Она собиралась найти работу.
Стоило начать с внимательного чтения раздела для тех, кто ищет работу, в газете.
Она просмотрела первую колонку. «Телефонный агент».
Она их терпеть не могла и всегда бросала трубку, не дослушав предложения услуг. Как она могла стать одной из них?
«Сделай деньги на подкладывании бюллетеней». Звучит как жульничество.
«Водитель автобуса.» Нужна специальная лицензия. «Водитель грузовиков». Специальная лицензия. С ее любовью к дороге, она могла бы попробовать.
«Няня». Она мало что знала о детях.
«Официантка»
Она была однажды официанткой. И получала много чаевых.
Она досмотрела предложения до конца и перешла с раздела «Требуются работники!» на раздел «продается». Вот так. Она ни на что не пригодна.
Она еще раз заглянула в объявления о работе, вернувшись к «официантке» и на этот раз вчитываясь в детали.
«Нужна официантка для коктейлей в один из Небрасковских клубов. Возможность заработать чаевыми до двухсот долларов за ночь»
Две сотни долларов?
Она позвонила и назначила встречу с менеджером.
Мясистый, потный, с засаленными волосами менеджер Стадса развалился на своем месте, наблюдая, как Мадди читает листок с правилами и постановлениями.
Первое, что она заметила — грамматика. ‹…› She’d never gotten the hang of the lay/lie thing. or the drink/drank/drunk. the swim/swam/swum, но по крайне мере она старалась избегать двойного отрицания.
‹ короче она почитала листочек и до нее дошло, что возможно в ее обязанности будет входить не только работа официанткой›
Окей.
Она опустила лист. Вместо того, чтобы передать его менеджеру, она просто уронила его на стол.
— Вы соглашаетесь со всем пунктами? — он шумно глотнул из банки с надписью Испанская муха, его глаза прилипли к ее вспыхнувшим щекам.
— О, конечно, — вежливо ответила она — никаких проблем.
Когда же она наконец-то поймет, что ничего не достается просто так. Есть причина для двухсот долларовых ночных чаевых.
— Вот это ты наденешь.
Он наклонился, выдвигая ящик стола.
На одном его пальце болтался клочок красного сатина — трусики "танга". Затем она полез обратно и начал еще что-то вытаскивать.
— У меня здесь где-то были декоративные накладки на соски.
Она не наденет такого рода вещи под свою одежду. Иначе она будет более голой, чем просто голой. Ее высоконравственность резко упала, но она не настолько отчаялась.
— Я думаю, что мне пора идти. — сказала Мадди.
Она пошла, и звук изобретательных ругательств мужчины преследовал ее до самой двери.
Может быть телефонный маркетинг не так уж плох, говорила она себе, направляясь к машине. По крайней мере одежда будет при себе.
Она могла бы заявить о том, что безработная и получать талоны на еду, но она уже прошла этот унизительный опыт раньше, и теперь скорее заложит все вещи Энид, чем пойдет в Департамент социального обеспечения еще раз.
Этим же вечером она отметилась в сервисе по устройству на работу, где она прождала 2 часа, поговорила с кем-то, кто не знал с какой он планеты, не говоря уже о том, какая работа доступна для жителей земли. (понимаю, звучит как бред, но там непереводимая игра слов). Затем она вернулась обратно домой — а точнее в дом Энид.
Она выскользнула из машины и попыталась пробраться в дом, не разбудив Эвелин, но у домовладелиц, судя по всему есть чутье на такие вещи. Она поймала Мадди на пол пути к дому и передала ей грабли.
— Лучше разрыхли участок, прежде чем трава совсем засохнет.
Мадди взяла грабли, начиная ощущать себя кем-то вроде раба.
— Я не уверена, что смогу сделать это.
— О, держу пари, ты управишься со всем вовремя.
Было ли это завуалированной угрозой? Мадди провела немало неприятных минут, пытаясь постигнуть эту женщину. Все, что ей было известно это то, что их приоритеты кардинально отличались и она разговаривали на совершенно разных языках.
Ускользнув, Мадди прочесала дом в поисках вещей под залог и появилась с двумя уродливыми абажурами, автоответчиком и телефоном. Ее желудок громко бурчал и голова стала подозрительно легкой от недостатка еды. Она оглядела магнитофон — в ломбардах любят такого рода вещи — но потом решила оставить его на потом.
Десять баксов. Это все, что дал ей тот парень. Десять жалких баксов.
Ее желудок перешел от стадии грохотания к стадии «больше невозможно уменьшаться». Она взяла деньги и направилась в ближайший продуктовый универмаг. Упаковка кошачьей еды, арахисовое масло и буханка хлеба. Это все, что она могла себе позволить.
«Хемингуэй не знает, как ему повезло» — подумала она, становясь в очередь в экспресс кассу за женщиной вместе с маленькой девочкой.
Мадди не жалела о своей одинокой, бездетной жизни, но иногда, когда она видела детей со своими матерями, она чувствовала сладостно-горький материнский инстинкт.
Ребенок напротив выглядел на пять-шесть лет. Длинные шелковистые волосы. Невинные глаза, которые в данный момент смотрели не иначе как в самое сердце Мадди. О, эта милашка собирается что-то ей сказать.
— У меня есть вагина.
Хемингуэй атаковал сумку, прежде чем Мадди смогла ее открыть; сухой кошачий корм посыпался на пол.
— Это все упрощает.
Опустившись на колени, Мадди рванула упаковку, расширив отверстие, чтобы облегчить Хемингуэю доступ и наполнила керамическую миску свежей водой. Затем она приступила к поеданию своего собственного пайка из хлеба и арахисового масла. На десерт был аспирин.
Невесомое состояние в ее голове постепенно сходило на нет, и она решила, что пришло время для очередного визита в полицейский участок.
Офицер Гейбл ни черта не разузнал.
— Вы не заезжали к Эдди Берлину, ведь так?
— Вообще-то нет. — он явно испытывал неудобство.
— Вы говорили мне, что поедете меньше чем через три дня.
— После того, как вы ушли я передумал. Я не могу тревожить людей понапрасну. Если у вас найдутся какие-нибудь доказательства, дайте мне знать. Тогда и поглядим, что я могу сделать.
Замечательно.
Мадди не хотела возвращаться к Эдди, но она собиралась это сделать.
Если копы не намереваются решать вопрос о ее пропавшей сестре, тогда она возьмет дело в свои руки. В этот раз она пойдет прямиком к его двери и проникнет внутрь.
Если его не будет дома…
Она оставила машину в начале дороги, передний бампер указывал в противоположное направление. Полная готовность к быстрому старту.
Она пробиралась сквозь темноту, завеса из деревьев и виноградной лозы закрывала солнце.
