— А что с Диланом?
Уэльский лазутчик безмолвно развел руками. Вождя мятежников не обнаружили ни среди убитых, ни среди раненых. Взятые в плен уэльские воины упорно отказывались говорить, как и куда скрылся их главарь.
На какое-то мгновение лес, росший по склонам ущелья, — родной ей с детства пейзаж — показался вдруг зловещим, но… из-за поворота явился Ричард — прямо держащийся на коне и, значит, невредимый.
— Я обещал, что вернусь до полудня. Я не запоздал. Она шла рядом с ним… рядом с его боевым конем, держась за стремя и гордо подняв голову.
— Если оглянешься и увидишь сзади меня Филиппа, не удивляйся. Мой братец сегодня спас мне жизнь, и теперь он с нами.
— Спас? А иначе бы… — Элен задохнулась, не в силах спросить, но Ричард опередил ее с ответом:
— Иначе было бы четверо на одного. А Филипп взял на себя двоих.
Тангуин, вероятно, подмешала лекарственный порошок в жаркое, которое подала Элен и Ричарду. Насытившись, они оба сидели друг против друга и молчали.
Старуха возилась с посудой, а Симон чистил меч, кинжал и доспехи хозяина.
— Симон!
Юноша встрепенулся.
— Сходи и посмотри, не закончил ли отец Дилвейн благодарственный молебен по случаю нашей победы. Я хочу поговорить с ним. Пусть он зайдет сюда.
Симон подчинился, и минуту спустя долговязый худой священник, сгибаясь в три погибели, проник в низкий шатер.
— Чем я заслужил твое расположение, святой отец? Я, который убил своей рукой множество славных воинов Уэльса?
Они стояли рядом, чуть пригнувшись, ибо были слишком высоки ростом — один светловолосый, другой — темный и непроницаемый, словно дух ночи, и каждый осознавал свою силу.
— Разве ты не догадываешься, сын мой? Можно ли тебя так называть, Кентский Волк?
— Можно.
— Ты полюбил, а за это прощаются многие грехи. Любовь охраняла тебя не единожды, а много раз…
— Я хотела умертвить его, — призналась Элен, содрогнувшись от жутких воспоминаний.
— Но Господь отвел твою руку, потому что у Него, Всевышнего, есть и свои маленькие пристрастия…
Отец Дилвейн замолк, как бы ожидая, что кто-то задаст ему вопрос. И Элен спросила:
— Какие же пристрастия есть у Господа?
— Среди тьмы, горя и крови, пролитой в ручьи и реки, люди должны создать убежище — не каменные стены оградят их, а любовь. И холодный камень тогда станет теплым, и путник одинокий придет к ним на огонек. А Господь возрадуется.
— Почему же Господь столько раз подвергает нас испытанию? — поинтересовался Ричард.
— А ты, сын мой, неужели хотел бы родиться и умереть праведником? На то душа и дана тебе, чтобы прошла она тяжкий путь и обрела любовь истинную, мир и покой и заслужила себе место в раю. А на земле — где твое место?
— Не знаю, — неуверенно ответил Ричард.
— Тебе Господь уготовил место в чистилище. И чистилище твое — Уэльс.
Годовщина кровавого сражения при Буилсе, когда погибла вся уэльская рать во главе с принцем Луэллином, прошла почти незаметно. Ричард распорядился отслужить в крепостной церкви заупокойную мессу, но люди Гуинлина не оценили столь великодушного поступка. Насущные заботы заслонили память о прошлом.
Тогда Ричард решил устроить для всех веселое Рождество, причем по уэльским обычаям, и хотя бы один раз насытить голодные желудки.
Приглашено было множество гостей, и за одним столом посадили и английских рыцарей, и уэльских свободных землепашцев. Ворота замка были распахнуты настежь, и на кухне всю ночь напролет кипела работа. Рты жевали, в глотки лился крепкий эль, акробаты прыгали, а менестрели пели — а тем, кто наелся и напился вволю, позволяли лечь на соломенных тюфяках вблизи от жарко горящих каминов.
Запахом кушаний, пива, вина и человеческого пота пропитались холодные каменные стены замка. Отголоски всеобщего гульбища доносились и наверх, в спальню Элен.
Она расхаживала по комнате, не находя себе места, иногда выходила в коридор, заглядывала вниз, видела хохочущую и пожирающую их запасы толпу.
Праздник, как положено у уэльсцев, длился две недели, и эти бесконечные долгие дни, проведенные за обильной трапезой и возлияниями, затмили, казалось, прошлую вражду. Глядя с верхней площадки лестницы в холл, Элен наблюдала умилительные картинки.
Как жалела Элен, что ни отец ее, ни брат, ни мать не видят этого. И не Энион!
Но прошлое укатилось куда-то совсем далеко. И никто не вспоминает, что настоящий Лис еще не пойман. Оуэну Ричард пожаловал должность бейлифа и молчит о его прежних прегрешениях.
А сама Элен разве не радуется наступившему примирению, не наслаждается, поглаживая свой округлившийся живот, располневшую талию.
Ричард делал все возможное, чтобы в душе у нее царил покой. Он отправил своему сюзерену послание, в котором убедительно и подробно изложил все доводы, позволяющие подозревать де Визи в связях с мятежниками, а следовательно, в государственной измене. Ответа от короля не пришло, а сам могущественный барон Равенсгейт, сказавшись больным, удалился в свои ирландские владения в ожидании, когда скандал сам собой утихнет и король по причине многих других забот поостынет и забудет о его измене.
Ричард настолько был поглощен приготовлениями к празднеству, что пропадал целыми днями, и Элен уже стала вновь привыкать к одиночеству в своей комнате, и поэтому мужские шаги за дверью и предположение, высказанное Тангуин с лукавой улыбкой, стало для нее радостным сюрпризом.
— Не согласится ли мадам прогуляться и составить компанию своему лорду-супругу? Немного тишины вам пойдет на пользу. Шум внизу может поднять на ноги даже мертвого.
За спиной неизвестно почему подобревшей няньки появились Ричард, Жиль и Филипп.
— Они будут сопровождать нас? — с недоумением осведомилась Элен.
— Нет, у них другие дела. Но им тоже не помешает глотнуть свежего воздуха и капельку протрезветь, — заявил Ричард. — Тем более что им придется быть хозяевами за столом, пока мы будем с тобой отсутствовать.
Побыть с Ричардом наедине — разве это не великая радость? Она собралась быстро и, не отставая, проследовала за ним по крутым лестницам в обход пиршественного зала.
Поспешно, словно узники, вырвавшиеся на свободу, они пересекли крепостной двор, прошли сквозь арку ворот и по опущенному мосту через ров.
На открытом ветру пространстве воздух был совсем другой — он был насыщен крошечными льдинками замерзшего дождя, но был так свеж, что, вдыхая его, казалось, что рождаешься заново. Кое-где ветер намел сугробы из недавно выпавшего снега. Элен слепила снежок и запустила его в Ричарда. Но она, отяжелевшая и неуклюжая, получила в ответ дюжину снежков от Ричарда.
