— Пять минут, — прошептал он, касаясь ее губ. — Останься еще на пять минут… — Слегка шевельнувшись, он провел теплой ладонью по ее бедру умелым уверенным движением.
— С удовольствием, — выдохнула Челси; вес его тела привел в движение ее новые пробуждавшиеся чувства.
— Отлично, — прошептал Синджин с пьяной улыбкой в голосе, его губы прокладывали дорожку из поцелуев к ее подбородку. Его рука двинулась выше, ближе к медовой сладости, которую он искал.
Она чувствовала его возбуждение: твердое и явное, и ее собственное тело находилось в страшном возбуждении. Словно игрушку, ей предложили тончайшее совершенное наслаждение. Челси сделала очень глубокий вдох, чтобы совладать со своими чувствами, и сказала:
— Но я не могу.
Она ждала раздраженного ответа, холодного протеста против ее отказа, но Синджин лишь прошептал:
— Конечно, можешь. — И коснулся влаги ее потребности.
Желание взметнулось вверх. Осторожное прикосновение его пальцев было таким легким, а ощущения были такими сильными. А он, казалось, точно знал, как нужно к ней прикоснуться.., и как сильно…
— У-у.
Синджин никогда не мечтал о принцессах, живя реальной жизнью, он всегда предпочитал немедленное удовлетворение, предлагаемое готовыми к этому женщинами. Опытными женщинами, которые понимали все тонкости и нюансы любовной игры. Это был спорт, требующий знаний.
Новый владелец необычных сексуальных талантов Святого оставлял в этот момент маленькие серповидные отметки на его широких плечах, издавая глубокие вздохи удовольствия. Он улыбнулся от ее колдовской непринужденности. Прекратив движения, чтобы приостановить ощущения, он послушал, как бьется пульс, и вновь вошел внутрь беспредельно медленно. Она застонала в дрожащем экстазе.
Он накрыл ее розовое лицо ладонями и прошептал:
— Скоро. — Мускулы на спине, ногах и сильных руках поддерживали его в точно рассчитанном движении вперед.
— Сейчас, — взмолилась она, издав жаркий удушливый звук.
— Позже, — прошептал он в ответ, облизывая сочную полноту ее нижней губы. — Теперь можно поцеловать меня…
И когда ее губы шевельнулись, повинуясь его мягкой команде, он дал ей то, чего она желала, и почувствовал во рту начало выхода ее облегчения.
Он встретил ее задыхающееся освобождение своим, подобным взрыву, оргазмом, изливаясь в нее с необычным жарким приступом. И он нежно обнял ее в благодарном преклонении перед ее великолепием.
— Ты оправдываешь свою репутацию, — прошептала Челси, и он почувствовал тепло ее шепота на своем лице.
Он не притворялся, будто не знает о ней.
— Спасибо, — просто ответил он, приподняв голову, чтобы посмотреть в ее лиловые глаза. — Ты оправдываешь обольстительность твоей красоты.
— Спасибо, милорд, — насмешливо ответила она, как сделала бы молоденькая деревенская девушка.
— Ты, действительно, сестра Данкэна? — сказал он с недоверием в голосе. Очевидно, он надеялся на более усваиваемый ответ.
И если бы Данкэн не охранял дверь в спальню, она с удовольствием соврала бы ему.
— Прости, — прошептала она и слегка повела плечом в знак извинения. Имя Данкэна напомнило ей о довольно необычных обстоятельствах ее теперешнего положения, под его светлостью герцогом Сетским, и, снимая руки с его шеи, она нежно толкнула его в грудь. — Мне, действительно, нужно идти.
Он задумчиво посмотрел на нее, эгоистичные побуждения сеяли смуту в его слабых попытках соблюсти хорошие манеры. Что будет, если он удержит ее? Она определенно погибла, если будет сказано хотя бы одно неосторожное слово о ее пребывании в его постели. И, учтиво отклонив наступление, насколько благодарным он должен быть? У ее семьи больше не было состояния, власть напрямую связана с богатством, и превосходство было на его стороне, — Что, если я не позволю тебе уйти? — спокойно сказал он.
— Почему нет? — Неожиданное удивление прозвучало в голосе Челси.
— Из гнусных побуждений, конечно. — Легкая улыбка приподняла уголок его замечательно очерченного рта.
— О! — В ее глазах отразилось маленькое разоблачение, а затем улыбка осветила ее красивое лицо. — Я польщена, ваша светлость, — насмешливо сказала она. — И если бы я могла, как дикари Руссо, жить в государстве природы, я бы с огромным удовольствием осталась. Но я не могу, и вы не можете меня удержать.
— Я мог бы. — Он вдруг закрыл глаза, его густой голос стал хриплым.
— Нет необходимости. — Она тоже говорила очень тихо, но в ее голос проникла новая твердость, и он вспомнил об их первой встрече, когда она грубо приставала к нему. Мисс Фергасон была необычайно самостоятельной женщиной.
Но она была женщиной, в конце концов, и не ровня.., что подтверждалось традицией, культурой и общественным предпочтением. Он мог удержать ее, если не здесь, в опасной близости от семьи, то где-нибудь еще, в отдалении. Она разожгла его страсть, его воображение, она разбудила какое-то необъяснимое чувство собственности. Стояла полная тишина, пока Синджин обдумывал возможные варианты.
— Если я закричу, Данкэн убьет вас.
— Если сможет открыть запертую дверь, то да.
— В конце концов, он откроет…
Улыбка Синджина свела на нет все опасения.
— В конце концов, будет слишком поздно, дорогая. Мой отец иногда пользовался потайной лестницей.
Мы просто исчезнем.
Лежа спокойно, так же как и он, Челси невозмутимо сказала:
— Ты не имел в виду ничего из того, что сказал, поэтому, пожалуйста, отпусти меня.
— Откуда ты знаешь, что я имел в виду?
— Потому, милорд, что я вам наскучу через несколько дней, и зачем ради этого устраивать представление?
«Чертова девчонка была права», — с сожалением отметил он. Она проницательно определила порог его скуки.
— Может быть, я мог бы убедить тебя скрасить мою скуку, — предложил он с чарующей улыбкой.
— После удовольствия, полученного в вашей постели… Если бы не моя семья, я бы с удовольствием, ваша светлость. — В бархатной глубине ее лиловых глаз затаился смех. — Не нужно убеждать.
Ее откровенность была потрясающей, просто сказочной, и чертовски привлекательной.
— Навести меня тогда, я смогу быть осторожным. — В ответ на ее скептически поднятую бровь, он добавил:
— Мне не нужно было до сих пор. Вот открытое предложение. В любое время, в любом месте. Если до тебя будет два дня езды верхом", дай мне время, чтобы добраться до тебя, хоть мои лошади и лучшие в Англии и чертовски быстрые.
— Мои лошади лучшие.
На этот раз бровь герцога поднялась в сомнении.
— Если бы я могла скакать верхом на всех соревнованиях, мы бы всегда выигрывали.
— Ты ездишь верхом? На скачках? Я бы слышал — об этом.
