Иоганна, в поведении графа. С того момента, как она поселилась у супружеской пары, Мориц стал чаще бывать дома, и, хоть дом и был разделен на две части, он довольно охотно обедал вместе с Цецилией. Когда появлялась его супруга, граф становился менее приветливым и более угрюмым, и тогда Иоганна часами напролет плакалась Цецилии, которой из раза в раз все сложнее становилось найти для нее утешительные слова. Ведь у Морица такие красивые голубые глаза и такая очаровательная улыбка!
Одним утром, когда он еще не вернулся после ночи, проведенной с любовницей, Иоганна, убежденная в полной преданности Цецилии, пригласила ее в небольшой кабинет, где вела переписку. Когда та явилась, графиня встретила ее с самым печальным видом:
— Больше я так не могу! — призналась она. — Эти чудовища сведут меня в могилу, если сейчас же не предпринять никаких действий. К счастью, у меня все еще остались верные друзья. И один из них привез мне из Венеции вот это.
«Это» оказалось небольшой китайской лаковой шкатулкой, в которой обнаружились две фарфоровые коробочки. В каждой из них был насыпан мелкий белый порошок.
— Что это такое? — спросила Цецилия.
— Это — единственный способ вернуть мне свою свободу и спасти мою жизнь! И чтобы им воспользоваться, мне понадобится ваша помощь.
И, так как Цецилия все еще ничего не поняла, Иоганна, пустив слезу, снова расплакалась:
— Я заметила, что мой муж, возвращаясь домой, с огромным удовольствием пьет кофе, который вы ему подаете. Чтобы вернуть мне свободу, достаточно высыпать содержимое одной из этих коробочек на дно его чашки, прежде чем налить туда напиток. Вкус кофе от этого не изменится, и, как мне сказали, сразу же после того как Мориц его выпьет, ничего не произойдет. Но уже через три или четыре месяца его поразит смертельное заболевание. И если он не передумает отправиться во Францию, к тому моменту, как порошок подействует, мой муж будет уже слишком далеко отсюда, чтобы нас могли обвинить в его смерти...
— А для чего же тогда содержимое второй коробочки?
— Ее мы сохраним до того момента, пока моя свекровь не узнает о смерти сына... Тогда все посчитают, что ее в прямом смысле слова убило горе. Понимаете? Я могу изменить свою жизнь! Вам не о чем беспокоиться — королю вы понравились, и, в случае чего, он защитит вас. Прошу вас, сделайте это ради меня! Я буду вам обязана всю свою жизнь...
Цецилия испуганно округлила глаза и воскликнула:
— Вы хотите, чтобы я... чтобы я отравила господина графа? А потом — отравила его мать?
— Если вы и в самом деле любите меня так, как говорите, то это не будет слишком трудно для вас, тем более что вы ничем не рискуете.
— Я люблю вас! Очень сильно! Но это! Нет, нет! Даже не просите. Я на такое никогда не пойду. Это грех!
— Да нет же, нет в этом ничего плохого! Совсем наоборот. Я даю вам возможность восстановить справедливость! Возвращайтесь к себе в комнату и хорошенько подумайте над моим предложением. И не забывайте о том, что как только этих двоих не станет, никто больше не помешает вам найти свое счастье с королем!
На дрожащих ногах Цецилия вернулась к себе в комнату... и быстро обнаружила, что ее там заперли! Она не на шутку испугалась. А ночью она внезапно услышала из-за двери голос графини:
— Советую вам думать быстрее и выполнить мою просьбу. Иначе этот прекрасный белый порошок может оказаться в вашей еде. Даю вам на размышления три дня!
И снова в доме воцарилась ночная тишина.
Потеряв голову от страха, Цецилия поняла, что попала в западню, из которой ей не выбраться. Она не видела перед собой ни единого выхода из этой ловушки: дверь комнаты была сделана из прочного дерева, и открывается она только дважды в день, для того, чтобы слуга с насмешливым видом поставил перед ней поднос с едой. Сама комната находится на четвертом этаже, а потолки в доме высокие — не может быть и речи о том, чтобы попытаться выбраться через окно. А ведь у нее всего три дня!
Первые два Цецилия провела, без остановки плача в подушку. Ей было настолько страшно, что она даже и не пыталась что-нибудь придумать. На самом деле, она не отличалась особым умом, что, конечно же, заметила Иоганна и использовала для достижения своей цели. И вот пленница пришла к выводу, что ей стоит поберечь силы, и что до того, как она даст Иоганне ответ, ей ничто не угрожает. Поэтому она решила поесть, впервые обратив свой взгляд на поднос, который приносил ей слуга. Он ни разу за все время не произнес ни слова, зато улыбался так, что бедняжке хотелось расцарапать его лицо.
Явившись на третий, судьбоносный день, слуга неожиданно достал из кармана клочок бумаги и протянул его Цецилии. На нем было написано: «Откройте окно в одиннадцать часов!» И больше ни слова! Как только она прочитала эту записку, слуга забрал у нее послание и снова убрал в свой карман, подождал, пока она возьмет еду, и ушел.
Дрожа от смутной тени надежды, Цецилия дождалась одиннадцати часов. Как только прогремел последний удар колокола в церкви неподалеку, она распахнула окно и уставилась вниз, пытаясь разглядеть темную улицу. Когда ее глаза привыкли к темноте, она смогла различить темный силуэт, который карабкался вверх по стене дома. Через несколько минут ее спаситель оказался на подоконнике, поднял веревочную лестницу и крепко ее привязал. Цецилия следила за его действиями с любопытством и страхом. Но когда этот человек спрыгнул с подоконника и прикрыл ставни, она совершенно перестала понимать, что происходит. Она открыла было рот, чтобы потребовать объяснений, но мужчина приложил палец к губам, давая ей знак молчать, и она послушалась. И вдруг поняла, что «спаситель» уже заключил ее в объятия:
— Знаете, я очень рискую ради вас, — прошептал он. — Думаю, я заслужил вашу благодарность?
— Но я...
— Тише, тише! Такая красивая девушка не может не быть щедрой. Так что я хочу вашей щедрости и для себя!
Он был намного сильнее Цецилии, и из его рук она могла бы вырваться, только закричав и перебудив весь дом... Дом, где ее не ждало ничего хорошего. И она отдалась тому, кто был с ней намного более нежным, чем она ожидала, с удивлением обнаружив, что это было
