них необычный, — подумала она, —
как будто не похитили меня вовсе, а просто погулять забрали. Не боюсь их совсем. Да и одежда их мне что-то напоминает».
— А кто вы такие?.. Насчёт похитителей можете не говорить. И без вас поняла. Кто вас нанял?
— Э, нет, принцесса Мина, мы тебе ничего говорить не собираемся. Бывшие ассасины клана Огня не выдают своих нанимателей.
— Так вы ещё и предатели? — усмехнулась девушка.
— Ты! — разозлился второй, более несдержанный, как стало понятно.
Его остановил первый, упираясь ему в грудь рукой. Он помотал головой в разные стороны, призывая не трогать заложницу.
— Ты забыл приказ Госпожи? Девчонку ни в коем случае не трогать! Или ты хочешь остаться без гроша за спиной? — второй был достаточно понятлив и тут же умолк, осознав свою оплошность. — Ладно, давай всё же сделаем привал. Мы шли всю ночь, да и кони устали. Разгружайся.
Нина поняла, что первый из похитителей намного умнее и опытнее второго. Во всяком случае, подумалось ей, нужно найти выгоду хоть в чём-то. Она сразу припомнила их недавние слова и поняла, что речь идёт об ассасинах, о которых ей так часто и увлеченно рассказывала Мина. Нет, конечно, принцесса Саксонии верила подруге, потому что она не могла не верить: в конце концов, она когда-то лично подслушала разговор подруги с Его Величеством об этих самых ассасинах. Таким образом, она убедилась для себя, что всё, что говорила ей Мина, является правдой. Однако она бы никогда не могла подумать, что когда-нибудь сможет увидеть их воочию, тем более, подобным образом, да ещё и быть при этом похищенной! Её настоящее положение её немного пугало, но не настолько, чтобы она билась в истерике и сходила с ума. Также, она поняла, что они принимают её за Мину. Видимо, именно подруга была их настоящей целью, а вовсе не она. Н-да, всё-таки сообразительность им не помешала бы. Эту мысль она держала в голове и думала, как использовать этот факт в свою пользу. Она решила не выдавать себя, по крайней мере, перед этими ассасинами. Они были глупы насчёт своего задания. Ей это было на руку.
Тот ассасин, который вёз её, хмуро посмотрел на её размышления и что-то заподозрил. Он подошёл к лежащей на земле Нине, поставил на ноги и придерживал её до тех пор, пока его партнёр не организовал небольшой костёр и палатку. Девушку они посадили возле себя на длинное бревно.
— Ну что, отметим наш удачный улов? — спросил второй, поднося небольшой ковш с питьём к небу.
Его друг незначительно хмыкнул и проделал то же самое. На ужин была курочка. У Нины внезапно забурлило в животе: это был сигнал того, что она очень голодна. Ассасины не могли не услышать характерный звук. Оба обернулись к девушке.
— А-а, так ты голодная? Хочешь ножку? — издевались они, вертя куском мяса прямо у неё перед лицом. — Или твои королевские замашки не позволяют тебе есть низкопробную пищу? — за этим последовал смех.
Нина не была брезглива в плане мяса, наоборот, она любила его, поэтому ни за что бы не отказалась от подобного лакомства. Принцесса решила немного проучить своих похитителей, и когда ножка курицы в очередной раз оказалась около её рта, Нина резко подалась вперёд и быстро вгрызлась зубами в мясо. Первый не ожидал такой резвости и немного опешил, но быстро пришёл в себя и поспешил отобрать у неё еду, убирая руку.
— Ах ты зараза! — не сдержался второй и всё-таки зарядил ей по ноге плёткой.
Кажется, это было его основное оружие. Нина сморщилась от боли, но сдержалась: нельзя показывать свою боль этим уродам. Первый не стал спускать подобное действие своего партнёра. Он накричал на него и ударил ему кулаком по лицу. Судя по болезненным звукам, который издавал ассасин, рука у первого была тяжёлой, несмотря на их худощавый вид. Хотя под ассасинскими балахонами было трудно разглядеть мускулы. Нина, перетерпев боль, вернулась в исходное положение и до конца пережевала пищу. Ушибленный ассасин ещё долго потирал увеченную щёку и ворчал на все возражения первого.
— Я же ясно выразился: не трогай её! Если подобное произойдёт ещё раз, я сделаю с тобой то же самое, что ты сделаешь с ней! Я понятно объяснил?
Партнёр нехотя кивнул и ушёл в палатку.
— Ты испугалась, да? Прости моего друга, он очень вспыльчивый. Обещаю, что в дальнейшем это не повторится.
— Да, тогда что же меня ждёт там, куда вы меня ведёте?
Ответа не последовало. Ассасин лишь мрачно всмотрелся в её лицо, по которому можно было понять, что он не имел ни малейшего понятия. Он просто выполнял свою работу и не позволял себе выходить за рамки приказа. Хотя бы за это Нина была благодарна. Как и считала Мина, ассасины должны быть жестокими, но в то же время благородными.
— Вставай, — приказал он, поднимаясь с места.
Девушка послушно встала и дала себя привязать к ближайшему к палатке дереву. То, что они оставляют её ночевать на улице, было не самым приятным чувством, но она была готова это терпеть, потому что уже придумывала план своего скорого побега. Она надеялась, что всё же сможет выпутаться из верёвок.
Первый присел возле неё, но прикасаться не стал. Он зачем-то откинул свой тёмный капюшон, показывая своё достаточно красивое лицо. Рассмотрев его ближе, она увидела тонкий шрам, проходящий по диагонали от его правой брови до подбородка. Парень неожиданно прикоснулся к её повреждённой плёткой ноге и поднялся чуть выше, немного задирая железные пластины её короткой юбки. Нина почувствовала резкую неприязнь от этого действия, но эмоции на лице не стала показывать. Она справится с этим. Ассасин подался вперёд, наклонился к её уху. Его голос звучал приторно сладко, но при этом так ужасающе, что у неё побежали мурашки по коже:
— Если надумаешь сбежать, не думай, что мы не сможем тебя поймать. А когда я лично схвачу тебя за волосы и затяну новые узлы на твоём прекрасном теле потуже, не беспокойся, наказывать тебя буду только я. Удостоить такой чести своего партнёра я не могу: он слишком бесчувственен и неосторожен. Я же… смогу доставить тебе море удовольствия… когда мои руки обхватят твои бёдра, а потом войдут в тебя, — в этот момент у Нины перехватывает дыхание, — будет очень приятно…
После этого он отодвинулся и мерзко улыбнулся. Принцесса впала в неимоверную ярость и готова была придушить его прямо на месте, если бы могла выбраться из этих оков. Она не стала
