Перед сном Ольга попросила своего Ангела-Хранителя оберегать ее ночью от врагов видимых и невидимых. Она закрыла глаза и сразу же уснула – день был долгий.
В темноте прилегающего к дворцу князей Заозерских парка, тихо ступая по дорожкам, бродила неясная тень…
На следующее утро Ольга проснулась в предвкушении того, что она будет сегодня делать. За завтраком она съела всего несколько оладий и выпила чашку кофе со сливками. Затем сняла расшитый золотыми нитями халат и переоделась в простое, удобное платье. Она находилась в состоянии легкого возбуждения, ее глаза блестели: то, что она собиралась делать, будоражило ее воображение, ей не терпелось начать действовать.
Перед выходом из дома Ольга прошла в гостиную и еще раз посмотрела на портрет своей матери. Княгиня Наталья ласково улыбалась дочери с холста. Ольга прижала руку к груди, где находился медальон, а другой рукой дотронулась до медальона на портрете. Ее решение приняло законченную форму.
– Мама, я обещаю тебе, что найду их. И еще я обещаю тебе, что буду счастливой, – тихо прошептала Ольга портрету, глядя в синие глаза своей матери, и решительно вышла из гостиной.
Она отправилась к графу Панину, давнему другу их семьи. Никита Иванович был дома, в последнее время он часто болел. Ольгу он знал еще ребенком и любил ее как родную дочь – своих детей у него не было. Поговаривали, что граф был влюблен в княгиню Наталью, но она предпочла ему князя Андрея. А граф Панин так и не женился – дважды предпринимал он попытку связать себя узами брака, но оба раза свадьба расстраивалась. Видно, любовь к княгине Наталье навсегда осталась в его сердце.
Приходу Ольги он обрадовался, повел ее в зимний сад и приказал принести чего-нибудь вкусненького.
– Оленька, красавица, как я рад тебе! – граф ласково рассматривал Ольгу. – Давненько ты ко мне не заглядывала, забыла совсем. А похорошела-то как, как на мать похожа стала! Не влюблена ли, друг мой? А пора бы уже! Вот радость бы была для меня!
– Ах, Никита Иванович, ничего от вас не скроешь! – Ольга рассмеялась. Она любила старого графа как родного и относилась к нему с нежностью.
Ребенком она осталась без матери, совсем юной девушкой – без отца. Финансовые вопросы князь Андрей устроил таким образом, что Ольга ни в чем не нуждалась даже тогда, когда осталась одна, без родителей. Но ей, такой молодой и неопытной, только начинавшей появляться в свете, при дворе, часто требовались советы старшего друга, и им был именно граф Панин.
Ольга доверяла ему полностью, но сейчас она не решилась рассказать ему всю правду. Но не потому, что ожидала от него порицания ее поступкам, а именно тому, что отдалась совершенно незнакомому мужчине, – нет, она знала, что граф любит ее и никогда не позволит себе ее укорить.
Ольга знала об этой черте характера Панина. Она не стала рассказывать ему о последних событиях только потому, что не хотела его волновать: здоровье графа пошатнулось, но, несмотря на это, Панин посчитал бы своим долгом встать на ее защиту, а это могло бы окончательно подорвать его силы.
Поэтому княгиня решила обратить разговор в шутку, но при этом призвала на помощь все свои дипломатические способности: у нее были к графу вопросы, на которые ответы было получить жизненно необходимо.
– Вы знаете, Никита Иванович, что вам я первому расскажу о своем избраннике, – Ольга не покривила душой, она решила, что в свое время Панину первому откроет свою тайну. – Ведь вы не только ближайший друг нашей семьи – я давно считаю вас своим родным и любимым дядюшкой. А мой отец относился к вам с большим уважением, ценил вас и считал своим настоящим другом.
В последнее время я часто вспоминаю и его, и матушку. Наверное – взрослею. Теперь, когда с годами мой ум становится более зрелым, я жалею, что так мало нам приходилось бывать вместе. Матушка покинула нас совсем рано, а батюшка бывал дома не так часто, как нам обоим этого хотелось.
Я была тогда слишком юна и глупа, чтобы по достоинству оценить то, что он делал для нашего Отечества. Вы знаете о службе моего отца, расскажите мне об этом. Чем он занимался, где бывал, кто были его соратники?
Граф откинулся в удобном кресле и прикрыл глаза. Перед его мысленным взором вставали картины прошлого, его лучшей жизненной поры, когда у него был верный друг, которым он восхищался, и прекрасная любовь, закончившаяся так трагически.
– Да, Оленька, твои родители были поистине выдающейся парой, я не знаю ни одной семьи, которая жила бы в такой гармонии и счастье. Говорят, браки заключаются на небесах, и они, безусловно, были созданы друг для друга.
Когда я видел, с какой беспредельной нежностью твой отец, не ведающий страха князь Андрей, закаленный в боях воин, смотрит на твою матушку, каким мягким становится его голос, привыкший командовать, и как доверчиво она склоняет свою белокурую головку к нему на грудь, ища защиты и утешения, сердце мое умилялось, я благословлял их обоих. И несмотря на то что с их свадьбой Наталья была потеряна для меня навсегда, я был счастлив за них, а когда родилась ты – счастлив вдвойне.
В редкие минуты, когда князь Андрей позволял себе высказать то, что было у него на сердце, он сокрушался, что не может проводить с вами всё свое время, что государственные дела, коим он посвятил свою жизнь, отнимают у него возможность отдать вам всю свою жизнь без остатка.
– Чем же таким важным он занимался? – спросила Ольга. – Я знаю многих военных или дипломатов, которые могут сочетать свои обязанности перед государством с обязанностями перед семьей – и счастливы этим.
– Ах, Ольга, вот этого я не знаю. Только один раз, когда князь был вне себя от горя после смерти Натальи, у него в порыве скорби вырвалось несколько слов, из которых я заключил, что миссия, возложенная на него, была совершенно особенной.
В чем она заключалась – я не смог понять, но точно одно: князь был на этой службе задолго до того, как имел счастье полюбить твою матушку, и снять с себя бремя этой службы он уже не мог. Когда Наталья безвременно покинула этот мир, князь долго не мог прийти в себя – по причине мне непонятной, он считал себя виновным в смерти жены. Я утешал его, как умел, но мне это удавалось плохо.
Именно в те страшные дни он сказал мне: «Никита, друг, если ты встретишь женщину, которая составит всё счастье твоей жизни, не колеблясь, следуй за ней, оставь свои дела, обязанности и долг, ибо нет ничего более дорогого и важного на свете, чем любовь преданного сердца. Ничто не сможет тебе заменить такой любви: ни удовлетворение от исполненного долга, ни почести, ни слава. Я поставил свой долг выше своей любви, и теперь уже не в силах исправить содеянное, и не в силах жить дальше».
