Аманда Маккейб - Придворная роза

Навеки. Сладостнее слова Селия никогда не слышала. Она привстала на цыпочки, и губы Джона завладели ее губами, властно и пылко, и с этим поцелуем она изведала истинный смысл слов «люблю» и «навсегда». Прошлое ушло, боль растворилась, они обрели друг друга наконец.

Он принадлежал ей, а она — ему. Навсегда.

Шотландия, год спустя

— Ой, леди Брэндон! Что это вы там делаете?

Селия обернулась на возглас пожилой служанки, сжимая в руке край гобелена. Стол, на котором она стояла, скинув туфли, в одних чулках, был сколочен на славу и абсолютно надежен.

— Просто пытаюсь представить, как он здесь будет смотреться, Майра. Его только что доставили из Лондона, и, по-моему, на этой стене ему самое место.

— Так вам следовало позвать меня или пажа. Сэр Джон очень рассердится, если узнает, что вы в вашем положении вскарабкались на стол.

— Я осторожно, — спокойно ответила Селия, прижимая ладонь к едва округлившемуся животу под атласным платьем. Через несколько месяцев в этих коридорах и комнатах, наконец возродившихся к жизни после долгих лет запустения, зазвучит детский голос.

Селия с помощью Майры спустилась со стола на выложенный плиткой пол и, оправив юбки, осмотрела зал. Он разительно отличался от того, каким она увидела его впервые, в ту ночь, когда Джон привез ее сюда, чтобы укрыться от непогоды, и рассказал историю своей семьи.

Когда после их свадьбы королева Елизавета снова послала Джона в Шотландию в составе посольства ко двору королевы Марии, Селия приложила все усилия, чтобы превратить заброшенный дом в настоящий семейный очаг. Теперь комнаты были отремонтированы и обновлены, обставлены удобной мебелью, украшены яркими гобеленами, нарядными портьерами, в окнах заблестели новые стекла, толстые ковры не пускали внутрь шотландскую стужу. Но лучшим способом согреться было конечно же уединиться с мужем за уютным пологом кровати. Там каждую ночь Джон согревал ее своими ласками, страстными поцелуями, словами любви, которых она была так долго лишена.

— Вот что, миледи, дайте-ка я сама повешу этот гобелен, — сказала Майра. — А вы лучше присядьте к огоньку. Не следует вам напрягаться.

— Я нисколько не устала, — проговорила Селия, которую некоторые воспоминания заставили раскраснеться.

И все же она позволила служанке забрать у нее тяжелый ковер. Пока та карабкалась на стол, из передней послышался какой-то шум, голоса и звяканье шпор.

— Сэр Джон вернулся! — Селия вскочила и, подхватив юбки, выбежала из комнаты, не слушая Майру, которая увещевала ее не бегать. Джон долго пробыл в Эдинбурге, и Селия уже начинала бояться, что он не вернется к ней.

Но вот он стоит в передней их дома, в распахнутые двери врывается холодный ветер. Дорожный костюм из черного бархата помят от бешеной скачки, волосы спутаны. Он явно устал с дороги, но при ее появлении на его губах засияла радостная улыбка, и он раскрыл ей свои объятия. Селия кинулась ему навстречу, ухватилась за него, как за самое бесценное свое сокровище.

— Моя Королева Фей, — хрипло произнес Джон, приподнимая ее и прижимаясь лицом к ее волосам. — Как же я скучал по тебе.

— Как и я по тебе, — сказала Селия. — Добро пожаловать домой, мой супруг.

И когда Джон целовал ее, она думала о том, что наконец их давнее желание сбылось и они обрели настоящий дом. Их общий дом.

[1] Не правда ли? (фр.)