Черт! Черт! Черт! Он не только страдающий поэт и жалкий романтик, но и непроходимый идиот.
Помассировав виски, Коннор решил принести для себя еще одну бутылку бренди, хотя теперь ему приходилось экономить спиртные напитки.
К дьяволу экономию. Судя по всему, ему потребуется гораздо больше, чем один глоток, чтобы погасить огонь желания, разгоревшийся в потайных глубинах его тела.
Прикрывая лицо полями высокой шляпы, Алекса неуверенно рассматривала входную дверь.
— Расслабься. Идея Регги выдать тебя за студента университета, недавно приехавшего из Швеции, просто гениальна! — заверил ее Генри. — Всех иностранцев у нас считают эксцентричными чудаками, так что все странности будут прощены.
— У твоего друга слишком богатое воображение, — пробормотала Алекса и сильнее надвинула на лоб шляпу. — Слава Богу, мы уговорили его не превращать меня в индийского набоба.
— Но признайся, ты бы выглядела изумительно в рубиново-красном шелковом тюрбане.
Алекса закатила глаза.
— Ну конечно. Замечательный выбор для того, кто не хочет привлекать к себе внимание.
— Мы оба признали, что ты говоришь дело. Так намного лучше. — Генри потянулся к медному дверному молотку. — Держись естественно, и все обойдется.
Прежде чем Алекса успела высказать еще какое-нибудь разумное опасение, дверь распахнулась, и Генри втащил ее в дом.
— Не тушуйся! — Кузен сам отдал их плащи дворецкому, после чего громко объявил: — Мой друг желает остаться в шляпе. — Понизив голос, он добавил: — Знаете, эти шведы странные создания.
Дворецкий кивнул.
— Пошли, Ларс.
Генри взял кузину за рукав и повел в гостиную.
— Ларс! — пробормотала Алекса себе поднос. — Неужели надо было выбирать имя, так похожее на слово «логово»?[3]
— Заткнись! — прикрикнул Генри.
Судя по громким голосам и звону хрусталя, они подходили к главной гостиной.
— Если уж я должна заткнуться, лучше всего сделать это с бокалом шампанского.
Вскоре Алекса почувствовала себя лучше — возможно, помогло вино. Генри оказался прав: остальные гости были слишком заняты собственными развлечениями, чтобы обращать внимание на новичка. Смех звучал все громче, разговоры становились более оживленными.
Уголком глаза она заметила, как мужская рука поглаживает обнаженное плечо женщины.
Закашлявшись, Генри встал между ней и откровенной парой и предложил:
— Пойдем в игровую комнату?
— Зачем спешить?
Алекса заметила, как на устроенной в углу сцене появился музыкант и заиграл веселую деревенскую джигу. Двое мужчин взялись за руки и принялись лихо отплясывать. Она обвела глазами комнату.
— Здесь немного дам.
— Сказать по правде, здесь вообще нет дам в твоем понимании этого слова, — фыркнул Генри и снова наполнил свой и ее бокалы.
Увидев, как грудастая блондинка уселась на плечи своему спутнику — при этом ее юбки сбились на бедрах, почти полностью обнажив ноги, Алекса отвела глаза.
— Если ты имеешь в виду, что присутствующие здесь женщины по большей части блудницы и содержанки, так и говори. Это же очевидно.
Генри поперхнулся шампанским и долго откашливался.
— Можно подумать, ты когда-нибудь видела подобных женщин.
— Между прочим…
Генри ничего не знал о ее коротком визите в бордель, и Алекса решила не просвещать его на этот счет. Себастьян как-то говорил, что кузен становится чрезвычайно болтливым, когда выпьет.
— Ладно, не будем об этом, — вздохнула она. — Вообще-то ты, наверное, понимаешь, что я не столь чувствительна, как воспитанная строгими родителями молодая мисс.
Она снова посмотрела на танцующих и заметила сладострастный взгляд, который черноволосая девица устремила на Генри.
— Кстати, если ты хочешь поближе познакомиться с одной из этих… женщин и уединиться с ней наверху, не стесняйся. Я найду, чем себя развлечь.
Слегка побледнев, Генри залпом допил шампанское.
— Возможно, привести тебя сюда не слишком хорошая идея.
— Только не надо занудствовать, — поморщилась Алекса. — То, что происходит между мужчиной и женщиной, не может являться тайной, если занимаешься разведением овец и…
— Попробуй ромовый пунш, — перебил ее Генри.
— Нет, спасибо. Предпочитаю сохранить светлую голову для игры в карты.
— Карты! Конечно! — Генри явно обрадовался возможности сменить тему разговора. — Давай посмотрим, как дела у игроков.
Но Алекса не хотела спешить. Воздух, наполненный соблазнительными ароматами сигар и духов, пьянил без вина, и она несколько мгновений просто вдыхала его, наслаждаясь манящим запахом свободы. Мужчинам все же здорово живется, решила она. Для них почти нет ограничений. А дамам приходится довольствоваться жизнью в тесных клетках.
Самое странное, что большинство женщин считают это нормальным, размышляла Алекса. Выходит, с ней что-то не так? Почему ее все время тянет вырваться на свободу? Почему ей тесно там, где другие чувствуют себя вполне комфортно? Она снова окинула взглядом помещение. Ей, наверное, следовало чувствовать глубочайшее возмущение царящей вокруг всеобщей распущенностью. Или даже упасть в обморок, как это принято у нынешних светских девиц.
Но ведь этим людям так весело!
Генри еще раз потянул ее за руку, и Алекса пошла за ним в комнату, где был поставлен стол.
Несмотря на тусклое освещение и висевший в воздухе дым сигар, она сразу поняла, что ставки довольно-таки высоки.
Генри внимательно рассмотрел игроков и шепотом сказал:
— Сегодня игра слишком серьезна для новичка. Мы немного понаблюдаем, а потом уйдем.
— Нет, — твердо заявила Алекса.
— Но…
— Я хочу попробовать.
Генри поморщился:
— Не советую. Нортингер и Хадцан всегда взвинчивают ставки.
Один из джентльменов за столом неожиданно вскочил, выругался и бросил карты. Алекса моментально скользнула на его место, не оставив своему кузену выбора.
— Юный Ларс совсем недавно приехал из Швеции, — сообщил он остальным игрокам и склонился над плечом кузины. — Хочет сыграть против вас, джентльмены.
— Да, — пробормотала Алекса.
— Он не слишком хорошо говорит по-английски, — объяснил Генри.
— Куинси тоже. — Замечание игрока, сдававшего карты, вызвало общий смех. — Я обычно и половины не могу разобрать из того, что он говорит.
— Если у парня есть деньги, пусть играет.
Таков был общий вердикт. И началась новая игра.
— Здесь очень жарко, — заметил Нортингер. — Зачем шляпа и перчатки?
— На удачу, — быстро ответил Генри.
