Ниниана промолчала. После первоначальной вспышки гнева она постаралась более спокойно проанализировать последние события и сделала свои выводы. Наверняка должна существовать веская причина для того, чтобы гордый аристократ переоделся в лакея. Она задумчиво пробормотала:
— Даю голову на отсечение, что он замешан в новом заговоре престолонаследника. Гастон Орлеанский потерпел поражение, но остался наследником короны. Никто не рассчитывает на беременность королевы Анны после семнадцати лет бездетного брака. К тому же вдовствующая королева Мария Медичи не делала тайны из своего желания увидеть на троне Гастона, а не его старшего брата.
Диана, скучая, вздохнула и осмелилась вмешаться:
— Нас все это совсем не касается. Однако если Люсьен говорит, что мне не обязательно выходить замуж за барона, я и не стану. Ты же знаешь, как он мне противен. Так разглядывает меня, словно хочет проглотить!
Ниниана помассировала себе виски. Еще немного, и у нее действительно заболит голова, как заявила Паулина камергеру. Она так взглянула на красавицу сестру, что та немедленно замолчала.
— Дай мне, Боже, терпения! Ты что, хочешь вернуться в старый охотничий домик, где мы провели зиму, Диана? Голодать, мерзнуть и испытывать страх перед мародерствующими солдатами? Я лично не хочу!
— Но я…
— Что бы ни говорил наш сумасбродный братец, ты вступишь в брак, предназначенный тебе отцом, моя дорогая!
Строптивость Дианы иссякла. В отличие от сестры послушание относилось к основным чертам ее характера. Каждый раз она выбирала возможность наименьшего сопротивления. Однако сейчас она надулась и сердито удалилась в спальню, не пожелав спокойной ночи ни Ниниане, ни Паулине. На лице Нинианы появилась полувозмущенная, полупечальная гримаса.
— Если Люсьен появился здесь только для того, чтобы вбить в голову Диане всякие глупости, то было бы лучше, чтобы он подождал со своим визитом до свадьбы.
— Ты говоришь чепуху, — вскипела Паулина. — Забыла наши тревоги о нем? То, как сама рисковала сегодня ради него? Ты же любишь брата, несмотря на его желание командовать!
— Неужели из-за этого я должна закрывать глаза на его ошибки? Он думает только о себе, о своих планах. Подобно отцу, предпочитает приказывать и ждет от всех повиновения, — устало произнесла Ниниана в свою защиту.
— Но ведь это так, Ниниана. Он стал главой нашей семьи, и его слово является решающим и для тебя, пока ты не найдешь покровительства у супруга.
— Ха-ха, пусть тогда скажет это решающее слово мне лично. Могу поспорить, что он опять оказался в неприятном положении. Если ему угодно, пусть рискует своей жизнью, а жизнь Дианы и мою пусть побережет… На сегодня хватит. Я так измучена, что еле держусь на ногах.
Несмотря на справедливость последних слов, Ниниана не смогла заснуть сразу. Она ворочалась с боку на бок и прислушивалась к регулярным ударам колоколов, раздававшимся над ночным Парижем. Лежа в темноте на кровати, занавеси которой она раздвинула, чтобы ночная прохлада освежала ее, Ниниана вперила неподвижный взгляд в балдахин, защищавший ее сверху. Воспоминания прошедшего дня болезненно возникали в голове.
Какая идиотская случайность — появление Люсьена именно в тот день, в который она сама отправилась в логово льва, чтобы узнать о судьбе брата. Не совершила ли она ошибку? Не привлекла ли по глупости внимание кардинала к Люсьену в самый неподходящий момент? А если шпионы кардинала выяснят, что брат скрывается среди посыльных наследника трона? Самому Гастону Орлеанскому нечего бояться палача, он ведь брат короля. А что ожидает его приверженцев?
И какую роль исполняет в этой драме барон де Мариво? Изо всех сил сопротивлялась Ниниана проникновению в свою память его имени, но оно прорвалось туда вместе с его четким образом и со всеми непрошеными переживаниями, вызванными им.
Клеврет кардинала, бессовестный негодяй, не испытывающий никакой жалости к мятежникам, в жутком количестве приговоренным особой комиссией при кардинале к смертной казни. И в то же самое время, осуждая людей такого сорта, она вспомнила страстные поцелуи барона и сладкие ласки его рук. Он заставил ее осознать, что ей стала в тягость маска Норберта де Камара.
Ниниана села в темноте и обхватила руками колени, положив на них голову. Невероятным образом у нее сегодня пропало прежнее равнодушие к собственной персоне. Раньше ей было все равно, какие платья надевать и как укладывать волосы. Неужели лесть барона вдруг возбудила в ней тщеславие? Неужели она ему действительно понравилась?
Ерунда, просто она вела себя как смешливые дворовые девки в замке Камара, когда на них случайно падал взгляд конюха. Видимо, подобные фривольные манеры характерны для таких, как он, людей. Не стоит больше думать о нем и его поступках. Разумнее осудить собственное постыдное поведение. Ведь она бросилась ему на шею!
Она покраснела. Хорошо, что им тогда помешали. Ниниана боялась подумать о том, что случилось бы дальше, если бы не аббат. Отдалась бы она до конца барону?
Теперь это казалось невозможным, однако зачем себе лгать? Ее тело еще хранило воспоминания о его смелых ласках.
Наконец задремав, Ниниана так и не отгадала загадку, но барон де Мариво преследовал ее и во сне.
— Неужели вы хотите запретить мне войти в спальню этого юнца? Ведь здесь мой дом, мадам! Или вы принимаете меня за пугало для малолетних?
Тихого возражения Паулины Ниниана не расслышала. Внезапно разбуженная громким голосом, она лежала под одеялом и дрожала от страха. Еще не придя в себя, Ниниана пыталась осмыслить происходящее. Понять, что творится перед дверями спальни, которую старая няня защищала как осажденную крепость.
Широкая дорожка солнечного света на полу перед кроватью свидетельствовала о наступлении утра. Почему же Паулина не разбудила ее вовремя? Что теперь делать? Вставать и одеваться? А если барон застанет ее врасплох? Со спутанными волосами, в распахнутой рубашке и без бандажей, которые она обычно надевала под мужскую одежду для сокрытия отдельных частей девичьего тела?
— Мадам, уважение к невесте, чьей камеристкой вы являетесь, не позволяет мне обращаться с вами как с одной из моих служанок. Иначе вам сегодня же пришлось бы собрать свои вещи! А избалованному юному принцу передайте, что я желаю его видеть! Я жду его в ближайшее время в библиотеке, и мне наплевать на его головную боль или еще какие-либо причины!
Громкость раздраженных слов доказывала, что они предназначены и для ушей якобы заболевшего неженки. Первоначальный испуг Нинианы теперь перешел в панический ужас. Завернувшись в простыню, она старалась справиться с ним, пока не вошла наконец Паулина.
