С минуту он пристально смотрел мне в лицо, а потом подсадил в карету.
На следующее утро Белль отвезла меня в контору Джереми Винтера – необычного, разностороннего юриста, представлявшего интересы всего лондонского полусвета. Если бы меня спросили, какой мужчина оказал на мою жизнь наибольшее влияние, я бы, по правде говоря, должна была, забыв о самых близких, назвать Наполеона и Джереми Винтера.
Как описать его? Когда мы впервые встретились поздним летом 1795-го, он показался мне ужасно старым – с венчиком седых волос, колечками обрамлявших лысый череп, с лицом состарившегося младенца, с маленьким ротиком, похожим на бутон, с пухлыми розовыми щечками, круглыми и наивными голубыми глазами и маленькой кнопкой носа, на которой чудом держались очки в металлической оправе. Джереми ходил на тонких ножках, над которыми нависал большой живот, а ростом всего лишь на дюйм[6] или два был выше меня. Но зато руки его напоминали дрезденский фарфор: слишком белые и слишком тонкие для мужчины, а голоса более прекрасного, чем у Винтера, мне не приходилось слышать никогда. С тех пор минуло сорок лет, но он совсем не изменился – все такой же старый и такой же жизнерадостный. Если кто и изменился, так это я.
По дороге Белль мало что рассказала мне о нем. В юности Винтер получил в наследство от отца небольшую сумму, пустился в различные спекуляции и неимоверно преуспел. К двадцати пяти годам он уже стал богатым человеком, но вместо того, чтобы уйти на покой, занялся вот таким необычным ремеслом и с тех пор трудится на этом поприще с невероятным усердием.
– Люди станут говорить тебе, что Винтер – порочное чудовище, – предупредила меня Белль, – но, поверь мне, ни у одной из нас нет более преданного и умного друга.
Внезапно мне в голову пришла ужасная мысль, объяснявшая, почему этот человек уделяет такое внимание дамам полусвета.
– Он что – развратник? – слабым голосом спросила я.
– Ты имеешь в виду, по части женщин? – с трудом сдерживая смех, переспросила Белль. – Нет, в этом отношении можешь быть совершенно спокойна. Он питает слабость к молоденьким мальчикам. – И она громко рассмеялась. – Ему нравятся мальчики так же, как большинству мужчин нравятся женщины.
Сказанное ею звучало для меня настолько необычно, что я была буквально оглушена. С ранних лет я – дитя лондонских трущоб – знала о многих пороках, но этот встречается среди бедняков крайне редко, поэтому мне ни разу не приходилось даже слышать о нем.
– Но если он не любит женщин, – пробормотала я, – зачем же он работает на них?
Белль пожала плечами.
– Может быть, ему доставляет удовольствие составлять сделки таким образом, чтобы мужчины, которых он, вероятно, презирает, оставались в дураках. Однако лучше не спрашивай меня об этом – я вовсе не претендую на понимание психологии Джереми, она слишком сложна для меня. Я лишь воспринимаю его с благодарностью, как и любой другой подарок судьбы.
Не хочу судить Джереми. Определенные пристрастия и антипатии владели лишь небольшой частью его существа, в остальном же он был и остается самым мудрым, добрым и культурным человеком, которого мне довелось встретить. Речь его, когда разговор шел не о делах, всегда искрилась умом и обаянием, он любил – и продолжает любить – жизнь в этом безумном мире во всех ее проявлениях. Он настолько любит жизнь, что Господь позволил ему жить очень долго, чтобы он смог выдавить из нее все доступные ему наслаждения – вплоть до последней капельки.
Мы приехали в его контору, Белль представила нас друг другу и удалилась, и вот я уже сижу напротив Джереми и прислушиваюсь к звукам его изумительного голоса.
– Что ж, душечка, – сказал Джереми, – надеюсь, Белль объяснила вам хотя бы в общих чертах, как все бывает? Вот и прекрасно! В таком случае перейдем к делу. По поводу вас поступило четыре предложения. Два из них и обсуждать не стоит, так что я сразу же отверг их, но остальные два представляются весьма перспективными, и нам следует поговорить о них.
Прежде чем перейти к их рассмотрению, хочу прояснить для вас финансовый интерес Белль во всем этом деле. В течение последнего года она, по моим подсчетам, потратила на ваше содержание 495 фунтов. – Услышав такую невероятную сумму, я даже вздрогнула. – Вдобавок к этому она, как вы понимаете, хотела бы получить компенсацию за вашу подготовку и управление вашими делами. Полагаю, что с учетом имеющихся на сегодняшний день предложений эта сумма составит тысячу фунтов. – И вновь меня подбросило от размеров произнесенной цифры. – Заплатив ее, вы будете полностью в расчете с Белль и в дальнейшем станете единолично получать все причитающиеся вам выплаты. Вам понятно?
Я, с трудом соображая, кивнула.
– Теперь о поступивших предложениях. Те два, заслуживающие внимания, о которых я упомянул, – от полковника Картера и лейтенанта Эгертона. Оба предлагают по полторы тысячи фунтов аванса, что весьма щедро, а впоследствии по семь фунтов в неделю на протяжении всего времени, пока будут продолжаться ваши отношения. Оба согласны подписать обязательство оплачивать ваше жилье, обстановку, содержание слуг, а также все счета за приобретенные вами шляпки и платья.
От охватившего меня изумления я буквально онемела, но он, похоже, даже не заметил этого.
– Так что, как видите, кого бы вы ни избрали, вы получите пятьсот фунтов аванса – очень неплохая сумма для девушки вашего возраста, плюс большую часть вашего еженедельного содержания. Расходов у вас никаких не будет, разве что вы захотите помогать своей семье. – Винтер поднял брови и вежливо кашлянул. – Теперь пришло время выбирать. И я, и Белль хотели бы посоветовать вам остановить свой выбор на полковнике Картере. Он щедрее других, да и в остальных отношениях может оказаться весьма полезным для вас. К сожалению, ему присуща некоторая экстравагантность, а поскольку он привык удовлетворять все свои желания, его финансовое положение нестабильно, но я составлю документы таким образом, что ваши счета он будет оплачивать даже в том случае, если у него не окажется денег на оплату всех остальных.
И вот еще какой момент вам следует учесть. Если все пойдет хорошо, думаю, ваши отношения с Картером продлятся в течение года, а то и больше. Что же касается лейтенанта Эгертона, то это темная лошадка. Он может оказаться щедр, но мы этого пока не знаем. Кроме того, все молодые люди его возраста весьма непостоянны, особенно в том, что касается оплаты своих… гм… прихотей, поэтому он вполне может отказаться от вас через несколько месяцев. Впрочем, он достаточно богат для того, чтобы уплатить аванс.
Внезапно сухая юридическая точность, звучавшая в его голосе, пропала, и он улыбнулся мне, как старый дружелюбный гном.
