Цыгане даже утверждали, что жили тут табором еще со времен римских легионеров. Вайдекр спокойно принял их, как естественный ход вещей, такой же неизбежный, как овечья болезнь летом или снегопад зимой. Раньше, бывало, женщины в Экре жаловались, что у них пропадает с веревок белье, а с грядок — спелая морковь или репка. Но на появление или исчезновение цыган никто повлиять не мог.
Каждую зиму они устанавливали свои фургоны на одном и том же месте небольшим кругом с горящим целый день костром посередине. Старые люди говорили, что если цыгане раскинут табор ранней осенью, то надо ждать холодной зимы, потому что они умеют предчувствовать изменение погоды, так же как умеют предчувствовать его звери. В эту зиму цыгане появились у нас довольно поздно.
Мы повернули лошадей и поскакали через заросший парк в спокойном, дружеском молчании старых товарищей. Лошади шли почти бесшумно, утопая копытами в мягкой земле. Вдруг Си Мист подняла голову, испуганно всхрапнув, и мы увидели, как из леса выскочил кролик и поскакал по тропе впереди нас. В воздухе послышался звон бубенчика, и над деревьями промелькнул ястреб. Сложив крылья, чтобы погасить скорость, он настиг несчастного зверюшку, и вот уже растопыренные лапы со страшными когтями вонзились в шею кролика. Тот закричал каким-то детским криком и упал мертвым. Ястреб, окончательно сложив крылья, уселся на его тушке и оглянулся вокруг. Увидев нас, он замер в удивлении, бесстрашно уставившись на нас своими неподвижными золотистыми, как бархатцы, глазами.
— Это птица мистера Мэгсона? — шепотом спросил меня Ричард.
Я молча кивнула. В подлеске раздался негромкий хруст ветвей, и оттуда выбежала черная собака. Весь совершенно черный, без единого пятнышка, пойнтер бежал, прижав нос к земле, пока не увидел ястреба с его жертвой. Великолепно выдрессированный, он тут же растянулся на земле, вытянув передние лапы и высоко подняв голову. Он был похож на льва, каким его изображают на картинках в детских книжках.
Из лесу донесся звук тяжелых шагов, и перед нами возник сам Ральф, держащийся для опоры за ветви. Он кивнул нам обоим, но не сказал ни слова, и мы тоже догадались не раскрывать рта. Все так же молча он подошел к ястребу, на ходу расстегивая маленькую сумку у себя на поясе. Затянутой в огромную охотничью перчатку рукой он достал оттуда кусок кровоточащего мяса и протянул его птице. Та повернула голову и полубегом, полулетом подобралась к хозяину и вспрыгнула к нему на кулак. Наклонив небольшую головку, она стала, не торопясь, разрывать мясо на длинные полоски и есть. Ральф снял с пояса легкий, но прочный шнурок из сыромятной кожи и, связав ястребу ноги, оставил второй конец у себя в ладони. Затем он кивнул собаке, и та, осторожно ухватив зубами кролика, отнесла его хозяину. Ральф сунул его в ягдташ и, потрепав собаку по голове, дал ей тоже кусок мяса. И только после этого он повернулся к нам и улыбнулся. Ястреб, балансируя, сидел спокойно на его кулаке, и кремово-серые перья на его грудке радужно блистали в свете солнца.
— Добрый день, мисс Джулия, добрый день, мастер Ричард, — поздоровался Ральф.
— Так-то вы придерживаетесь субботы, мистер Мэгсон? — сказала я в восторге, что мы поймали его.
— Я — старый безбожник, — улыбнулся он. — Но есть я все-таки должен, мисс Джулия?
— Добрый день, — степенно прервал нас Ричард, но он тут же забыл свою важность. — Это было отлично! Мы все видели, он настиг его как раз перед нами. Я в жизни не видел охоту с ястребом так близко! Прямо перед носом!
— Да, он красавец, — гордо ответил Ральф. — Этот ястреб у меня уже три года, и я ни разу не видел, чтобы он промахнулся.
— А что он берет самое крупное? — спросил Ричард.
— Как-то он взял пару зайцев, — стал припоминать Ральф. — Да и фазанов тоже брал, куропатка вообще для него не добыча, как и утка. В общем, целая семья может питаться по-королевски, если у них будет такая птичка.
— Не удивлюсь, если он никому не позволит взять себя в руки… — с намеком предположил Ричард.
— Нет, отчего же, вы можете подержать его, — рассмеялся, сразу все поняв, Ральф. — Только слезьте сначала с лошади, он не любит сидеть высоко, это его единственный недостаток, и в моих глазах достаточно досадный. Я держу его для коротких перелетов, но к концу дня так устаю, что и это мне не под силу.
Ричард спрыгнул с Принца, и Ральф положил свободную руку на поводья. Из сумки он достал еще одну охотничью перчатку, и Ричард надел ее.
— Прежде держали ястреба? — вполголоса спросил Ральф. Ричард отрицательно покачал головой. — Берите его сзади. Положите тихонько руку на мою, около того места, где находятся его лодыжки. — Ричард вытянул руку, как ему было сказано, и птица, чуть помедлив, перешла на его руку так же естественно, как она пошла к Ральфу.
— Предатель, — любовно-насмешливо протянул Ральф и, отдав Ричарду уздечку, стал показывать, как надо держать ее на ладони. — Держите покрепче, чтобы не выронить случайно. Уздечка ястреба должна лежать на ладони вот так.
Ричард сосредоточенно кивнул.
Я заметила, что перья на грудке птицы потеряли свою гладкость, словно бы взъерошились, отчего она сразу стала выглядеть недовольной и тощей. Ее оранжевые глаза смотрели настороженно, и мне мгновенно стало не по себе, а в голове послышался странный шум, будто бы сразу полдюжины голосов зашептали мне что-то предупреждающе.
— Хочешь пройтись с ним? — предложил Ральф. Ричард с восторгом кивнул. — Тогда прогуляйся по тропинке недалеко. Только смотри, чтобы его ноги все время оставались на твоем кулаке.
Ричард осторожно двинулся вперед, пытаясь не шевелить рукой.
— Смелее, не бойся! — крикнул ему вслед Ральф. — Он привык к моей хромоте и сейчас, наверно, чувствует себя как яхта в штилевую погоду.
Ричард пошел чуть быстрее, и мы увидели, как ястреб, подпрыгивая, старается удержать равновесие.
Ральф погладил шею Си Мист и взглянул на меня.
— Дома все нормально после сева? — спросил он.
— Да, — кивнула я.
— Он еще долго останется дома?
— Нет, завтра уезжает.
— Завтра мы пашем на общинной земле, — лаконично напомнил Ральф.
— Я обязательно приду.
В это время Ричард уже шел обратно, и я поняла, сама не зная почему, что ястреб боится. Я ощущала какое-то странное покалывание у основания больших пальцев на каждой руке, чувство такое неожиданное и безошибочное, что я осмотрела перчатки, не насажала ли я заноз в кожу. Когда я перевела взгляд на птицу, то увидела, что перья на ее грудке топорщатся в разные стороны.
Увидев Ральфа, ястреб расправил крылья и попытался полететь к нему. Ричард натянул уздечку, и она дернула ноги птицы, поймав ее на лету. Через секунду ястреб болтался вверх ногами, повиснув на шнурке, а его крылья беспомощно бились в воздухе.
