class="p1">— Леди Пандора Рейвенел. — Продолжая игру, Габриель рассказывал с отвращением: — Я вообще не собирался идти на этот чертов бал. Меня затащили туда друзья. Они рассказали, что Човорт заплатил целое состояние артели, которая запускает фейерверки. На бал мне было наплевать, поэтому я спустился к реке, чтобы посмотреть, как рабочие устанавливают ракеты. А на обратном пути… — Он замолчал, выполняя карамболь — удар, когда выбивают два шара одновременно. — …Мне посчастливилось услышать, как в летней беседке девушка бранится на чем свет стоит. Оказывается, она застряла в спинке скамьи с задранной вверх задницей, и платье у нее зацепилось за элементы резного орнамента.
У его отца глаза заблестели от удовольствия.
— Чертовски умная приманка! Ни один не устоит.
— Как идиот, я решил помочь, но прежде чем мне удалось вытащить ее оттуда, на нас налетели лорд Човорт и Уэстклиф. Последний, конечно, предложил держать язык за зубами, но Човорт решительно настроился меня наказать. — Габриель многозначительно посмотрел на отца. — Словно сводит какие-то старые счеты.
— Как-то случился короткий флирт с его женой, — с виноватым видом признался Себастьян. — Еще за несколько лет до того, как я женился на твоей матери.
Габриель небрежно ударил кием, и шар бесцельно закрутился по столу.
— Теперь репутация девушки подмочена, и я должен на ней жениться. Предложение на этот счет, надо сказать, вызвало в ней бурю протеста.
— Почему?
— Возможно потому, что я ей не нравлюсь. Как сам можешь представить, обстоятельства нашего знакомства были далеки от романтических.
— Нет, я спрашиваю, почему ты должен на ней жениться.
— Потому что так поступать — дело чести. — Габриель помолчал. — Разве ты не этого от меня ждешь?
— Ни в коем случае. Это твоя матушка ждет, что ты поступишь благородно. Я, однако, был бы безмерно счастлив, если бы ты каким-нибудь неблагородным способом выпутался из этой ситуации. — Наклонившись, Себастьян прищурился, нацеливаясь нанести удар, потом искусно уложил красный шар в лузу. — На девушке должен кто-то жениться, — беззаботно заявил он, — но не обязательно ты. — Вернув красный шар на поле, Себастьян перешел к центру стола. — Мы купим ей мужа. В наши дни большинство семей самого благородного происхождения сидят по уши в долгах. За приличную сумму они с радостью предложат одного из своих породистых отпрысков.
Задержавшись взглядом на отце, Габриель обдумывал слова отца. Можно было бы всучить Пандору кому-нибудь другому: пусть она станет проблемой для кого-то еще. Она получит законного супруга, а он — свободу.
Вот только…
Вот только он не мог перестать думать о Пандоре, которая стала для него вроде навязчивой музыки, постоянно звучавшей в ушах. Она настолько завладела им, что он перестал навещать свою любовницу, понимая, что даже Нола с ее обширным любовным репертуаром не сможет отвлечь его.
— Ну и?… — напомнил отец о своем присутствии.
Погруженный в свои мысли, Габриель ответил не сразу:
— Идея интересная.
Себастьян насмешливо глянул на него.
— Вообще-то я ожидал другого ответа — что-то вроде: «Да, великий Боже, я сделаю все, чтобы избежать пожизненных оков с девицей, которую не выношу».
— Я не говорил, что не выношу ее, — раздраженно возразил Габриель.
Себастьян посмотрел на сына со слабой улыбкой, а после паузы подстегнул разговор вопросом:
— Там есть на что посмотреть?
Подойдя к буфету, Габриель налил себе бренди и пробормотал:
— Она чертовски хороша.
Все более заинтересованный, отец спросил:
— Тогда в чем проблема?
— Она прелестная маленькая дикарка, изначально неспособная держать язык за зубами, не говоря уж о своеобразии — ходит на балы, но не танцует, только сидит в углу. Двое приятелей, с которыми я пил прошлой ночью, рассказали, что приглашали ее на вальс. Одному девушка отказала, заявив, что лошадь, запряженная в карету, отдавила ей ногу, а другому — что дворецкий случайно прищемил ей ногу дверью. — Сделав еще один глоток бренди, Габриель мрачно закончил: — Нет ничего удивительного в том, что она — желтофиоль.
Себастьян, который уже начал посмеиваться, судя по всему, поразился, услышав последний комментарий сына.
— Ага, — негромко произнес герцог. — Это многое объясняет. — Он замолчал, погрузившись в какие-то отдаленные, явно сладостные воспоминания. — Опасные создания эти желтофиоли. К ним нужно относиться с особой осторожностью. Они тихо сидят по углам, притворяясь всеми брошенными и забытыми, хотя на самом деле являются сиренами, которые завлекают мужчин и ведут к катастрофе. Ты даже не заметишь момента, как она вытащит сердце у тебя из груди и заберет себе. Серые мышки никогда не возвращают сердец назад.
— Ты наконец перестанешь ерничать? — Габриеля начал раздражать полет отцовской фантазии. — У меня серьезная проблема, которая требует разрешения.
Все так же улыбаясь, Себастьян взял кусочек мела и натер конец кия.
— Извини. Погрузился в воспоминания. Продолжай.
— В сущности, Пандора мне не нужна, разве что в постели… Она что-то новенькое. А когда ощущение новизны пройдет, примерно через неделю, я взвою от скуки. Более того, по темпераменту она не годится мне в жены. И никому не сгодится. — Габриелю пришлось прикончить бренди, прежде чем он смог хрипло признать: — Помимо всего прочего… я не желаю, чтобы кто-нибудь другой касался ее.
Опершись ладонями о край стола, он слепо уставился в зеленое сукно.
Реакция отца оказалась неожиданно оптимистичной.
— Что ж, мой дорогой мальчик… Каждая женщина — загадка. И не для того, чтобы ее разгадывали, а чтобы ею наслаждались. — Взяв в руки шар, Себастьян подбросил его вверх и ловко поймал. — Твоя леди Пандора молода — время это исправит. Она девственница — ну, эта проблема легко решается. Твое отвращение к скуке супружества всего лишь, извини меня, верх заносчивости. Эта девушка кажется какой угодно, но только не скучной. Скорее всего, она доставит тебе наслаждения больше, чем миссис Блэк.
Габриель бросил на него предостерегающий взгляд.
Отец не делал секрета из того, что не одобряет связи сына с женой американского посла. Миссис Нола Блэк, молодая красивая супруга бывшего офицера армии Союза, чьи боевые раны не позволяли ублажать ее в супружеской спальне, пользовалась любой возможностью получить удовольствие на стороне.
Последние два года Нола потакала любому желанию Габриеля. Их встречи были свободны от моральных и прочих обязательств. Она прекрасно знала, когда нужно нажать, чтобы сдвинуть границы дозволенного, когда предложить что-то новенькое, дабы поддержать в нем интерес и удовлетворить его страсть. Габриелю не нравилось, что она замужем, возмущал ее нрав, а последнее время он начал понимать, что эта интрижка превращает его в худшую версию самого себя, однако продолжал встречаться.
— Никто не доставит мне большего удовольствия, чем миссис Блэк, — с трудом произнес Габриель. — В этом и
