли, что вас никто не видел до самого утра.
– Ясно, – отозвался Джек, открывая воду. – Во всем Лондоне больше не о чем говорить, как только о моей скромной персоне…
– Не прибедняйся! – рассмеялся Нэд. – Сам прекрасно знаешь, что когда ты уезжаешь на рыбалку, лондонские сплетники подыхают с тоски.
– Вот я и думаю, – Джек на секунду выглянул из ванной, – плюнуть на все это и уехать в деревню… Пусть передохнут все до единого…
– Не надо, – сквозь смех отозвался Дарлингтон. – Тогда уж точно весь Лондон будет заключать пари, как долго ты сможешь высидеть в деревне. А ставки какие будут!..
– Да, пожалуй, – отозвался Джек, стоя под душем. – Черт, даже в деревню не сбежишь… И кто это сказал, что мы свободны в своих поступках? Человек всегда ничтожнейший раб массы обстоятельств…
Чувствуя, как струйки горячей воды барабанят по спине, он не ощущал ни бодрости, ни радости нового дня. Не знал даже, хочется ему на самом деле купить того вороного или уже нет… Глупости, просто перебрал вчера! И не спал… Но мысли все туже свивались в клубок вокруг того, о чем вспоминать не хотелось. Было и прошло. И свет клином на ней не сошелся!
– Ты что, заснул там? – расслышал он голос Нэда.
Джек вначале просто покивал, но все же отозвался, подставляя лицо под струи:
– Надо отоспаться как следует… И выбросить всякую дурь из головы.
– Вот и я о том же! После «Таттерсолза» можем сразу закатить к мадам Робюшон, – весело болтал барон, осторожными движениями пальцев поправляя прическу. – Мне по секрету рассказали, что у нее новые девочки. Прелесть какие!.. О, вот и Морис с кофе! Жизнь продолжается, маркиз!..
На конюшни «Таттерсолза» они добрались, когда первые лоты были уже проданы. Однако им пришлось ждать почти час, пока выставили вороного жеребца лорда Саймона.
Торги с самого начала разгорелись яростные. Жеребец за прошлый год ни разу не выходил из первой десятки, и знатоки считали, что полной своей силы он еще не показал. Буквально за несколько минут цена так выросла, что претендентов осталось двое: Джек и лорд Блэнфорд.
Маркиз вошел в азарт, и его уже мало волновало, сколько придется выложить за вороного. Состояние, нажитое предками в Индии, могло позволить ему почти все в этом мире. Кроме того, он отнюдь не все свои вечера проводил за карточным столом и умел извлекать неплохую прибыль, ассигнуя множество перспективных предприятий почти во всем мире.
Аорд Блэнфорд, красный от натуги, продолжал торги, дрожа от бешенства, а Джек лишь посмеивался. Он знал, что может купить десяток Блэнфордов и у него останется еще достаточно средств, чтобы построить несколько железных дорог в дополнение к тем, которыми он уже владел.
Наконец ему надоело. Услышав сумму, на которую решился Блэнфорд, он подождал и на последнем счете набавил сразу десять тысяч. Лицо Эдварда Данлоу сделалось багровым.
– Черт тебя побери, Рэдвер! – проревел он, глядя на маркиза как на смертельного врага. – Мне так нужен этот конь!.. И ты это прекрасно знаешь!
– Тогда заплатите за него, сколько просят, – с улыбкой пожал плечами Джек. – Извините, не хотел вас обидеть.
– Как ты заплатил француженке прошлой ночью? – не унимался Блэнфорд. – Сколько она с тебя запросила?
– Во-первых, – лицо Джека окаменело, но голос оставался спокоен, – это не твое дело. А если тебе обязательно нужен ответ, то вот он: присылай секундантов.
Лицо невысокого ростом и довольно тщедушного графа Блэнфорда совсем почернело. Храбрецом он не считался никогда, и все щекотливые ситуации предоставлял разрешать где-нибудь в темном переулке своим конюхам. Но с маркизом это способ явно не проходил.
– Видал я тебя, Рэдвер… – дрожащим от злости голосом произнес он.
