— Надеюсь, гадать тебе придется недолго. С того мгновения, как ты ударил мою сестру, тебе было известно, что отвечать придется передо мной.
— Я буду отвечать? — Хедерингтон откинулся на спинку хозяйского стула, но не попытался собрать рассыпавшиеся бумаги. — Боюсь, что ты ошибаешься. Я ни перед кем не отвечаю.
— Потому что ты пэр?
Гэвин произнес это слово с насмешкой и презрением.
— Потому что она моя жена.
Хедерингтон хмыкнул. У Гэвина зачесалась рука: ему захотелось стереть кулаком эту усмешку с его лица.
— Я ею владею, Лайонкрофт. Она моя собственность. И как с таковой я могу делать с ней все, что захочу.
Пальцы Гэвина спазматически сжались, и он прыжком преодолел разделявшее их пространство, обогнув стол. В ту же секунду он схватил Хедерингтона за горло, пинком выбил из-под него стул, и тот упал в опасной близости от огня в камине. Гэвин усилил хватку и заставил сукина сына уткнуться носом прямо в столешницу.
— Держи себя в руках, — задыхаясь, пробормотал Хедерингтон. Лицо его сначала побледнело, потом налилось кровью. — Что бы ты ни причинил мне, я вымещу это на Роуз.
— Не выместишь, если я тебя прикончу, — прорычал Гэвин.
— Роуз не простила тебе убийства ее родителей, — проскрежетал Хедерингтон. — И едва ли способна будет простить хладнокровное убийство мужа. — В его улыбке появилось настоящее злорадство. — И отца четверых детей.
Гэвин снова с яростью сжал горло Хедерингтона, потом с отвращением швырнул его так, что тот ударился о стену. Любимая картина Гэвина упала и поцарапала лицо Хедерингтона тяжелой золоченой рамой.
Преодолевая яростный шум крови в ушах, Гэвин сказал:
— Встань, собери свои бумаги и возвращайся в отведенные тебе комнаты. Роуз и дети могут оставаться здесь сколько захотят, но ты уберешься с рассветом.
Первая же дверь, куда направилась Эванджелина в поисках болтливой Джинни, была та, что Лайонкрофт показал ей раньше. Комната, где собирались после обеда мужчины, оказалась просторной, хорошо обставленной библиотекой с полудюжиной стульев с широкими спинками, разожженным в камине огнем и бесчисленными рядами томов в кожаных переплетах.
Горничной здесь не было. Не было и Эдмунда Радерфорда, собиравшегося сюда вернуться выпить стакан портвейна. Кроме нее самой, там оказался только высокий лакей с бледным одутловатым лицом, молча наполнявший графин на низком буфете.
— Прошу меня извинить, — сказала Эванджелина, стараясь говорить мягко и негромко, чтобы не напугать его.
Рука, наливавшая бургундское в хрустальный сосуд, не дрогнула. Лакей закрыл графин пробкой, прежде чем повернуться к Эванджелине, и обратил к ней невыразительные глаза, лишенные любопытства.
— Чем могу вам служить?
Эванджелина слабо улыбнулась ему. Выражение его лица не изменилось.
— Я ищу горничную по имени Джинни.
— Я не знаю имен горничных.
— Сэр, — начала она и замолчала, заметив, что подобное обращение изумило его. — Я вам чем-то неприятна?
Лакей поколебался, но когда наконец заговорил, в словах его не было фальши:
— Я не доверяю ведьмам.
Рот ее недоуменно раскрылся.
— Значит, вы знаете Джинни!
— До меня доходят только слухи. — Лицо его обрело холодность. — А в жизни моего господина и так было полно неприятностей, и я не собираюсь добавлять их ему вам в угоду. — Пробормотав: — Прошу меня извинить, — он вышел, оставив ее в библиотеке одну.
К несчастью, едва теплившийся в камине огонь давал мало света и еще меньше тепла. С обреченным вздохом Эванджелина наугад взяла с полки, тонувшей в полумраке, книгу и поспешила в коридор, чтобы вернуться в свою спальню в крыле дома, отведенном для гостей.
Но не успела она сделать и двух шагов по коридору, украшенному многочисленными держателями для свечей, как ее остановил странный шум, и она замерла на месте. Медленные, но равномерные удары: тук… тук! бум! трам! — доносились со стороны коридоров и казались, настолько жуткими, что едва ли их можно было принять за человеческие шаги.
Неужели в Блэкберри-Мэноре водятся привидения?
Испытывая неприятные ощущения, в области желудка, Эванджелина прижала к груди пыльную книгу и замерла, позволяя себе только моргать.
Странные звуки, будто тащат или волокут что-то тяжелое, продолжались.
Эванджелина бросилась обратно в относительную безопасность темной библиотеки как раз в тот момент, когда источник шума приблизился и оказался на расстоянии не более шести футов от нее.
Мистер Тисдейл с морщинистым лицом, искаженным гримасой, проковылял по коридору мимо библиотеки. Его парализованная рука тяжело опиралась на трость с золотым набалдашником, а свою хромую ногу он медленно волочил.
Когда звуки шагов Тисдейла стихли, Эванджелина выступила из мрака с прежним намерением вернуться в свою спальню в крыле дома, предназначенном для гостей. Но не успела она выйти из библиотеки, как, из другого перехода послышался ужасный, душераздирающий кашель.
Только у одного гостя были такие легкие. Стараясь не встретиться с Бенедиктом Радерфордом, она помчалась, не разбирая дороги, по коридорам и чуть не столкнулась лицом к лицу с задумчивой Франсиной Радерфорд.
Нащупав ручку двери, за которой она хотела бы скрыться от быстро приближающейся женщины, Эванджелина нажала на нее и скользнула в темноту, в то время как украшенная перьями и не в меру нарумяненная блондинка промелькнула мимо с довольной кошачьей улыбкой на лице, прошелестев своими лимонно-зелеными юбками, и скрылась за углом коридора.
Господи! Неужто все обитатели Блэкберри-Мэнора сговорились красться нынче ночью по коридорам дома?
Эванджелина привалилась к благословенно прочной дверной раме и прислонилась головой к дереву, стараясь восстановить ритм дыхания и успокоить сердцебиение.
Убедившись, что ей это удалось, она сделала шаг в коридор.
— Покидаете меня так скоро? — раздался низкий голос из тени за ее спиной.
Она вскрикнула и резко повернулась, прижимая руку к груди. Блестящие глаза мистера Лайонкрофта смотрели на нее из мрака. Это было уж чересчур для ее взбудораженных нервов.
— Как вы здесь оказались? — ухитрилась она спросить, задыхаясь и с трудом подбирая слова.
— Это мой дом.
Сельская простушка, она оказалась одна в темноте в обществе… волка.
— Снова заблудились, мой маленький ягненочек? — послышался низкий насмешливый голос.
Она вздрогнула. Конечно, волк. Кто же еще?
Откуда-то из темноты послышался скрип стула по полу, потом неуклонно приближающиеся неторопливые шаги. Эванджелина попятилась в относительную безопасность пустого коридора.
