Лиза Клейпас - Где начинаются мечты

– Да, о Розе нужно подумать. – Бронсон сунул руки в карманы и, приняв обманчиво спокойный вид, обошел вокруг скамьи. – Деликатным образом этого не уладить, леди Холланд, так что я буду дерзок. Каковы ваши планы касательно будущего вашей дочери? Вам захочется послать Розу в дорогую школу… совершить путешествие по Европе… дать за ней приданое, чтобы привлечь титулованных поклонников. Но при теперешних ваших обстоятельствах вам не удастся всего этого сделать. Без приданого она не сможет рассчитывать на блестящую партию. – Он помолчал и добавил вкрадчиво:

– Если у Розы будет хорошее приданое вдобавок к ее благородному происхождению, она когда-нибудь выйдет замуж за такого аристократа, какого хотел бы видеть рядом с ней ваш муж.

Холли молча смотрела на него. Теперь она понимала, как Бронсон убеждал оппонентов. Чтобы добиться своего, он ни перед чем не остановится. Вот он воспользовался ее любовью к дочери, чтобы убедить ее сделать так, как ему хочется. Закери Бронсон мог быть совершенно безжалостным, если того требовали его цели.

– Я подсчитал, что мне понадобится ваша помощь примерно в течение года, – сказал он. – Мы могли бы заключить контракт, который бы обоих удовлетворил. Если вам не понравится работать у меня – если вы увидите, что по какой-то причине вам хочется расторгнуть наш договор, – только скажите слово, и вы сможете уйти, получив половину той суммы, которую я предлагаю.

– А сколько это? – услышала Холли свой вопрос. Она сгорала от нетерпения. Ей ужасно хотелось знать, во сколько он оценил ее услуги.

– Десять тысяч фунтов. За один год работы.

Сумма, по меньшей мере в тысячу раз превышающая годовой заработок гувернантки. Это целое состояние, его хватит и на щедрое приданое дочери, и на свой дом с прислугой. Голова у Холли закружилась от такой перспективы. Но мысль о том, чтобы близко сойтись с этим человеком, о реакции на это ее родных и друзей…

– Нет, – спокойно ответила она, чуть не поперхнувшись этим словом, – мне очень жаль, мистер Бронсон. Вы чрезвычайно щедры, но вам придется поискать кого-то другого.

Его, казалось, не удивил ее отказ.

– Тогда двадцать тысяч, – предложил он, лукаво улыбаясь. – Решайтесь, леди Холланд! Не говорите мне, что вы собираетесь вернуться в семейство Тейлоров и провести остаток жизни так, как провели эти три года. Вы разумная женщина – вам нужно нечто большее, чем рукоделие и сплетни.

Он безошибочно нашел еще одно ее больное место. Жизнь с Тейлорами действительно стала казаться невыносимо однообразной, и соблазн больше не зависеть от них… ни от кого… Холли крепко стиснула руки.

Бронсон наклонился над ней.

– Только скажите «да», и я помещу деньги для Розы в банк. Она никогда не будет ни в чем нуждаться. И когда она выйдет за своего аристократа, я подарю ей на свадьбу карету и четверку лошадей.

Принять его предложение означает шагнуть в неведомое. Отказаться – жить предсказуемо изо дня в день, спокойно, не купаясь в роскоши, зато любовь родственников и друзей им гарантирована. Если она согласится, то вызовет гул удивления и проклятий. Знакомые и малознакомые люди станут отпускать мерзкие замечания, пойдут слухи, и потребуется не один год, прежде чем все это уляжется. Если вообще уляжется. Но зато какое будущее ждет Розу! И еще – внутри Холли пробудилось что-то безрассудное и дикое, то, что так пугало ее и с чем она сражалась с тех пор, как умер муж.

И вот она проиграла это сражение.

– Я бы пошла на это за тридцать тысяч, – произнесла она, словно со стороны слыша свой собственный голос.

Хотя лицо Бронсона не изменилось, она почувствовала, что он страшно доволен – точно лев, настигший наконец добычу.

– Тридцать, – повторил он так, словно эта цифра казалась ему из ряда вон выходящей. – Я думаю, двадцати достаточно за то, чего я прошу, разве нет?

– Двадцать для Розы, десять для меня, – ответила Холли, голос ее окреп. – Влияние в обществе подобно валюте – обесценившись один раз, оно чрезвычайно медленно возвращается к прежнему курсу. Когда кончится этот год, у меня влияния останется немного. Если я приму ваше предложение, на мой счет станут распускать сплетни. Могут даже предположить, что я ваша…

– Содержанка, – тихо подсказал он. – Но ведь они будут не правы, не так ли?

Она покраснела и торопливо продолжила:

– В свете никто не пожелает разбираться, где слухи, а где правда. Стало быть, утрата моей репутации обойдется в дополнительные десять тысяч фунтов. И я… я хочу, чтобы вы поместили эту сумму куда-нибудь и распоряжались ею по вашему усмотрению.

Темные брови Бронсона слегка приподнялись.

– Вы хотите, чтобы я распоряжался вашими деньгами? – повторил он, чуть ли не мурлыча. – А не лорд Тейлор?

Холли покачала головой. Уильям был человеком ответственным, но необычайно консервативным в отношении капиталовложений. Подобно большинству людей его круга, Уильям обладал способностью сохранять средства, а не наращивать капитал.

– Я бы предпочла, чтобы ими распоряжались вы, – подтвердила она. – При одном условии – я не хочу, чтобы вы помещали деньги в предприятия, которые могут показаться аморальными.

– Я подумаю над этим, – серьезно сказал Бронсон, но в его дьявольских черных глазах заплясал смех. Холли глубоко вздохнула:

– Значит, вы согласны на тридцать? И если я оставлю место раньше, я получу половину?

– Согласен. Но, уступив вам, и я попрошу дополнительной уступки.

– Какой же? – насторожилась она.

– Я хочу, чтобы вы жили здесь. Со мной и моей семьей.

Холли подняла на него изумленный взгляд.

– Но это невозможно!

– У вас с Розой будут свои апартаменты, экипаж и лошади, на случай если вам понадобится куда-то съездить, и вы сможете приходить и уходить, когда вам захочется. Привезите своих слуг, если того желаете. Я позабочусь об их жалованье в течение года.

– Не понимаю, почему это необходимо…

– Чтобы научить Бронсонов вести себя по-благородному, понадобится больше времени, чем несколько жалких часов в день. Как только вы с нами получше познакомитесь, вы перестанете в этом сомневаться.

– Мистер Бронсон, но я не могу…

– Вы получите тридцать тысяч, леди Холланд. Но для этого вам придется переехать ко мне.

– Я бы скорее согласилась на меньшую сумму…

Внезапно Бронсон усмехнулся, ничуть, по-видимому, не обескураженный ее хмурым видом.

– Переговоры закончены, миледи. Вы будете жить здесь в течение года и получите тридцать тысяч фунтов, или никакой сделки не состоится.

Холли, охваченная азартом торга, вся дрожала.

– Тогда я согласна, – проговорила она еле слышно. – Но мне хотелось бы, чтобы карета и четверка лошадей, обещанные Розе, были внесены в контракт.