— Мисс Арабелла, вас зовет сэр Генри. Наверное, сначала вам покажется здесь скучно. Если я что-то могу для вас сделать…
Его сочувствие согрело ей душу. За те несколько недель, что он служил у них, она слышала от него только «Да, сэр Генри» или «Нет, сэр Генри». Отцу, конечно, не приходит в голову, что простые люди вроде Джонатана способны иметь какие-то самостоятельные мысли.
Со вздохом она пошла на зов отца. Одиночество, несомненно, уже давало о себе знать. Это оно вынудило ее заговорить со слугой. Она неохотно вошла в дом, поеживаясь от холода, царившего в просторном, с высокими сводами холле, несмотря на пылавшие в камине огромные поленья, и остановилась. Взгляд ее упал на портрет дяди, висевший над камином.
— Зачем вы так рано ушли, дядюшка? — прошептала она. — Ведь вы говорили, что любите меня, как родную дочь. Как же вы могли сделать меня такой несчастной?
Мальчик с разлохмаченными волосами, сгорбившийся на своем табурете в уголке классной комнаты, покосился на Джудит, которая спокойно вязала у окна, и подмигнул ребятам:
— Сегодня ночью будет новая вылазка, вот увидите.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что нынче как раз прилив и новолуние.
Капризная дочка хозяина гостиницы разгладила юбочку и оглядела новые туфельки.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Что за вылазка и при чем здесь прилив?
В ответ на ее слова мальчишки насмешливо прыснули.
— Вот дуреха! — сказал лохматый Вилли. — Вылазка — это когда сюда переправляют бренди, табак, шелк, а здесь их прячут. Прилив нужен, чтобы французский корабль смог войти в залив, а луны не должно быть на небе, чтобы в темноте никто не подсмотрел. Но я сумел подсмотреть, — добавил он, самодовольно ухмыляясь. — В прошлый раз я видел, как все было. Они пришли к нашей соседке — старой Нэн Гантер — с бочонками на плечах. А потом я слышал, как они ведут лошадей к церкви.
Джудит беспокойно пошевелилась.
— Вилли, по-моему, тебе не следует говорить о таких вещах.
Но Вилли был не из тех, кого могло остановить такое робкое существо, как Джудит. Кроме того, он видел перед собой блестящие глаза и открытые рты ребят. Он только слегка понизил голос:
— Я слыхал, как говорили, что среди них есть женщина, переодетая в мужскую одежду.
— Зачем им понадобилась женщина?
— Может быть, она приносит им удачу. Но сейчас и женщинам не страшно заниматься этим, потому что таможенники никогда не показываются. Вот во времена моего дедушки…
Джудит снова попробовала одернуть мальчугана. Хотя бы Кейт вернулась поскорее. Тут она услышала ее голос во дворе — Кейт велела калеке Джеми перестать заглядывать в окна.
— Во времена моего дедушки… — продолжал Вилли, не обращая внимания на увещевания Джудит, — то и дело случались стычки. У самой фермы Блэкмора убили двух таможенников. Потом прискакали солдаты и некоторых контрабандистов поймали. Потом их тела неделю висели на Виселичном поле. Дедушка ходил поглядеть. Он рассказывал, что они раскачивались и крутились на веревках, а виселица скрипела от ветра, вот так…
Он, блестя глазами, качнулся взад-вперед на табурете, чтобы тот заскрипел, наслаждаясь произведенным на товарищей впечатлением. Внезапно он увидел, как у его слушателей вытянулись лица. Головы быстро склонились над книжками, и в классе воцарилось молчание.
Вилли обернулся. В дверях класса стояла Кейт со скрещенными на груди руками и непроницаемым лицом.
— Как здорово ты это изобразил, — спокойно проговорила она. — Ты хотел бы увидеть, как качаются таким образом твои отец и брат?
Мальчик побледнел и отшатнулся:
— Н-нет, мэм.
— Тогда надо позаботиться, чтобы этого не случилось по твоей вине. — Она решительно прошла по классу. — Твои уши слышат слишком много, Вилли. Придется проучить их.
Она сильно дернула его за уши. Он с воплем попытался улизнуть, опрокинув табурет. Но от Кейт ему было не спастись. Взяв за шиворот несчастного Вилли, она потащила его к камину, а другие ученики захлопали в ладоши, глядя, как этого всезнайку ставят на место.
— Ты знаешь, что случается с теми, кто распускает язык? — спросила она. — Ему на язык кладут уголь, раскаленный добела уголь, и все глупые слова сгорают.
Радостные возгласы сменились испуганным молчанием. Мальчик обмяк в ее неумолимых руках и смотрел на нее огромными от страха глазами.
— Ну, что надо сказать?
Вся бравада слетела с паренька, он выдавил из себя побелевшими губами:
— Простите, мэм, клянусь, больше я не скажу ни слова о том, что происходит в новолуние.
Кейт выпустила его так внезапно, что он растянулся на полу. И повернулась к притихшим детям:
— Теперь вы все знаете, что будет с теми, кто станет болтать об этих вещах. Можете идти, но хорошенько запомните то, что я сейчас сказала.
Ученики, после короткого столпотворения в дверях, поспешно выбежали из класса, торопясь уйти как можно дальше, чтобы обсудить случившееся. Кейт проводила их суровым взглядом. Затем, хмыкнув, повернулась к Джудит. Девочка прижалась к стене, зажав уши руками.
— Джудит, что с тобой?
Девочка не ответила, и Кейт оторвала ее ладони от ушей и повторила свой вопрос.
— Ты… ведь не сделаешь этого, Кейт? Ты не сожжешь ему язык?
Кейт от души рассмеялась:
— Упаси господь. Я всего лишь хотела его припугнуть.
Джудит вскинула голову:
— Но ты ударила его?
— Я надрала ему уши — его мать делает это каждый день. — Она нахмурилась. — Ты упрекаешь меня, Джудит? Не забудь, этот коттедж, эта школа принадлежат мне. Я учу детей так, как считаю правильным, и наказываю тоже. Мне не нужно советов, как следует проводить уроки.
Джудит сидела неподвижно, бледная как мел, а Кейт стояла над ней скрестив руки. Внезапно слепая девочка стала дрожать, и было видно, что ее хрупкое тело не может справиться с этим ознобом. Несколько мгновений Кейт в растерянности смотрела на нее, затем присела на корточки и сжала ей руки:
— Что случилось, детка? Ты заболела?
Джудит изо всех сил старалась справиться с собой. Она с трудом проглотила слюну и пробормотала:
— Поднялся такой шум… Мальчик закричал от боли, твой голос зазвучал так сердито. Я… я испугалась.
— Чего? Но не меня же, в самом деле?
— Того, что ты могла сделать. — Она заговорила быстро и взволнованно. — Как ты не понимаешь, Кейт? Это напомнило мне… Всю мою жизнь на меня кричали, ругались, меня били. А поскольку я не вижу, то не могу понять, хотят наказать меня или кого-то другого. До сих пор, пока я жила у тебя, мне было так спокойно, так хорошо…
