Она резко подняла колено, собираясь побольнее наступить наглецу на ногу, но неожиданно с силой ударила того в промежность. Результат не заставил себя ждать. Обидчик взвыл от боли и отскочил назад, схватившись обеими руками за ушибленное место. При этом он разразился потоком таких замысловатых ругательств, каких девушка в жизни не слышала.
Джемма замерла, испытав дикий страх и одновременно восторг. Она постаралась запомнить и свой удар, и эти ругательства. Все мужчины в зале покатились со смеху – все, кроме Буна, который сразу же устремился к ней с затаенной яростью во взгляде. Он схватил ее за руку и отволок к ближайшей стене, прежде чем она успела сообразить, что происходит.
Джемма запротестовала:
– Я уже немного устала от мужчин, которые меня хватают…
– Закройте рот, – приказал он, прижимая ее крепче. – Смотрите на меня так, словно собираетесь поцеловать.
Джемма уже не знала, чего еще ожидать. Прижатая к корявой дощатой стене, девушка удивленно смотрела на огромного мужчину, склонившегося над ней. В навязчивом свете масляных ламп, свисающих со стропил, он выглядел даже грознее, чем на улице. Глаза у него были сочного зеленого цвета, полные губы сомкнулись в твердую линию. Но он был совершенно чистым – в запахе его не чувствовалось и тени неприятного. И все зубы у него были на месте.
Каким- то образом она поняла, что солнце, а вовсе не смех причина морщинок, разбегавшихся от уголков его глаз. Светлые волосы лесного жителя свисали на лицо мокрыми прядями.
– Не похоже, что вам так уж хочется меня поцеловать, – сказала Джемма, полностью осознавая опасность положения, в котором оказалась по собственной глупости. Неужели этот мужчина из-за нее тоже внезапно возбудился?
– Я не хочу целовать вас, – пробурчал он, склоняясь к ней еще ниже. – Обхватите меня руками.
Джемма обвила руками его шею.
– Ну, так что…
– Я вас сейчас поцелую.
– Но вы ведь не хотите?
– Нет, мы сделаем это ради публики.
– Зачем?
Хантер закрыл глаза и тяжело вздохнул. Затем снова посмотрел на нее.
– Все они сейчас настроены так же, как и тот ваш приятель. – Он кивком указал на усатого мужчину с лицом, искаженным от боли, прижимавшего руки к причинному месту.
Хантер стоял теперь так близко, что его шепот раздавался возле самых ее губ. Странная дрожь охватила девушку.
– В этой комнате есть типы, которые не моргнув глазом перережут вам глотку за паршивый пятицентовик, не говоря уже о том, что им захочется сделать с вами перед этим. Поднимитесь чуть выше, встаньте на цыпочки.
Джемма сделала, как он сказал, и поднялась на цыпочки. Ее грудь прижалась к его мускулистой груди. В его глазах она разглядела изумрудные черточки на более светлой зелени радужной оболочки. У него действительно были слишком красивые глаза для мужчины.
Тесно прижавшись к нему всем телом, Джемма не успела еще разобраться с непривычно странными ощущениями, которые, зарождаясь в ее груди, распространялись дальше, охватив живот, а затем уж и совсем неприличное место, как вдруг Хантер склонился к ней еще ближе, и губы их встретились.
Это был совсем легкий поцелуй, еле ощутимое соприкосновение губ. Он медленно прислонился ртом к ее рту. Губы его оказались теплыми и мягкими – гораздо мягче, чем она себе представляла, размышляя о мужчинах, – и на удивление нежными. Хотя это и не был, судя по всему, наиболее греховный вид поцелуя – ведь Бун не совершил ничего ужасного и не пытался просунуть язык ей в рот, – он определенно не был и тем, что сестра Августа Алерия называла «дозволенным духовным союзом». Иначе с чего бы это ее кровь так лихорадочно заструилась по жилам?
В первый же момент Джемма потеряла счет времени. Хантер поднял голову и поспешно отстранился от нее. Лишившись опоры, она едва сумела сосредоточиться и взять себя в руки, у нее ужасно кружилась голова.
Это был ее первый поцелуй в жизни. Джемма с трудом могла в это поверить. Сегодня должна была состояться ее первая брачная ночь. Но предполагаемый жених погиб, а она оказалась здесь, с незнакомцем, который подарил ей первый в ее жизни поцелуй в грязной дыре под названием «Бурда».
Поистине пути Господни неисповедимы.
Хантер смотрел на нее непонятным, оценивающим взглядом.
– Опустите глаза, держитесь рядом со мной и предоставьте все переговоры мне. – Он шагнул в сторону, намереваясь идти.
– Подождите! – Джемма схватила его за руку.
– Что еще?
Девушка понизила голос и прошептала:
– Я забыла назвать вам свое имя…
– А я и не спрашивал, потому что это самый верный способ его не запомнить, – отрубил он. – Послушайте, я сниму вам комнату на ночь, а потом мы разбежимся. – Поворачиваясь, он пробормотал: – По крайней мере, я помог вам укрыться от дождя.
Джема не сдвинулась с места и в отчаянии прошептала:
– Говорю же вам, у меня есть деньги. Я не прошу об одолжении.
– Пошли.
На этот раз, следуя за ним, Джемма жалась поближе, плотнее запахнув полы своего шерстяного плаща, и старалась не отрывать глаза от пола. Ее угрюмый сопровождающий подошел к бару и заговорил с барменом:
– Мне нужна комната на ночь.
Джемма подняла взгляд и увидела еще одного неопрятного мужчину, очевидно, хозяина, стоявшего за широкой стойкой бара и бесцеремонно разглядывавшего ее. Судя по виду его рубашки, он больше спиртного проливал на себя, чем попадало в стаканы посетителей. Девушка чувствовала на себе его липкий плотоядный взгляд, даже когда отвела глаза от его мерзко улыбавшегося щербатого рта.
– Вам чертовски повезло, – сказал он Хантеру. – Смазливая бабенка и последняя оставшаяся комната в гостинице. Четвертак.
Хантер расстегнул куртку и залез в кожаный кошелек, привязанный к поясу. Откинув верхний клапан, он достал двадцатипятицентовик и выложил на стойку.
Грязная рука бармена проворно вынырнула из-под прилавка и накрыла монету.
– Туда, – сказал он, ткнув большим пальцем себе за спину.
Хантер Бун потянул Джемму через комнату, на этот раз к покосившейся двери на обычных петлях. Пока они пробирались по полутемным закоулкам таверны, Джемма заметила, что ее сопровождающий продолжает бросать недовольные взгляды во всех направлениях. Она поглядывала на его широкие плечи и сильные руки и с удовлетворением думала, что только безумец решится бросить ему вызов.
Оказавшись в грязной темной комнатенке, размером не больше двух гардеробов, сдвинутых вместе, ее спутник запер дверь на засов. Затем снова полез в кошелек на поясе, но на этот раз вытащил кремень и зажег закопченную масляную лампу, стоявшую на этажерке в углу.
