— Сифилитик он или нет, но у него много надежд на этот законопроект.
— Мне легче перейти в противоположный лагерь, чем оказать ему поддержку.
— Перестань! Просто законопроект увеличивает…
— Ему не только хочется отправлять в работные дома женщин с «сомнительной репутацией», но еще и отбирать у них детей, чтобы они трудились на фабриках. И это человек, который считает «Приорат» своим лондонским домом! Удивительное лицемерие!
Монтгомери внимательно посмотрел на Джеймса:
— Скажи, а ты когда-нибудь бывал в «Приорате»? Я не могу сказать, что мораль тамошних девушек можно осуждать. Наоборот, они очаровательно… неисправимы.
— О Господи… — пробормотал Джеймс.
Монтгомери же расхохотался. Отсмеявшись, сказал:
— Перестань, Джеймс. Ты женат уже несколько недель. И теперь пришло время выходить на охоту. Вечером у меня запланировано посещение «Приората». Поедем вместе, и я организую тебе ознакомительный тур.
Джеймс выглянул в окно, чтобы посмотреть, далеко ли до дома. Монтгомери снова рассмеялся. Похлопав Джеймса по плечу, с заговорщическим видом проговорил:
— Ты, конечно, добропорядочный человек, но у них там имеется парочка близняшек — миленькие, пухленькие, похожие одна на другую как две капли воды. И очень знаешь… соблазнительные. Так как же?
— Нет.
Джеймс покачал головой.
— Приятель, я угощаю. Считай, что это мой свадебный подарок.
— Без меня, Монти.
— Почему?..
— Я люблю свою жену.
Монтгомери — он собирался снова похлопать Джеймса по плечу — тут же отдернул руку. Словно испугался, что может заразиться чем-нибудь.
Джеймс внимательно посмотрел на приятеля и вдруг весело рассмеялся:
— Да, Монти, представь себе, я действительно люблю Сару.
— С каких это пор?
«С того самого дня, как увидел ее», — хотелось ему ответить, но он промолчал.
— Не твое дело, Монти. И лучше держи язык за зубами, если хочешь, чтобы она приглашала тебя на ужин.
Приятель нахмурился:
— Даже и не рассчитываю. Мне кажется, я ей не нравлюсь.
— Какой догадливый!
Смущение Монти было непритворным. Он пытался флиртовать с Сарой, как флиртовал бы с любой другой женщиной. И терялся каждый раз, когда она отвечала ему с явной неприязнью. Большинство женщин обожали Монти. Сара его терпеть не могла.
— Ах, твоя жена ведет себя ужасно, — пожаловался Монти. — И старомодно.
— Но ты потерпишь, верно?
Увидев в окно свой дом, Джеймс улыбнулся. У него не было выбора — придется отправиться на сегодняшнюю встречу. Но сейчас он дома, где его ждала прелестная, очаровательная жена. Не дожидаясь, когда карета остановится, он открыл дверцу.
— Доброй ночи, Монти.
Приятель поморщился, фыркнул, и через несколько секунд карета покатила дальше. Джеймс посмотрел вслед экипажу и еще шире улыбнулся. Сейчас он увидит Сару. Обнимет ее и поцелует. А она ответит на его поцелуй и крепко прижмется к нему.
Джеймс постучался, и дверь почти сразу отворилась. Он решил не отдавать шляпу Кроуфорду, дабы не утруждать его.
— Сэр, вы…
Дворецкий в изумлении уставился на Джеймса.
Тот сдался и передал ему шляпу. Затем быстро направился в гостиную. Обернувшись, спросил:
— Миссис Худ еще не ложилась?
— Она ушла к себе полчаса назад, сэр.
— Что ж, отлично!
Джеймс уже приблизился к лестнице, но тут вдруг услышал слова дворецкого, сказанные ему вслед:
— У миледи разболелась голова, сэр. И она решила лечь пораньше.
— Голова?
Джеймс замер у ступенек. Неужели Сара действительно заболела? Или ждет сейчас обнаженная, предвкушая его приход? Он представил, как она покраснеет. У нее это прекрасно получалось. Впрочем, нет, она не будет обнаженная. Но все-таки будет с нетерпением ждать его.
— Спасибо, Кроуфорд, — кивнул Джеймс.
И стал подниматься по лестнице.
В его гардеробной не было ни намека на то, что его ждут. Развязав галстук, Джеймс кинул его на столик, затем перешел в темную спальню. И стал на ощупь пробираться к кровати.
— Ты не спишь, Сара? — прошептал он.
Она шевельнулась.
— Дорогая, тебе нездоровится?
— Да, немного, — ответила она шепотом.
— Э… понятно.
Джеймс тяжко вздохнул. Ему-то хотелось лечь рядом с женой. И не важно, будут ли они предаваться любви или не будут, — просто хотелось обнять ее, полежать с ней рядом.
Склонившись над кроватью, он прошептал:
— Чем тебе помочь, дорогая?
— Нет, ничего не нужно. Мэри принесла мне стакан вина, чтобы поскорее заснуть.
— Да, это правильно, — кивнул Джеймс.
Он побрел в свою гардеробную. Неужели Сара действительно больна? Или мучается чувством вины после позавчерашнего? А может, обиделась из-за чего-то? Впрочем, не имеет значения. Все равно он сейчас вернется к ней в постель.
Через несколько минут он осторожно забрался к жене под одеяло.
— Джеймс, ты…
— Прости, дорогая. Я не хотел тебя будить.
— О, я вовсе не…
Она вздохнула с облегчением.
— Спи, Сара, спи.
Джеймс почувствовал, как она кивнула. И вытянул руку, чтобы прикоснуться к ее лбу. Температуры не было. Она вдруг вздохнула, и он спросил:
— Голова болит?
Она помолчала, потом шепотом ответила:
— Немного. Не сердись.
— Иди сюда, дорогая. — Джеймс обнял жену за плечи. — Спи, любимая, засыпай.
Сара положила руку ему на грудь, и он почувствовал аромат ее мыла. На ней была рубашка с длинными рукавами, чересчур теплая для постели. «Почему она ее надела? С чего бы?» — думал Джеймс. Ответ, пришедший ему в голову, совсем его не порадовал.
Наверное, в следующий раз нельзя быть с ней таким настойчивым. Ведь он же сам говорил, что у них еще много ночей впереди, целая жизнь. Девятнадцать лет Сара прожила, ничего не зная про свое тело. И еще меньше зная про тело мужа. Нельзя обижаться на нее. Даже если эта обида подобна удару кинжала.
— Прости, пожалуйста, — снова прошептала Сара, как будто почувствовала его печаль.
Она провела ладонью по его груди, и боль стала проходить. Когда же Джеймс крепко прижал ее к себе и поцеловал, она обняла его за шею. А потом закинула ногу ему на бедро и поцеловала его в ответ.
Еще никогда она не укладывалась рядом с ним так уютно, крепко прижавшись к нему. И не дышала так спокойно ему в плечо, не терлась о него щекой, как ласковая кошка. Наверное, у нее просто болела голова, и только поэтому…
Нет, не только поэтому. Она его жена, и он любит ее. Поэтому все у них будет хорошо. Он позаботится об этом.
По виду двери было трудно предположить, что ее здесь ждет. Дверь как дверь. На крашеном синем дереве не было ни царапин, ни щербинок. Богатой резьбы тоже не было. Висела маленькая табличка с именем того, кто сидел за этой дверью. Но Сара и так знала, кто такой доктор Уитком. И зачем она пришла к нему.
