— Постой минутку! — Нина схватила его за локоть и обернулась к Кабби. — Разве вы сами не говорили совсем недавно, что Флинн ужасно похож на своего отца?
Кабби рассмеялся и отпил из своего бокала. Флинн как во сне следил за его губами, обхватившими край бокала, и за резко дернувшимся кадыком. Это зрелище заставило его желудок взбунтоваться. Господи, отравился он чем-то, что ли?
— Я имел в виду исключительно их деловые качества — пояснил Кабби с ехидной улыбкой. — Ни тому, ни другому ничего не стоило мигом превратиться в бессердечного ублюдка, если того требовал бизнес.
Флинн больше не в силах был терпеть. Он грубо вырвался из рук Нины и поспешил к стеклянным дверям. Хрипя от удушья, он схватился за дверную ручку. Заперто. Флинн содрогнулся от испуга.
Ему необходимо во что бы то ни стало выбраться отсюда! Кровь громко стучала в ушах, заглушая все остальные звуки. Он двинулся к соседней двери. Неужели ему придется обойти всю эту огромную террасу, прежде чем найдется хоть одна незапертая? Он нажал на ручку и, спотыкаясь, выскочил на террасу, захлопнув за собой дверь.
Сыпавшийся с небес нудный мелкий дождик приятно охладил его горевшее лицо. Флинн с наслаждением вдохнул чистый воздух, изгоняя из легких остатки вонючего сигарного дыма. Его волосы намокли и упали на лоб, но Флинн не обращал внимания на такие мелочи. Он неподвижно застыл на блестящих от влаги плитах внутреннего дворика, вслушиваясь в то, как дождь струится по лицу и пробирается сквозь его шерстяной костюм.
Что это на него нашло? Флинн все еще не мог отдышаться.
Наконец он открыл глаза и отвел со лба волосы. Повернулся и заглянул в зал. Праздник шел своим чередом. Стройные дамы в облегающих блестящих платьях, солидные джентльмены в вечерних костюмах сосредоточенно двигались по тесному залу, то сталкиваясь группами, то расходясь… Дым обволакивал помещение плотным коконом, в котором то и дело сверкали драгоценности или шелковые галстуки.
В порыве отвращения Флинн отвернулся. Стараясь избавиться от дурноты, он крепко сжал руками виски и провел ладонями по влажным волосам. Дождь вымочил его до нитки, но меньше всего ему хотелось возвращаться в зал.
В центре внутреннего дворика был устроен бассейн с подсветкой. Яркий свет ламп едва пробивался сквозь мутную воду, полную ряски и водорослей. Невысокий бортик вокруг бассейна выглядел довольно заброшенным. Часть кладки раскрошилась, и осколки камней валялись тут же, покрытые сорняками, пробивавшимися сквозь каждую щель.
Флинн доковылял до бортика и сел прямо на камни, опустив голову на руки. Несмотря на дождь, ему все еще было душно, и прикосновение холодного камня показалось ласковым и приятным. Внезапно навалилась ужасная усталость. Похоже, бедный каторжник выработался до предела, и доказательство тому — этот необъяснимый приступ.
С тяжелым вздохом Флинн поднял голову и посмотрел на другой край террасы, где за стеклянными дверями веселились гости. Дрожащий свет канделябров дробился на тонкие лучи, похожие на гигантские светящиеся сосульки. Струны музыкального квартета — и как это Флинн не заметил его прежде? — звенели тоненько и нежно, как льдинки. Наверное, они только что появились в этом зале. В противном случае выходило, что Флинн был настолько пьян, что не заметил приглашенный на праздник квартет.
Нина оживленно болтала в обществе мужчин, ни с одним из которых Флинн знаком не был. Все они вели себя так, будто были приглашены на секс-шоу: пока Нина обращалась к одному, другой откровенно раздевал ее глазами. Ему подумалось, что отсюда она похожа на снежинку, опустившуюся на угли: особенно когда повисла на локте у одного из своих собеседников, лаская его своими кошачьими глазами. Наверное, просит принести ей выпить. Флинн мрачно ухмыльнулся своей догадливости при виде того, как мужчина покинул теплую компанию и отправился к буфету.
Она красива, она умна, и она до смерти хочет выйти замуж. От этой мысли на него снова навалилась жуткая усталость. Вот бы остаться здесь на всю жизнь! Пусть дождь и ветер превратят его в немую скульптуру, в уродливое подобие тех камней, на которых он сейчас сидит. Флинн прикрыл глаза и представил себя скульптурой — одним из тех голых писающих мальчишек, что так часто встречаются посреди фонтанов.
Эта мысль немного позабавила его, он засмеялся, и собственный смех эхом отдался у него в ушах. От неожиданности Флинн широко распахнул глаза и даже покачнулся на своем невысоком насесте. Вся терраса ходила ходуном, как палуба корабля по время шторма. Он схватился за край бордюра, но пальцы беспомощно соскользнули с предательских мокрых камней, и Флинн потерял равновесие.
Он опрокинулся спиной в бассейн, и его плечи с громким плеском разбили поверхность ледяной воды, прежде чем его накрыло с головой.
В мозгу промелькнула короткая мысль, что со стороны это должно выглядеть чертовски глупо, но в следующее мгновение осклизлые плети водяных растений крепко опутали его и поволокли в глубину. Флинн напрягся, ожидая, что вот-вот ударится спиной о каменную кладку на дне бассейна, но ничего подобного не случилось. Вокруг него и под ним были одна вода и множество водорослей. Их длинные гибкие листья тянулись к нему и норовили вцепиться в руки, как жуткие пальцы скелетов.
Флинн сжал губы, зажмурился и выбросил ноги вперед, туда, где осталась низкая стенка, с которой он свалился, но ничего не почувствовал. Его окружала вода, и нигде не было никакой опоры. Что за безумие? Этот проклятый бассейн не мог оказаться таким огромным!
Водоросли держали его на удивление крепко и не позволяли вернуться. Тогда Флинн стал тянуть их на себя в надежде добраться до дна, оттолкнуться и выскочить наверх. Но они поддались без усилий и только сильнее запутали ему руки, подобно гигантской липкой паутине.
Флинн попытался плыть, но водоросли сковывали каждое движение. Их холодные пальцы осторожно гладили его по лицу.
Подчиняясь приказу горящих легких, Флинн разинул рот, и туда хлынула отвратительная мутная жижа. Он закашлялся, вода пошла в горло и в нос. Его охватила паника.
Он тонул!
Мелисанда потупилась и коротко взмолилась про себя: «Господи, пусть он хотя бы будет умным!» Еще раз перевела дух и отворила дверь.
— А вот и наша дочь! — воскликнул отец. Он двинулся к Мелисанде, простирая руки и торжествующе улыбаясь. — Ты сегодня прекрасно выглядишь, дорогая! Скажи, Элинор, разве она не красавица?
— Конечно, красавица, — согласилась мать.
— Спасибо, папа. — Мелисанда почтительно пожала отцу руки и благодарно улыбнулась, ободренная его похвалой и гордостью за нее. — Здравствуй, мама!
