– Всю ночь, – отозвался Джек вполне серьезно.
Она глубоко вздохнула и со стоном повернулась на спину.
Ночная темнота за окнами сменилась легким намеком на серый рассвет. Последние угли в камине истлели в седой пепел. Джек лежал, подложив под спину подушку, голова Венеры покоилась у него на груди, золотой шелк волос, рассыпавшись пышными волнами, щекотал подбородок.
– Ты заснула? – спросил он негромко.
Она ответила не сразу.
– Гости, наверное, разошлись… Как мы будем уходить?
– Легко. Самые зловредные старухи давно уже спят. А те герои, что еще остались, наверняка в такой кондиции, что им на нас наплевать.
Венера пожала плечами и теснее прижалась к нему.
– Утром я пришлю тебе букет, – пробормотала она, взглянув лукаво снизу вверх. – Ты заслужил.
– Мне бы лучше подошло что-нибудь с изумрудами, под цвет твоих глаз.
– Теперь я понимаю, почему все женщины от тебя без ума…
– Не подлизывайся, – ворчливо сказал он.
– И не думала.
Венера повернулась на живот и посмотрела ему в глаза. Но он смотрел куда-то в сторону.
– Думала… – пробормотал маркиз. – Я в этом кое-что понимаю.
– Слишком много ты понимаешь! И слишком много о себе мнишь.
– Кое-что… Но тебе не идет разыгрывать из себя кокетку.
– А может, мне хочется? – Она все пыталась заглянуть ему в глаза. – Опять будешь спорить?
– И не собираюсь, – лениво, будто в полусне, покачал он головой.
– Тогда завтра встретимся опять?
Джек приподнялся с подушки и смущенно кашлянул.
– Мне всегда казалось, что это мужчина должен предлагать.
– Какая разница? – спросила она. – Давай считать, что ты предложил. Я ответила: «С удовольствием!»
– Конечно! Только где?
– У нас есть небольшой дом на Белгрэйв-сквер, он достался матери в наследство от ее родителей. Сейчас я там живу одна.
– А компаньонка? Этакая престарелая мегера в чепце с морализаторскими сентенциями, пьющая на ночь валерьянку?
– Я что, похожа на девицу, которая нуждается в компаньонке?
Джек пожал плечами:
– У всех молодых дам есть. Наперсницы…
Без дальнейших слов было ясно, как маркиз относится к этому сословию, всегда изрядно портившему жизнь любителям быстрых побед на любовном фронте.
– Я тебя слушаю и представить не могу, как ты ухитряешься заводить романы с дамами под носом их мужей, если даже компаньонок боишься!
– У меня есть свои секреты. – Джек шутливо выпучил глаза и с хитрецой посмотрел на нее. – Во всяком случае, так все считают.
– Понимаю. А что тебя больше всего привлекает в женщинах?
– Ты задаешь слишком много вопросов.
– И все-таки? – Она секунду помедлила. – Ты, кстати, выиграл пари…
– Да не заключал я никакого пари!
Рука маркиза, гладившая плечо Венеры, замерла. Он нахмурился.
– А кто заключал?
– Не скажу. Кроме того, ты не знаешь этих людей.
– Но все же – оно касалось меня? Говори! Я хочу знать, что будут болтать обо мне завтра во всех салонах сиятельной английской столицы!
– Одно могу сказать – не я все это затеял.
– Но пари касалось меня?! И в чем оно заключалось?
– Ну… – Джек поморщился, подбирая слово. – Можно ли тебя… завоевать.
– Ясно. Что ж, ты выиграл…
Венера отбросила его руку, села и теперь смотрела на Джека так, словно видела в первый раз. Глаза ее потемнели, сделались почти черными. Губы сжались в решительную линию.
– Говорю тебе, я не заключал никакого пари!
– Но твои друзья! Все эти блистательные прожигатели беззаботной жизни, которая досталась им только благодаря заслугам родителей… Как я хорошо знаю вас! За ужином, за карточным столом делитесь друг с другом рассказами о своих победах. Подонки!
– Все было не так! И не стоит придавать этому такого значения.
Он тоже сел, хотел взять ее за руку, но Венера отстранилась.
– Так расскажи мне, как все было.
Опять оттолкнув его руку, она встала.
– Венера, погоди! Я все объясню!
– Не надо мне твоих объяснений! Слова можно говорить какие угодно, суть от этого не меняется.
Она быстро двигалась, собирая по комнате свою одежду. Маркиз наблюдал за ней, пытаясь угадать, что она чувствует сейчас на самом деле.
– Отвернись!
Джек пожал плечами, встал с дивана и поднял с пола брюки.
– Я провожу тебя. А то действительно рискую оказаться неучтивым подонком. Я не такой, и у меня есть понятие о чести…
– Не стоит…
Она взглянула на него без всякого выражения, словно на пустое место.
Джек наблюдал, как она одевается. И только когда Венера подошла к зеркалу и принялась закалывать волосы, пробормотал:
– Послушай, в чем я виноват?
– Я не хочу с тобой говорить! Ты ни в чем не виноват. Пусть все остается как есть. Теперь все равно ничего не исправишь.
– Господи, я никому ничего не расскажу! В этом ты можешь на меня положиться.
– Мне все равно: – Венера посмотрела на свое отражение в зеркале и горделиво вскинула голову. – А ты радуйся. Сумел добиться своего. Можешь записать в реестр легких побед, чтобы не забыть потом.
– Я тебе в сотый раз говорю!.. – Джек шагнул к ней, но остановился. – Не заключал я никакого пари.
– Больше всего на свете жалею, что встретила тебя!
– Час назад ты так не считала.
Венера перестала закалывать волосы и резко обернулась.
– Да, ты очень хорош в постели, Рэдвер! Ты просто великолепен! Это ты хотел услышать? Но я проклинаю тот час, когда встретила тебя! Пусть с тобой пытают свое счастье другие.
Она решительно направилась к выходу, распахнула дверь и с таким грохотом захлопнула ее за собой, что гулкое эхо разнеслось по пустым коридорам второго этажа.
Джек стоял, по-прежнему держа в руках брюки. Если бы он не был так расстроен, то обязательно усмехнулся бы. Венера так и не заколола толком волосы и удалилась, имея довольно растрепанный вид, но ей было на это, похоже, плевать.
Вопреки ожиданиям Венеры людей в танцевальном зале почти не убавилось. Хозяйка дома в окружении нескольких дам что-то оживленно рассказывала, приятельницы кивали, обмениваясь полными понимания взглядами. Мисс Дюруа подошла, учтиво поклонилась, поблагодарила герцогиню и распрощалась.
– Я провожу вас, – поспешно предложила Пегги, встревоженно посмотрев на девушку. Она сразу заметила сердитый блеск в глазах Венеры.
Дождавшись, пока их никто не мог слышать, герцогиня придержала мисс Дюруа за локоть И сказала:
– Сразу хочу извиниться за Джека… если его поведение требует этого.
Венера быстро шагала к выходу и молчала, старательно избегая хитрого взгляда герцогини.
– Порой он может быть грубоват, – продолжала Пегги самым доверительным тоном, – но, поверьте, он неплохой человек и все делает вполне искренне…
