— Ну и дел я тут наворотил!
И он гордо указал куда-то вглубь покоя.
Артур сначала ничего не различал, кроме груды углей, алевших в большом камине. Потом присмотрелся и понял, что покой богатый: у камина стояло кресло с высокой резной спинкой, стены были увешаны гобеленами. В полутьме он не смог рассмотреть, что на них изображено, однако увидел, что в простенках слегка поблескивает оружие. Как раз то, что нужно! Ибо пробираясь в замок, они не взяли с собой оружия: когда лазишь по стенам, оно только мешает.
Рис увлек приятеля в глубину комнаты, откинул занавес, окружавший высокое ложе.
— Взгляни, кто тут у нас. Как бы я не самого графа Уилтшира повязал.
Поперек разворошенной постели и впрямь лежал мужчина в длинной белой сорочке. Он не двигался, но Артур увидел, что его руки скручены за спиной, а во рту торчит кляп.
— Пришлось оглушить спящего и связать, — пояснял Рис, поигрывая небольшой булавой с округлым набалдашником, явно позаимствованной из коллекции графа. — Думаю, так лучше. А то бы мне и святой Тесило не помог, если бы его милость обнаружил, что не один в опочивальне. Вряд ли он предложил бы сыграть партию-другую в кости.
Артур восхищенно улыбнулся.
— Недоразумение Господне, да ты просто герой!
Рис довольно подбоченился. И тут же потащил Артура к столу, где стояли какие-то кубки, заметил, что граф в осаде явно не бедствовал: вино у него отменное, да и пирог с гусятиной весьма недурен.
Приятели поглощали пищу, при этом смотрели друг на друга и беззвучно смеялись — их просто душил смех — от напряжения, от необычности ситуации, от облегчения, что теперь их пленник стал заложником и они могут диктовать свои условия. По сути, ради этого они и затеяли все дело.
Что это был сам Геривей Бритто, Артур не сомневался, поскольку неоднократно видел его на стене замка. И хотя граф тогда был в шлеме и кольчужном хауберке, его и теперь можно было узнать по пышным холеным усам. Да и кто еще мог занимать столь богатый покой, который приятели окончательно рассмотрели, подбросив в очаг пару поленьев.
Роскошное оружие на стенах особо привлекло их внимание. Скрещенные копья, блестящие мечи, богатые щиты с чеканкой, кинжалы с мерцающими рукоятями и клинками — последние были развешаны правильным полукругом, наподобие расходящихся солнечных лучей. Когда Геривей стал приходить в себя и негромко застонал, Артур быстро схватил один из них и склонился над связанным графом.
Тот смотрел на него, сначала ничего не соображая, но потом глаза его расширились, гневно сверкнули, и он забился в путах, замычал, пытаясь вытолкнуть кляп.
— Тихо, тихо, милорд. — Артур, сжимая в руке кинжал, склонился над ним. — Мы ведь можем просто поговорить, если вы будете хорошо себя вести.
Геривей вел себя хорошо: лежал и слушал, что ему втолковывал неизвестный пленитель. А тот убеждал, что хватит графу Уилтширскому хранить верность королю Стефану, что Генрих Плантагенет совсем неплохой парень, и если Геривей добровольно сдаст ему Малмсбери, то его даже наградят. И в этом не будет ничего недостойного. Генрих ведь сын императрицы Матильды, которой присягала на верность английская знать, еще когда Стефан и не примерял корону. Так что действия Геривея будут всеми восприняты как правильное решение. К тому же кого ныне удивишь, что тот или иной лорд перешел на сторону другого претендента? И разве претенденты хотя бы раз не признавали прав перебежчика, если тот приходил им на помощь в нужную минуту?
Геривей слушал столь спокойно, что Артур решился вынуть у него кляп. И зря. Ибо едва Геривей Бритто отплевался от тряпки, какую засунул ему в рот Рис, как оглушительно заорал, кликнул стражу.
Артур тут же набросил ему на лицо подушку, навалился сверху. Навалился и Рис, и приятели какое-то время гарцевали на рвущемся и извивающемся графе, дивясь его силе и неуступчивости.
А тут еще в дверь стали стучать, кто-то позвал его милость.
Артур прошипел в вытаращенные под ним глаза Уилтшира.
— Еще звук — и я срежу ваши роскошные усы этой игрушкой. — Он поиграл перед его лицом кинжалом. — А если это не поможет, то и кожу начну срезать. А мне бы не хотелось быть этаким цирюльником-палачом. Догадываетесь, о чем я? Поймите, у меня нет иного выхода, особенно если дело касается столь прославленного вельможи, который получил титул благодаря своей храбрости и настойчивости. Ну что, может, обойдемся без ваших головорезов? Велите им убраться или мне начинать вас брить?
Геривей кивнул, и Артур слез с него. Красноречиво показал на дверь, из-за которой слышались взволнованные голоса, настойчивый стук. Геривей был вынужден подчиниться, крикнул, чтобы его оставили в покое.
Потом они разговаривали. Артур опять гнул свое, пытаясь убедить графа, что сдача Малмсбери Плантагенету только переведет Геривея из одного лагеря в другой, но тот твердил, что это бесчестно, так как он получил титул не от Анжу, а благодаря хлопотам принца Юстаса.
— Я понимаю ваши сомнения, — согласно кивнул Артур. — Но у вас сейчас нет иного выхода, не так ли? К тому же, милорд, раз вы человек Юстаса, то наверняка знаете, что о нем говорят. И даже если Стефан удержит свою корону, то мало надежды, что после него венец перейдет к Юстасу. А за Генриха — половина Англии. Более того, за ним его континентальные владения, он сейчас самый влиятельный вельможа в Европе. И какой вред Англии, если такой человек станет королем? Человек, которому вы присягнете на верность…
— Плантагенет не признает мой титул, — упрямо повторял Геривей. — А титул — это то, чего я добивался всю жизнь. Мне лучше умереть, чем лишиться своих владений.
— Каких своих владений? — кипятился Артур. — Уилтшира? Но это графство за долгие годы войны вконец разграблено и обескровлено. И пока здесь не наступит мир, старая знать будет смотреть на вас как на наемника, которому лишь случайно подвернулась удача. И который вечно в зависимости от казны, поскольку нет возможности привести к миру и процветанию его владения.
Рис слушал, что говорит графу приятель, и в восхищении цокал языком. Вот уж пройдоха! Вот уж мастер заливать! Да еще и ввернул, что граф Лестер, один из самых влиятельных людей королевства, тоже готов переметнуться к Плантагенету. И с чего он это взял? Но Геривей-то вон как слушает. Даже согласно кивнул, когда Артур поведал, что если Лестер Горбун со своими силами перейдет к Плантагенету, то Стефан вынужден будет отступить от Малмсбери. А переход Лестера непременно произойдет, так как его люди то и дело шастают в палатку, над которой развевается знамя со львами Плантагенета. И уж лучше Геривей добровольно сдаст замок Генриху, чем дождется, когда Стефан вынужден будет отступить, а объединенные силы анжуйцев возьмут Малмсбери. Тогда уж Геривею никогда не быть графом Уилтширским, даже если рябой Юстас и выкупит его из плена. Кстати, пусть милорд припомнит, как часто выкупал Юстас своих людей? И выкупал ли вообще?
