— Они даже не умели хранить свои секреты, — продолжала Селия бесстрастным голосом. — Их конечно же выследили и поймали, правосудие свершилось быстро. Уже через неделю он был казнен. Правда, поместье родителям оставили, но штрафы были наложены убийственные. Когда они умерли, поместье продали.
— Так ты поэтому вышла за Саттона?
Селия кивнула и снова уткнулась ему в грудь:
— Саттоны давно зарились на земельные наделы родителей, чтобы увеличить свои владения. Вот они их и получили, а заодно и меня, мое древнее имя и новые деньги.
А она получила два года супружеской жизни с Томасом Саттоном. Это стало ее казнью. Но даже накануне своего бракосочетания, готового свершиться под самыми несчастливыми звездами, до последнего мгновения она все ждала Джона, надеялась и молилась, верила, что была причина его внезапного исчезновения, ведь он любит ее и вернется за ней.
Но он не вернулся, и Селия усвоила истину — она осталась одна. Вот и сейчас, даже в его объятиях, она одинока.
Все же Селия не смогла удержаться и поцеловала его в то место на груди, где бьется сердце, и почувствовала его мощные удары.
Но в следующее же мгновение она оттолкнула его и отбежала к двери. Услышав за спиной его нерешительные шаги, она испугалась и одновременно понадеялась, что он остановит ее и снова заключит в объятия. Но он позволил ей уйти, и она бежала по лестнице, а потом по коридору, пока не отыскала спальню, которую ей отвели на эту ночь.
Леди Элисон крепко спала, и Селия забралась, никем не замеченная, в узкую постель и накрылась теплым шерстяным одеялом с головой, но не перестала дрожать.
Джон смотрел вперед, вдоль изрытой колеями грязной дороги, туда, где Селия ехала бок о бок с лордом Ноултоном, который явно начинал оказывать ей знаки внимания. Она кивала в ответ на какие-то его слова, рассеянно улыбалась, но даже на таком расстоянии Джон видел, что взгляд у нее безучастный, а рука судорожно сжимает поводья.
Он был рад, что она мало обращает внимания на ухаживания другого мужчины. Если бы она смеялась, позволяла ему целовать ей руку, Джон стащил бы ухажера с седла и свернул ему челюсть. Сегодня любая мелочь выводила его из себя.
Обычно в подобном настроении он искал ссоры, чтобы дать выход раздражению, или довольствовался примитивной интрижкой с любой привлекательной особой. Но сегодня ни то ни другое не годилось.
Он злобно глядел на лорда Ноултона и Селию, которая наконец рассмеялась в ответ на шутку кавалера. Ее смех прозвучал резко, и похоже, неожиданно для нее самой, словно она не смеялась давным-давно.
Джон с силой сжал пальцы в кулак и ударил себя по ноге, мускулы ныли от желания схватить Селию в объятия и целовать до тех пор, пока она снова не начнет чувствовать — чувствовать его. Он и сам не знал, злится оттого ли, что она смеется с другим, или на себя самого за то, что его это волнует.
Когда-то она волновала его не на шутку. Она проскользнула ему в душу прежде, чем он это осознал: с черными волосами и серебристым смехом, поцелуями и страстью, которая пылала так же жарко и неистово, как и его собственная. Тогда он едва не провалил задание…
А теперь из-за него она глубоко ранена и навсегда изменилась. Когда он смотрел в ее холодные, пустые глаза и вспоминал, как они вспыхивали, как она отталкивала его, чувство вины обжигало ему внутренности.
Он терпеть не мог испытывать вину. Вина — это груз, которым он не мог себя обременять с такой работой, как у него. Эта работа некогда стала его спасением. Если он начнет страдать за каждого бедолагу, настигнутого королевским правосудием, он погибнет.
Но ведь Селия вовсе не каждый, Селия — это Селия! И до сих пор она была ему далеко не безразлична.
Она осторожно, быстрым бессознательным жестом потерла плечо. Джон уже видел, как она делает так, когда думает, что никто за ней не наблюдает. И он отметил, что улыбка при этом пропала с ее губ.
И сейчас ему захотелось снять ее с седла — не ради того, чтобы целовать, пока она не воспламенится так же, как он, а чтобы стянуть с нее черный камзол и посмотреть на обнаженное плечо, смягчить, исцелить боль, которая ее не отпускает. Хотелось забрать всю ее боль и снова сделать ее жизнь ясной, но он боялся, что это ему не под силу.
— О боже! — скрежетал он зубами и стискивал кулаки.
— Кто-то сегодня малость не в духе, — бодро съязвил Маркус, подъезжая к Джону.
— А кто-то отвратительно весел безо всякой причины, — откликнулся Джон.
— Ну-ну, смягчись, — усмехнулся Маркус. — Сегодня у меня свидание с хорошенькой служанкой леди Элисон. Но я, так и быть, готов сделать одолжение и подраться с тобой, если тебе станет легче после того, как я разукрашу твою физиономию.
— Ты, видимо, забыл, что случилось во время нашей последней драки.
— Нет, отчего же. У меня целую неделю глаз не открывался, — безмятежно признал Маркус, оценивающе глядя на Джона. — Но в тот раз в бешенстве был я.
— Я вовсе не в бешенстве, — возразил Джон. Он еще раз взглянул на Селию, которая кивала в ответ на какие-то слова лорда Ноултона. Плечо она больше не растирала, но и не улыбалась.
— Тебе виднее, — сказал Маркус. — Но я нисколько не виню тебя за мрачный вид. Вынужденное путешествие посреди зимы даже мое радужное настроение способно омрачить. А погода между тем, кажется, окончательно портится.
Джон так углубился в созерцание Селии, что даже не заметил, что ветер становится все резче, дорогу сковывает льдом, и их продвижение вперед замедляется. На самом деле караван едва тащился. Он посмотрел на небо и увидел, что облака сгустились и почернели. Едва только перевалило за полдень, а стемнело так, словно опустился вечер. В воздухе ощутимо запахло морозом.
— О господи! — воскликнул Джон. — Нам не успеть добраться до ближайшей деревни, вот-вот повалит снег.
— Просто надо прибавить ходу, — предложил Маркус. — В конце концов, впереди нас ждет теплая постель…
* * *
Гостиница была забита путешественниками, искавшими убежища от ледяного дождя, хлынувшего с неба, но приличные комнаты предоставили только важным персонам вроде лорда Дарнли и его спутников. Селии досталась каморка в углу на двоих с леди Элисон, там она торопливо переоделась в сухое платье и заняла место поближе к камину в общем зале, где накрывали ужин.
Отпивая из кружки горячий густой глинтвейн, Селия оглядывала заполненную людьми комнату. Рядом с ней расположился лорд Ноултон и завел разговор о последних придворных новостях, услужливо подавая ей тушеное мясо с деревянного подноса. Во время сегодняшнего переезда он проявлял к ней особенное внимание, всегда был рядом, скрашивал утомительные часы пути. Он был немного постарше ее, казался приятным человеком, вполне безобидным, с мягкими карими глазами, был щедр на комплименты и заботлив.
