— Нора, сейчас середина дня, — заметил он, когда служанка заколола ей волосы и напудрила их. — Что же ты станешь делать вечером?
Его жена рассмеялась:
— Ты будешь удивлен, дорогой. Но ничего, тебе тоже нужно преобразиться в сельского дворянина. Если уж не во французского, то хотя бы в английского. Не стоит сердить Дюфренов. Так уж получилось, что теперь мы с ними родственники, и если мы хотим разузнать, находится ли причина того, что случилось с Деирдре, здесь, тогда нам лучше с ними подружиться.
Таким образом, Дуг втиснулся в бриджи и в туфли с пряжками и спустя немного времени вел вежливую беседу с Жаком и Луизой Дюфрен. Деирдре и Виктор также нарядно оделись, однако они уже строили планы на следующий, не такой напряженный вечер. Совместные планы, как с облегчением отметила Нора.
Виктор хотел посмотреть, как идут дела в поселении рабов, и провести там врачебный прием, а Деирдре планировала сопровождать его и помогать ему.
— Ты интересуешься уходом за больными, Деде? Это что-то новое, — обрадованно сказала Нора своей дочери. — Значит, ты вcе же идешь по моим стопам?
Деирдре улыбнулась.
— Если я хотя бы время от времени хочу видеть Виктора, мне не остается ничего иного, — пошутила она. — А здесь у чернокожих… Им ведь больше никто не помогает.
Это удивило Нору. Собственно говоря, в каждом поселении рабов были целители, которые имели по крайней мере хотя бы начальные представления о природной медицине и всегда были рады научиться чему-то дополнительно.
И, естественно, были женщины, которые занимались уходом за больными уже потому, что им приходилось заботиться о своих родственниках.
Виктор бросил на свою тещу многозначительный взгляд, прежде чем она успела выразить удивление.
— Я был бы рад, если бы ты присоединилась к нам, belle-mère, — пригласил он Нору. — Может быть…
Виктор не стал говорить дальше, однако, разумеется, речь шла о надежде установить с ее помощью контакт с одной из местных знахарок — баарм мадда. Нора с удовольствием согласилась. Она горела желанием увидеть поселение рабов в поместье Новый Бриссак.
Между тем Дюфрены и их гости уселись за стол и им подали первое блюдо.
Дуг нерешительно ковырял вилкой в коктейле из крабов. Неужели яд Макандаля действительно не имеет вкуса?
— Ах да, верно, вы ведь тоже своего рода целитель, — обратилась Луиза Дюфрен к Норе. Слово «доктор» явно не хотело слетать с ее губ. — Для меня вообще является загадкой то, как можно разбираться в медицине, однако в этом есть нечто привлекательное. — Это прозвучало так, словно Нора только что вслух восхитилась изучением кровососущих насекомых.
— Это было в некоторой степени необходимостью, — невозмутимо объяснила Нора. Она с болью вспомнила о днях, проведенных с Элиасом, ее первым мужем. Иногда ей приходилось придумывать предлог, чтобы объяснить свою заботу о рабах. Нечто подобное, казалось, было и здесь. — Наш единственный врач в Кингстоне… ну да, он слишком хорошо знаком с бутылкой, если вы понимаете, что я имею в виду. К тому же черных он все равно не лечит. Таким образом, если кто-то из рабов говорил, что он болен, право решать, трудоспособен он или нет, предоставлялось надсмотрщикам. А они почти всегда посылали людей на поля, и те зачастую умирали от болезней или ранений, которые можно было бы вылечить за три или четыре дня при соответствующем уходе. Это огромные финансовые потери, ведь полевой раб стоит целое состояние. На сегодняшний день на Ямайке почти ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что выгоднее обращаться за помощью к врачевателям. А очень большие плантации даже имеют собственных докторов.
Виктор кивнул.
— Вы повторяете мои слова! Отец, твои рабы, а сейчас еще и рабы Жерома… Получается почти шестьсот человек. Стоит кого-то нанять для того, чтобы их лечить… Я даже сам мог бы…
Он замолчал. Разумеется, Виктор предпочитал свой дом в Кап-Франсе замку своих родителей, однако, может быть, жизнь на плантации сделала бы Деирдре счастливее. Казалось, ей своеобразие старших Дюфренов мешало значительно меньше, чем ему самому. Она, очевидно, очень быстро привыкла наряжаться на каждую встречу со своей свекровью и свекром, как на государственный прием — а, за исключением обеда, у нее в Новом Бриссаке свободы было больше, чем в городе. Никого не волновало, выезжает она верхом на прогулку или нет. Виктор слышал, как Деирдре призналась своей матери, что даже нашла здесь речку для купания.
— Конечно, там время от времени можно увидеть крокодила, — заметила Деирдре, подмигивая. — Но днем они абсолютно не опасны. Крокодилы охотятся только по ночам.
На самом деле никто никогда не слышал, чтобы крокодилы на Эспаньоле на кого-то нападали, однако Виктор все же беспокоился, и Нора тоже с удовольствием отказалась бы от купания в присутствии этих рептилий. Она предпочитала море, однако бухта красных манговых деревьев находилась недостаточно далеко, чтобы можно было чувствовать себя защищенной от любопытных взглядов.
Жак Дюфрен лишь покачал головой в ответ на очередную попытку своего сына.
— Еще чего не хватало — чтобы ты работал врачом здесь на плантации! — возмутился он. — Что скажут люди? Дюфрен, который падает перед ниггерами в грязь и лечит их испачканные ноги? И при этом ты еще хочешь пользовать соседских дам, да? Это невозможно, Виктор! Да и ни к чему все это. Чернокожие парни очень крепкие, а их бабы еще крепче. А если у нас все же кто-то и умрет… Мы здесь не голодаем, мадам Фортнэм. Мы в состоянии возместить наши потери.
Дуг вздохнул. Он уже не знал, сколько раз ему приходилось выслушивать эти аргументы. При этом он надеялся, что паписты на Эспаньоле признают, что у их рабов тоже есть душа. В конце концов, священники не жалели усилий, чтобы спасти чернокожих с помощью крещения. Однако это, казалось, приобретало значение лишь после того, как новообращенные прощались с жизнью. До тех пор пока рабы были живы, с ними обходились так же, как с обычным товаром, стоимость которого сравнивалась с расходами на его приобретение и хранение.
К счастью, Луиза Дюфрен закончила обед раньше, чем разгорелся спор. Дуг вздохнул. Он уже сейчас мечтал вернуться в город, а еще сильнее — в Каскарилла Гарденс. Но тем не менее он все же старался поддерживать вежливый разговор.
— А как насчет того, монсеньер Дюфрен, чтобы показать мне, как выращивают кофе, пока наши добрые самаритяне будут заботиться о ваших рабах? — спросил он с простодушным видом.
Конная прогулка казалась Дугу прекрасным времяпрепровождением после плотного обеда. Однако при виде элегантной одежды Жака Дюфрена он вряд ли мог представить себе, что этот плантатор лично будет инспектировать свою плантацию. Отец Виктора, очевидно, больше занимался продажей произведенных продуктов, нежели управлял плантацией. Этим, казалось, занимались главным образом его наследники. Жисбер в настоящее время находился на кофейной бирже в Порт-о-Пренсе, а управление плантацией они оба предоставляли надсмотрщикам.
