Каразов… При воспоминании о том, как они стояли возле машины, ее охватило беспокойство. Она не могла не признаться себе, что как мужчина он сумел вызвать у нее желание. Но то, что это влечение возникло, еще не означает, что ему следует потакать. Она не столь уж невинна в вопросах такого рода. И успела уже вкусить силу физического влечения. Но после того как она оставила университет ради Вазаро, она не могла себе позволить терять время на мужчину. И сейчас она испытывала не более чем влечение. Главное – удержаться от соблазна и не выходить за рамки обычной дружбы;
«Это самообман», – подумала она с внезапным раздражением. У нее не хватит ни опыта, ни умения противиться такому человеку, как Алекс. Поэтому самое верное – это постараться избегать его, поскольку их близость может повредить делу. А этого никак нельзя допустить.
Во мраке зашторенной комнаты изумрудные глаза крылатого коня излучали какую-то божественную мудрость.
Кэтлин долго смотрела на него, затем, отодвинув кресло, подошла к столу и открыла блокнот.
– Танцующий Ветер! Не может быть! – услышала она голос, раздавшийся в дверях ее лаборатории.
Кэтлин замерла на миг, вцепившись в блокнот. Черт побери! До чего же она не любила, когда кто-нибудь посторонний заходил к ней сюда, в ее святая святых.
– Месье Каразов? – Она встала и подошла к выключателю. – Я не ждала вас.
– Как эта статуэтка оказалась здесь?! И что вы делаете с…
Он замолчал, потому что Кэтлин включила свет и нажала кнопку на пульте дистанционного управления, который держала в руке. Фигурка на черном мраморном пьедестале растаяла в воздухе.
Увидев выражение его лица, Кэтлин не смогла сдержать улыбки:
– Не ожидали?
Его взгляд быстро пробежал по трем проекторам, стоившим на отдельной подставке.
– Голографическая проекция?
Она кивнула:
– Получается полное ощущение объема.
– М-да. Немудрено пойматься!
Кэтлин отметила, что он сменил темно-синий деловой костюм, который был на нем днем, во время их визита в банк, на потертые джинсы и свободную белую рубашку.
– Ваша мама сказала, где вы. Но я и представить не мог, что могло помешать вам присоединиться к нам за ужином. – Он улыбнулся. – Не очень учтиво. Значит ли это, что вы принимаете мои деньги, но отнюдь не мое общество?
– Мне надо было немного поработать. Я надеялась, что Катрин сумеет развлечь вас.
Его взгляд скользнул в сторону, где еще совсем недавно находилась статуэтка.
– Вы так серьезно занимаетесь Танцующим Ветром?
– А вы знаете о нем?
– Кто же не знает об этом восьмом чуде света? Незадолго до приезда сюда мне попалась на глаза иллюстрация из альбома «Сокровища мирового искусства»…
– Ну конечно. Вы правы. Только у меня к нему особое отношение. Когда я занималась в Сорбонне, то писала курсовую работу о Танцующем Ветре.
– Вы специализировались по античности?
– Моя основная специальность – сельское хозяйство. Но я параллельно закончила курс по античности.
– Любопытное сочетание.
– Неизбежное. Вазаро – моя кровь и плоть. Моя жизнь.
– А при чем здесь Танцующий Ветер?
– Считайте, что это моя страсть.
Он прищурился:
– Почему?
– Это не так просто объяснить. История семейства Вазаро связана с Танцующим Ветром вот уже почти четыре столетия. Понятно, что я в какой-то степени зачарована… – Кэтлин встряхнула головой. – Но вам этого не понять.
– И все же…
– Я купила копию этого голографического фильма в нью-йоркском Метрополитен-музее, когда готовила доклад по своей курсовой работе. Фильм выпустила семья Андреас, которая располагает подлинником Танцующего Ветра. Эта покупка стоила мне целого состояния. Голографические фильмы еще на стадии экспериментов, и я до сих пор вздрагиваю, вспоминая, сколько я потратила на это оборудование.
– И все же вы не поскупились.
– На что только не толкает страсть! – вздохнула она. – К тому же это случилось до того, как я по-настоящему разобралась в наших делах и поняла, в каком бедственном положении мы находимся. Время от времени, выкроив свободный часок, я пробираюсь сюда и отвожу душу.
– Значит, вы не только трудитесь, как рабыня, на плантациях… Кажется, судя по всему, мне следует попросить у вас прощения за нечаянное вторжение.
Она улыбнулась:
– Кажется, да. Надеюсь, теперь я смогла полностью удовлетворить ваше любопытство?
– Раз уж я ворвался сюда и нарушил ваше уединение, – шутливо, но настойчиво заговорил Алекс, – позвольте мне задержаться еще хоть ненадолго. Я чертовски устал.
Кэтлин почти физически ощущала те волны беспокойства и напряжения, что исходили от него. Она вернулась к своему столу и склонилась над блокнотом:
– Боюсь, здесь мало что может заинтересовать вас.
Он огляделся. Помещение трудно было назвать уютным.
– Что это? Похоже на самолетный ангар…
– Моя лаборатория – моя мастерская. Здесь я разрабатываю свои духи.
– Когда не сидите во мраке перед статуэткой. – Он оглядел круглый стол, за которым она работала. – Интересно.
Множество полок с сотнями поблескивающих колб и пробирок поднимались вверх над ее головой. Прямо перед ней стояли маленькие аптечные весы и лежал блокнот.
– Такое впечатление, будто вы собираетесь играть на органе.
– Тепло! Почти горячо! – улыбнулась она. – Сравнение хоть и неожиданное, но верное. В этих колбах содержатся вытяжки – масла различных цветов и растений. Я постоянно взвешиваю и делаю отметки, пока не добьюсь правильного соотношения. – Она указала на блокнот: – Приходится всякий раз четко фиксировать каждую стадию, чтобы знать, как получилось то или иное сочетание. Занятие весьма тонкое. Ничтожное отклонение в количестве – и характер, и качество духов меняются до неузнаваемости.
– А я был уверен, что вы уже закончили работу над «Вазаро».
– С ними – да. Но магия ароматов завораживает. Вы всегда можете создать что-то новое, совершенно непохожее на то, что было до сих пор. Всегда есть надежда, что… О… извините! Я опять слишком увлеклась. Вряд ли вам интересны эти подробности.
– Напротив! Но отчего лаборатория располагается в пристройке, а не в особняке?
Она показала на широкие, похожие на амбарные двери с каждой стороны.
– Потому что я всегда могу распахнуть окна и двери и впустить свежий воздух в это дурманящее царство запахов. Очень трудно постоянно сохранять способность тонко различать все оттенки. Обоняние притупляется довольно быстро. Чтобы оживить его, необходимо хорошо проветрить помещение.
Он перевел взгляд на другую стену, где стояли полки, плотно уставленные рядами книг.
